Дневник. Каждое утро в нашем доме начинается маленький Армагеддец. Галина Андреевна, если с утра не в духе, непременно испортит настроение всем членам стаи. Хотя, чего я тут пишу "если"? Правильнее писать так: матушка моя с утра всегда не в духе.
Поэтому, в целях личной безопасности, по утрам лучше всего как можно меньше отсвечивать перед её гневным взором. Как можно быстрее встать, умыться, позавтракать и свалить в любимую школу.
Как бы не так! Уже на стадии чистки зубов выясняется, что нашего младшенького, которого мне надо перед школой сдать в детсад, опять нет дома.
Еще когда с нами жил мой отчим Самарин, родной отец Сережки, он изредка брал своего сына с собой на работу. Самарина нет, а этот малолетний поганец по старой памяти каждое утро, пока мы все спим, убегает в колхозные гаражи.
Разумеется, именно мне предстоит выловить беглеца и привести домой. Увидев меня, братишка прячется между тракторами. Я кричу, что мне пора в школу и времени на прятки у меня нет. Тогда это белобрысое исчадие рысью несется в сторону нашего дома.
Мне очень хочется его догнать и пару раз наподдать по его вертлявой опе. По его милости я опять остаюсь без завтрака, да и в школу прибегаю в последний момент, встрепанная и злая.
Вот поэтому я так завидую своим подругам: у них нет младших братьев и сестер. Им не приходится собираться в школу под неустанный бубнеж и крики.
Не подумайте ничего такого, мы все любим друг друга, только не по утрам. По вечерам в нашем доме царит теплая, спокойная, семейная атмосфера. Мы ужинаем за большим столом с красивой скатертью, сервированном нашей лучшей посудой, рассказывая маме о том, что произошло в школе за последний день.
Так хотелось бы мне написать. Очень хотелось! Возможно, где-то в параллельной вселенной девочка Наташа именно так и напишет в своем дневнике. На самом деле, по вечерам в нашем доме вещает только матушка в своей привычной раздражительно-гневной манере. Попросту говоря, орет, как обычно.
Сестру ругает за двойки, мне попадает за четверки. Приходится мне учиться только на "отлично", чтобы избегать этих вечерних разборок.
Опытным путем установлено, как опасно пытаться превратить материнские монологи в диалог. Лучше молчать в тряпочку, изредка отвечая на вопросы. Откровенничать с родительницей себе дороже. Опасно и опрометчиво рассказывать ей что-либо, когда у неё хорошее настроение.
Впадая во гнев, она обязательно использует результаты твоей откровенности против тебя же. Так, рассказав ей однажды, до чего же идеальная у меня подруга Галина, я теперь то и дело слышу упреки в своей никчемности.
Ох, не об этом надо бы ей рассказывать! Надо бы поведать, что матери моих подруг никогда на них не кричат. И вообще, не скандалят. Ни по утрам, ни по вечерам, ни по праздникам. Не употребляют спиртного. Ни одна из моих подруг не видела свою мать в нетрезвом виде.
Но я такого сказать никогда не посмею. Не хочется так глупо и бессмысленно закончить свою жизнь, не дожив до своего шестнадцатилетия. Ибо у Галины Андреевны весьма тяжелая длань. Весьма!
Хватит писать на сегодня. Итак уже понаписала такого, что перечитывать страшно. После таких откровений самое безопасное - закопать эту тетрадь поглубже или вообще сжечь в синем пламени.
Впрочем, в нашем доме есть место, куда моей матери никогда не добраться. И это чердак. Мой отец не успел сделать на чердак нормальную лестницу. Просто прибил несколько палок. Вряд ли они смогут выдержать чей-то вес, кроме моего.
Благодаря этому обстоятельству, на чердаке нет никакого хлама. Света достаточно, отец вырезал на фасаде дома небольшое оконце в виде пятиконечной звезды.
Я натаскала на чердак досок и ящиков, получилось несколько полок и лавочка. В одном из ящиков хранились моя копилка с мелочью и другие "сокровища".
Игры давно закончились, я уже не маленькая. И вот теперь, в поисках надежного тайника для своих записей, я вспомнила о чердаке. Пожалуй, лучшего хранилища не найти.
Май 1976 года
***