Константин Евгеньевич Сумов, режиссер одного малоизвестного театра заехал на концерт художественной самодеятельности математического факультета. Он прославился двумя молодежными короткими фильмами о любви, в которых играли неизвестные актеры, но играли довольно-таки талантливо. Племянник Бенедикт, сын сестры, студент четверокурсник этого же факультета, поставил небольшую сорокаминутную пьесу собственного сочинения и пригласил дядю посмотреть и дать оценку его работе. Пьеса закончилась. После нее стали выступать желающие.
На сцену вышла симпатичная девушка в выцветшем платье и стоптанных туфлях и сказала: «Я прочту вам стихотворения собственного сочинения. Я не претендую на высокую оценку, мне просто хочется донести их до зрителя и передать то настроение, которое охватило меня, когда я их писала.
Осенний сон.
Когда последний лист
из лиственного рода
сегодняшнего года
сорвется вниз,
И прелая листва
затянется ледком,
как будто бы стеклом
под сапогом шурша.
И всё уснёт
не вечным сном,
а вновь пробудится с теплом,
когда весна придет.
И буду,
словно спать я,
хоть буду я не в белом,
как все в природе братья…»
В зале было шумно. Кто-то слушал, а кто-то нет, но девушку это совершенно не смущало, она читала самозабвенно, не обращая внимания ни на что и ни на кого, как будто находилась в зале одна. И разговаривала со вселенной или богом. Константин Евгеньевич сидел в первом ряду. Он внимательно слушал и рассматривал ее.
- Что это за девушка? – спросил он рядом сидящего племянника.
- Это Лиля Точилина с третьего курса математического факультета.
- Познакомь меня с ней.
- Она живет в общежитии, приехала откуда-то из провинции.
- Да, ладно, ладно, я не спрашиваю откуда она и с кем живет, я просто хочу с ней познакомиться.
- Хорошо, хорошо, Константин Евгеньевич, познакомлю. Пойду ее перехвачу, чтобы она домой не убежала после своего выступления, она может. Вообще-то, она странненькая, но в математике соображает, говорят, даже неплохо, - высказался Бенедикт, вставая и направляясь за кулисы.
Они стояли втроем в фойе перед дверями в зал. Константин Евгеньевич обращался к Лиле и Бенедикту: «Мне очень приятно видеть такое талантливое молодое поколение. У Бени прекрасные режиссерские способности вы не находите, Лилия? А вы, Лилечка, очаровали меня вашим выступлением. Вы не хотели бы попробовать сыграть на профессиональной сцене?» Он говорил и задавал вопросы, не ожидая и не получая на них ответы. Лиля и Беня стояли и слушали его. Потом Константин Евгеньевич попросил Бенедикта: «Беня, ты не мог бы оставить меня наедине с Лилией? Мне нужно с ней переговорить». Бенедикт ушел.
- Лилечка, вы произвели на меня глубокое, неизгладимое впечатление. Я хотел бы с вами поближе познакомиться. Вы не согласитесь посидеть со мной в ближайшем кафе. Я здесь видел неподалеку кафе «Ностальгия». Нет, нет это вас ни к чему не обязывает. Ну, вы согласны?
- Ну, если это меня ни к чему не обязывает, то согласна.
- Пойдемте.
- Сейчас я надену пальто и пойдем.
В раздевалке ее обступили девчонки.
- Ты куда идешь с Сумовым?
- В кафе, - улыбаясь сказала Лиля.
- Вот повезло. Может в кино снимет.
- Он театральный режиссер.
- Девочки, дайте пройти и перестаньте глупости болтать.
В кафе они сели за свободный столик. Он подал ей меню.
- Заказывайте что хотите. Не стесняйтесь. Чувствуйте себя более раскованно.
Она выбрала салат «Цезарь».
- А горячее?
- Нет, нет мне не надо горячего, я выпила бы еще кофе и съела бы мороженое, если можно.
