В широком смысле научная коммуникация существует с тех пор, как появилась наука и потребность говорить о ней с не-учёными. Создание первой учебной программы по научной коммуникации обозначило официальное появление профессии, но до этого коммуникаторы называли себя по-другому и решали другие задачи. О том, как это было раньше и как происходит сейчас, мы сегодня и расскажем.
Научные коммуникации — звучит всё ещё как что-то новенькое! Когда они вообще появились?
Научная коммуникация как отдельная профессиональная область действительно начала формироваться относительно недавно. Можно начать отсчёт с момента появления первой образовательной программы. В мире это случилось в 1987 году — именно тогда в Австралийском национальном университете (ANU) открылась первая программа по научной коммуникации. Примерно в то же время образовалось первое международное сообщество научных коммуникаторов — Public Communication of Science and Technology.
Затем специализация стала появляться в университетах Европы — Британия, Испания, Италия, Франция и Ирландия стали запускать свои программы. К 2009 году курсы по научной коммуникации были уже в Индии, в Южной Корее, в Японии, в Бразилии… Этот список можно продолжать, но лучше посмотреть на интерактивную карту, которая отражает современное положение дел в этой области образования.
Первоначальная потребность в экспертах по научной коммуникации возникла как следствие экономических процессов и связана с налоговой системой, формирующей у жителей более осознанную гражданскую позицию, так как они платят налоги самостоятельно. Продумывание коммуникативной составляющей исследований стало частью контракта между финансирующей организацией и учёными. Например, эта практика работала в рамках программы ЕС по финансированию исследований и инноваций Horizon 2020. Общество выступало заинтересованным лицом, желающим понимать, на что уходят его деньги, и коммуникаторы помогали учёным эту потребность закрыть.
А что в России?
В России первая магистерская программа по научной коммуникации была открыта в 2016 году в Университете ИТМО. А сам термин «научная коммуникация» начал распространяться в 2010 году. В 2014 году стало оформляться профессиональное сообщество научных коммуникаторов — была запущена «Коммуникационная лаборатория». В 2016 создана Ассоциация коммуникаторов в сфере образования и науки (АКСОН).
В российском научном сообществе не сформировалась традиция «отчитываться» перед обществом о проделанной работе. В связи с этим Дмитрий Мальков, один из основателей АКСОН и Центра научной коммуникации, сформулировал одну из первичных задач научных коммуникаторов так: «показать учёному, что существуют некоторые бонусы, надбавленная ценность от такой работы [с коммуникациями]. Учёный получает дополнительные контакты, возможности для сотрудничества, для финансирования, он привлекает таким образом более талантливых студентов».
Но ведь до этого тоже были научно-популярные программы и журналы. Разве это не работа научных коммуникаторов?
Действительно, в России наука в том или ином виде всегда была представлена в общественном пространстве. Один из самых ярких примеров — это широкое тиражирование научно-популярных журналов и программ в СССР.
Однако Александра Борисова, президент АКСОН, и Дмитрий Мальков в своём исследовании по истории научной коммуникации в России отмечают, что этот период нельзя назвать «коммуникацией» между учёными и обществом в полном смысле этого слова. Тогда распространение научного знания было в значительной степени поддержано правительством, но и форма распространения была соответствующая — больше всего здесь подходит термин «научная пропаганда». Наука была политизирована и безоговорочно отвечала на запросы государства.
А государство ставило перед коммуникаторами такие задачи: во-первых, показать своим гражданам превосходство социалистического будущего над царским прошлым. Во-вторых, распространить идею о непобедимом прогрессе СССР как можно громче и дальше во всём мире — ведь на дворе была холодная война, и главным оружием была информация. В-третьих, популяризаторы должны были повышать общий уровень грамотности населения — но и это тоже «во имя народного хозяйства и коммунизма».
Научные популяризаторы создавали образ учёного-героя. Критическое мышление не поощрялось, а наука представлялась безоговорочным благом.
А что происходит сейчас?
Сегодня российское сообщество научных популяризаторов и коммуникаторов смотрит примерно в одном направлении с западными коллегами. Датские учёные Клеменс Каппель и Себастьян Джон Холмен провели исследование в области задач, которые решают коммуникаторы.
Получилось, что базовые задачи, которые решали популяризаторы раньше, — уменьшение количества ложных убеждений, повышение уровня научной грамотности и улучшение образа науки в обществе, — остались на своём месте. Но изменились способы достижения этих целей, ведь коммуникация, в отличие от пропаганды, по определению не может быть односторонним процессом, так как предполагает именно взаимодействие.
Теперь коммуникаторы вступили в диалог с обществом. Коммуникаторы говорят о науке с учётом интересов аудитории, ищут способы показать, что учёные — самые обычные люди, с которыми можно даже шутить. О таких креативных решениях мы писали в предыдущем материале.
Коммуникаторы стараются привлечь людей к участию в развитии научного знания — так укрепляется институт гражданской науки. Это делается, чтобы показать научный процесс изнутри, и является, скорее, необязательным, но, может быть, приятным дополнением для учёных.
Однако в некоторых научных вопросах учёные просто не могут обойтись без знаний неспециализированного населения. Например, это может касаться представителей определённой территории. Местные жители могут помочь учёным скорректировать исследования с учётом знания ландшафта или сформулировать более корректные вопросы с учётом особенностей в социальной структуре сообщества.
В условиях демократической модели мира для коммуникаторов оказалось важным изучать мнение общества о том, какие исследования нужно поощрять, а какие нет, какие научные цели уместны, а какие кажутся людям пустыми или даже опасными. Каппель и Холмен отмечают, что это важно не только для общественности, но и для самих учёных — ведь иногда простой человек видит те проблемы и последствия, которые специалист упустил.
Теперь коммуникаторы уделяют внимание тому, чтобы деятельность учёных получала политическую поддержку, ведь в отличие от советской эпохи — она не предполагается по умолчанию. А ещё важно коммуницировать с другими участниками экономических процессов, которые могут оказать финансовую поддержку исследователям.
Кажется, количество задач здорово увеличилось. А к чему это всё вообще ведёт?
Конечная цель, отмеченная Капеллем и Холманом, заключается в том, чтобы повысить уровень демократии в научных процессах. «В демократическом обществе граждане должны иметь возможность влиять на принятие решений, значимых для их жизни», — так объясняют важность этой задачи исследовательницы Ида-Элизабет Андерсен и Биргит Йегер. В связи с этим, например, в Дании была разработана модель обсуждения внедрения городских технологий. В обсуждении принимали участие граждане, политики, представители бизнеса и эксперты.
А какие ещё есть перспективы?
В глобальном мировом контексте специалисты начинают придавать значимость рефлексии самого научного процесса и процесса коммуникации, переосмыслению своей роли в нём.
Более того, исследователи в этой области начинают обращать внимание на важность создания более открытой коммуникации для всех общественных групп — в том числе, исторически исключённых из различных социальных процессов.
Например, Австралийские учёные изучили, как вопросы инклюзивности и разнообразия были включены в теорию и практику научных коммуникаторов. Они акцентируют внимание на необходимости делать науку и научную коммуникацию более доступной для коренных народов Австралии, коренных американцев, маори, людей с «физическими, зрительными или слуховыми нарушениями или отклонениями в развитии» и других групп.
Получается, что со временем научные коммуникаторы становятся чем-то большим, чем просто популяризаторами науки. Специалисты занимаются установлением и развитием связей между самыми разными общественными структурами. Они делают пространство для встречи с наукой как можно шире, а диалог между научным миром и другими областями — ещё более вдумчивым и в то же время лёгким.
#научная коммуникация #образование #наука #общество