- Конечно, можно. Так вот возвращаемся к нашему разговору. Мне очень понравилась ваша манера выступления. Так необычно, как будто вы с небом говорите и ему рассказываете, а не людям. Причем вы слышите, что вам небо отвечает. Так? Это вы так специально? Лилечка, вы уж извините меня, что я вас так называю, но по-другому язык не поворачивается. Вы не возражаете, если я буду звать вас Лилечкой? – сказал Константин Евгеньевич и накрыл своей ладонью ее маленькую ладошку, проникновенно посмотрев ей в глаза.
- Мне мама говорит всегда, что пусть люди называют тебя как хотят, только, если «горшком» назовут, то пусть в печь не ставят, - ответила Лиля, аккуратно высвободив свою руку из-под его руки.
- Мудрая мама. Так вы мне не ответили на вопрос. Хотели бы вы сыграть на профессиональной сцене? Или в кино сняться?
- Я вообще-то учусь на математическом факультете.
- Ну и кем вы будете? Учительницей математики? Серой мышью?
- Мне нравится математика.
- Понимаете, вы пока не работаете в школе вам все кажется замечательным. А пойдете работать. Увидите. Эта работа – совсем не романтика. Я работал учителем два года. Потом сбежал со школы. Так много тупых детей, которые живут только своими интересами и, если им неинтересно, то ничего не будут делать, а вникнуть во что-либо или прочувствовать что-то некоторым вообще не дано. Вот вы помните школу? Себя и одноклассников? Когда с ними общаешься, они кажутся такими же как ты сам. А как только берешь в руки какое-нибудь сочинение троечника, то такое ощущение, что он пару слов связать не может. Я уже не говорю о грамотности. Я говорю о смысле сочинения, который они хотят раскрыть, а у них не получается выразить свою мысль и грамотно составить предложение. Я вас убедил?
- Ну, я не знаю. Я бы, конечно, хотела попробовать сняться в кино. Но что конкретно вы хотите мне предложить?
Поедемте ко мне. Я покажу сценарий фильма, который хочу снять. Любопытство у Лили взяло верх. И они поехали к нему.
Он жил один в двухкомнатной квартире. Лиля не разбиралась в мебели, но поняла, что в квартире у Константина Евгеньевича была хорошая, добротная, красивая мебель и, по-видимому, дорогая. Она робко стояла посреди комнаты, боясь сделать лишнее движение. И подумала, что в этой обстановке она вряд ли сможет читать так, как она читала сегодня на сцене или сыграть какой-нибудь эпизод, если нужно будет для проб.
Следом зашел Константин Евгеньевич. Он снял с полки тетрадь и дал ее Лиле.
- Вот этот сценарий я хотел бы снять. Почитайте. Садитесь вот сюда на диван, - предложил он ей.
Она села, раскрыла тетрадь и стала читать. А он вышел со словами: «Не буду вам мешать. Пойду приготовлю кофе».
Ей понадобился один час, чтобы прочитать до середины сценария. Немного содержание утомляло: хотелось заглянуть в конец. И, в конце концов, она так и сделала. Потом опять продолжила чтение с того места, на котором остановилась.
В комнату тихонько вошел Константин Евгеньевич, неся небольшой поднос, на котором стояли миниатюрные чашечки с ароматным кофе, сливочником и сахарницей. Он поставил поднос на журнальный столик и сказал: «Ну как сценарий? Заинтересовал?»
- Да, интересно. Только возникает вопрос: роль кого вы предлагаете сыграть мне? Здесь три женские роли.
- Главную героиню. Вы не почувствовали, что чем-то схожи с ней?
- Видите ли каждый человек индивидуален, и, читая произведение, он представляет 9 по-своему персонаж и манеру его поведения. Значит вы на месте главной героини Даши видите меня?
- В общем, да. Она молода, красива, студентка. Прямо как вы.
- Ну, меня никто не считает красивой, и я сама в том числе.
- Вы имеете в виду молодежь? Они смотрят поверхностно. А я вижу глубже. Я вижу внутреннюю силу. Легкий макияж вас превратит в необыкновенную красавицу. Вы не краситесь. Истинный сухарь – математик. Собой не занимаетесь. Вам сколько лет? Третий курс, значит – 19 или 20. Я угадал?
- Да, угадали.
- Не переживайте, все будет хорошо. Только ваше согласие и мы подписываем договор.
- Тогда позвольте задать еще вопрос.
- Задавайте.
- Постельных сцен там играть не нужно будет?
- Нет, и обнаженной сниматься тоже не нужно будет. Не бойтесь. Порнографии не будет. Только может произойти один момент, который от вас я не скрою, - вдруг как-то таинственно сказал он, внимательно посмотрев на нее.
- Что за момент? – насторожилась Лиля.
- Если мне не понравится, как вы играете тот или иной эпизод, я могу выйти из себя и могу вас ударить или грубо накричать на вас, обложив нецензурной бранью.
- Понятно, - протянула Лиля, с удивлением посмотрев на Константина Евгеньевича, как будто увидела его с другой стороны или заметила что-то новое в нем.
- Главное, чтобы спать с собой не принудили, - набравшись смелости и покраснев, выпалила Лиля.
- Боже упаси, этого не будет. Обещаю.
Так и решили, что завтра она подъедет в определенное место, где над ее внешним видом поработает стилист, а потом начнутся съемки.
Лиля забросила учебу. Просила своих однокурсниц писать лекции ей под копирку.
Первые съемки прошли успешно. И Лиля находилась в какой-то эйфории. Пока Константину Евгеньевичу все нравилось. Но когда нужно было сыграть любовную сцену с поцелуями,то для Лили – это оказалось непосильным эпизодом..
Она чувствовала, что скоро наступит тот момент, о котором предупреждал ее Константин Евгеньевич. Потому что с каждым дублем обстановка накалялась.
- Ты вообще когда-нибудь целовалась с парнем? Или любила? Ты изобрази на лице любовь. А у тебя брезгливость проскальзывает, когда его лицо приближается к тебе. Но ведь до этого ты играла все хорошо. Что же здесь произошло? Настройся. И не нервируй меня.
Он встал со своего места и подошел к ней. Грубо взял за руку и, глядя со злобой в ее глаза, прорычал по-звериному: «Прибью, на шест намотаю. Соберись, а то вылетишь отсюда и пойдешь на х…
Лиля была поражена тем, на сколько изменился Константин Евгеньевич. Из лощеного ухоженного мужчины превратился в зверя, во льва, готового в прыжке броситься на жертву и разорвать ее. Но это не помогло ей, а наоборот, она сникла. Восторженность прошла. Хотя эпизод с поцелуем наконец прошел, она его сыграла. После этого случая она уже без энтузиазма приходила на съемки. А он распылялся все больше и больше. И даже тогда, когда ей казалось, что она играет хорошо, он был не доволен и орал на нее. А однажды, когда снималась сцена верховой езды на лошадях, он ударил ее хлыстом и попал не только по ней, но и по лошади. Лошадь понеслась. Ей чудом удалось удержаться в седле и остановить скачущую лошадь. А когда она слезла с лошади, Константин Евгеньевич набросился на нее с хлыстом и стал хлестать с яростью и необыкновенной силой, что она упала, а он продолжал хлестать, и никто не бросился на ее защиту. И только конюх, который привел лошадей, бросился к режиссеру и сумел отобрать хлыст. Грязная, в разорванном платье поднялась Лиля с земли. В одном месте на лице была кровавая рана от хлыста.
- Что за кино снимаете вы? Разве ж так можно? Вы так убить можете, - грозно с хлыстом в руках сказал конюх. – Лошадей я забираю и больше не предоставлю ни за какие деньги. Ищите в другом месте.
Слова конюха немного отрезвили Константина Евгеньевича. И на сегодня съемки были закончены.
Лиля переоделась, потому что вся одежда на ней была искромсана хлыстом. Снимая одежду, глядя на синяки и кровавые следы под ней, она думала: «А что бы было, если бы она оказалась без одежды? Ведь на ней живого места не осталось бы. И что делать? Отказаться от дальнейших съемок? Но осталось совсем немного. Я сама подписывала договор. И он меня об этом предупреждал. Да, за славу нужно чем-то платить. Я боялась сексуальных сцен. А оказывается можно стать калекой на всю оставшуюся жизнь или лишиться жизни, если бы с лошади упала, когда ее понесло. Боже, спасибо тебе, что так все сегодня закончилось. Как хорошо, что этот конюх оказался поблизости. Но почему все остальные не шелохнулись, и никто не пришел на помощь? Наверное, потому что лишились бы тогда работы».
На следующий день Константин Евгеньевич был в хорошем расположении духа. Лилино лицо хорошо загримировали, так что следа от хлыста видно не было. Причем, сцена снималась в ресторане, и Лиле нанесли вечерний макияж, который очень украсил ее лицо. Она, действительно, оказалась необыкновенно красивой. Чувствуя это, Лиля и играла соответственно, став какой-то недосягаемой, появились манеры светской дамы. И Константин Евгеньевич ходил довольный, как петух, выпятив грудь вперед, расхаживая туда-сюда и напевая известные шлягеры прошедшего лета. В промежутке между двумя сценами, он подошел к Лиле, посмотрел на нее своими проникновенными глазами и сказал, слегка дотронувшись до ее щеки: «Не сердись, дорогуша, я ведь предупреждал тебя. Не так ли? Небось сбежать от меня хотела вчера? А? Я прав? Но сегодня я добрый. А ты посмотри какую я из тебя сегодня красавицу сделал? Сама ведь довольна? Говорил я, что ты красавица? Говорил. Я всё тебе говорил. И про себя говорил. Пошли последнюю сцену снимать».
В последней сцене жених приревновал свою невесту (главную героиню) к одному из своих друзей и должен был ударить ее и уйти. Когда сняли первый дубль, Константин Евгеньевич соскочил со своего кресла и, бросившись к Лиле, наотмашь ударил ее с такой силой, что она упала, не удержавшись на ногах, и ударилась, при этом потеряла сознание. А торжествующий Константин Евгеньевич сказал, что вот так надо бить. Но увидев, что из Лилиного носа течет кровь и она не шевелится, сам бросился к ней на помощь, приподнял и закричал: «Воды, воды принесите».
Открылась вчерашняя ранка на лице, кровь капнула на белое платье. Константин Евгеньевич смочил носовой платок в стакане принесенной воды и протер Лилино лицо, стал вытирать аккуратно кровь под носом. Она очнулась. Он закричал: «Жених, сюда на мое место. Бери ее так, как держу ее я. Оператор, будем снимать еще одну сцену. Мы добавим эту сцену, - и обращаясь к жениху, - ты прощаешь ее и целуешь в губы».
После съемок измученная Лиля вернулась в общежитие к девочкам. Она напудрилась и наложила сама макияж на свое лицо, надела темные очки потому что сквозь пудру можно было, приглядевшись, увидеть синяки. Девчонки обступили ее. Забросали вопросами:
- Ты всё? Больше не будешь сниматься?
- Всё, фильм сняли. Я больше не хочу сниматься.
Девочки многозначительно переглянулись. Все думали, что она переспала с режиссером Сумовым, поэтому он взял ее на эту роль. Лиля так и не рассказала никому, как он избил ее несколько раз. Ей было стыдно рассказывать об этом. Когда фильм вышел на экраны, студенты всем курсом ходили смотреть его. Многим понравился. Парни стали приставать к ней. Ведь многие тоже думали, что она не просто так попала в этот фильм, что у нее что-то было с режиссером. Поглядывали на нее с любопытством. Называли, шутя, Звездой. Ее это бесило. Она не могла рассказать, что режиссер специально находит таких наивных дурочек, как она, чтобы потом заниматься рукоприкладством, а не сексом с ними.
Прошло несколько лет. Она закончила университет. Стала работать учительницей математики. Однажды ей позвонил другой режиссер и предложил принять участие в пробах фильма "Королева нашего двора". Но Лиля отказалась. А еще через пару лет в одной из газет в разделе криминальной хроники она прочитала о том, что режиссер Сумов находится под следствием по подозрению в убийстве молодой актрисы. Она следила за этими событиями, и узнала, что его все-таки оправдали, признав, что смерть девушки была вызвана естественными причинами, а не являлась следствием нанесения ей телесных повреждений.