ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ О ПОИСКОВЫХ ДЕЛАХ
С начала 2015 года по ряду причин Комитет по делам воинов интернационалистов не ведет поисковой работы на афганской территории. Никакие другие организации или лица также не занимаются подобной деятельностью. За последние годы Афганистан посещали отдельные группы ветеранов боевых действий, однако это были поездки «по местам боевой славы». Автор этих строк, занимавший пост заместителя председателя Комитета по делам воинов-интернационалистов по розыску покинул его вслед за Р. Аушевым. К этому решению подтолкнули трагические семейные обстоятельства и состояние здоровья. Однако получилось так, что родственники пропавших солдат, жены и дети, боевые друзья продолжали искать ответы на свои вопросы, но задать их было некому. Разными путями находили мой номер телефона, адрес электронной почты и спрашивали, нет ли чего-нибудь нового, просили продолжать работу. Видимо, в какой-то момент накопилась критическая масса обращений, и события начали развиваться так, что стало ясно: надо работать. Только работа пошла уже на общественных началах, на собранные с миру по нитке деньги. Светлым пятном стала моральная и административная поддержка председателя Межведомственной комиссии по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести В.А. Востротина. Именно в это время произошло знакомство с режиссером Евгением Бархановым, который очень заинтересовался темой. Это было веление его души, которому сопутствовало то, что Женя сам был в Афгане – сержантом 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады, привезя оттуда не только награды, но и инвалидность.
Так же неожиданно познакомились с десантником Александром Митрофановым – участником боя в провинции Бамиан, в котором пропал без вести рядовой 2-го батальона 357-го парашютно-десантного полка Ильшат Гарайханов. Саша умудрился без знания языков найти через Интернет помощников в Бамиане и выяснить, что живы несколько членов отряда моджахедов, которые участвовали в боестолкновении. Нам стало понятно – нужно ехать в Афганистан, что мы и сделали в ноябре 2018 года. Об этом последует отдельный рассказ. Обстановка в Афганистане с каждым годом ухудшается, антиправительственные силы контролируют значительные территории, иностранцев теперь можно встретить только в крупных городах и с охраной. В связи с этим пришлось активнее задействовать приобретенных за годы работы местных помощников. От этих людей и была получена информация, которая потребовала работы в Пакистане. Не секрет, что поиск военнослужащих, пропавших без вести в Афганистане в 1979–1989 годах, был в основном нацелен на мероприятия на афганской территории. В то же время известно, что основные группировки зачастую уводили пленных в базовые лагеря на территории Пакистана, часть из которых продолжает функционировать и сегодня. Особенно это относится к деятельности Исламской партии Афганистана (Г. Хекматьяр). В лагерях недалеко от Пешавара и Парачинара проживают десятки тысяч афганских беженцев, там же по-прежнему готовятся боевики ИПА. Фактически это целые города закрытого типа. Земля под ними давно выкуплена или взята в долгосрочную аренду афганцами. Внешняя охрана осуществляется пакистанской полицией, внутренняя самими моджахедами. Весь внутренний порядок установлен и поддерживается только афганцами, пакистанские власти не входят на территории этих образований. Проверенные помощники-пуштуны сообщили, что в одном из таких лагерей были расстреляны 14 советских военнослужащих, пытавшихся совершить организованный побег и погибших в бою с охраной. В ходе поездки в пакистанский Пешавар удалось выяснить некоторые подробности произошедшего. Их рассказали через посредников бывшие охранники лагеря Шамшату, где происходили события. Эта база находится в 35–40 км южнее Пешавара. В лагере находились 14 военнопленных, которые содержались в тюрьме в одном помещении. Их непосредственной охраной были заняты 3 человека. Остальная охрана отвечала за периметр, и часовые находились на вышках. Как потом выяснилось, в июле (августе) 1986 года пленные решили совершить организованный побег, их план состоял в следующем. Обычно пищу приносили охранники, один с оружием заносил ее в помещение, В Российском центре науки и культуры в Кабуле а двое оставались снаружи. Когда охранник вошел, пленные разыграли скандал, а затем драку, охранник вмешался. Они убили его, захватили оружие (автомат Калашникова), вырвались из помещения, но для уничтожения двоих оставшихся пришлось открыть огонь. С тремя АК они пошли на прорыв, но вырваться за периметр им не удалось, часовые с вышек открыли огонь из автоматического оружия и всех уничтожили. Охрана собрала трупы, вывезла за пределы лагеря и захоронила их неподалеку. Как нам сообщили, о деталях произошедшего рассказал один из троих охранников, который, как оказалось, был тяжело ранен, но оставался в сознании и мог говорить. Он скончался через короткое время уже в госпитале на территории лагеря. По некоторым данным, могли сохраниться какие-то внутренние документы об этих пленных. И помощники пытаются решить вопрос об их получении, а также о возможности эксгумации останков и их вывоза в Россию.
В той же экспедиции нам сообщили, что в другом лагере в 40 км от Пешавара по сведениям, которые требуют дополнительной проверки, до настоящего времени проживают несколько бывших советских военнопленных. Там же неподалеку в окрестностях Пешавара (25–30 км) находится место, где был известный лагерь Бадабер, в котором в апреле 1985 года советские военнопленные подняли восстание и все погибли. По обобщенным агентурным данным, там было от 12 до 15 военнослужащих, в 1991 году МИД Пакистана передал фамилии только 6 человек, затем двусторонние контакты были прерваны. Наша попытка выехать в этот район закончилась неудачей. Постоянно сопровождающие нас местные граждане известной профессии достаточно жестко предупредили о крайне негативных возможных последствиях такой поездки. В целом десятидневное пребывание в Пакистане и передвижение по приграничным с Афганистаном районам показало нам особенности работы в этой стране: - категорическое непризнание пакистанскими властями причастности страны к событиям в Афганистане того периода, самой возможности присутствия военнопленных на их территории; - негативное отношение значительной части местного населения к афганцам, афганской тематике в целом; - чрезвычайно жесткий контрразведывательный режим при ревностном выполнении контрразведкой, полицией и армией контрольных функций; - исключительное внимание к иностранцам, что весьма заметно из-за отсутствия туристического потока (единичные малые группы или отдельные туристы); - необходимость легендирования пребывания в стране и регионе; - настоятельная необходимость привлечения к работе местных граждан при использовании проверенных посредников-пуштунов; - наличие значительной прослойки пуштунов-пакистанцев и пуштунов из числа афганских беженцев, которые часто перемещаются через границу.
Эта история не закончена, есть определенные подвижки, но пандемия сорвала все планы, и остается только надеяться на лучшее. Из разных источников, в том числе от самих моджахедов известно, что в отрядах Исламской партии Афганистана, лидером которой в течение многих лет является Г. Хекматьяр, к пленным относились жестоко. Есть данные о том, что в какое-то время он вообще призвал своих сторонников не брать русских в плен, а уничтожать их на месте. С этой информацией в голове мы направлялись на встречу с ним в афганской столице. Хекматьяр много лет числился в «Черном списке» ООН как террорист мирового масштаба, но в 2016 году ради внутриафганского примирения был прощен и вернулся в Кабул. Он впервые за долгие годы согласился встретиться с ненавистными ему шурави и почти час отвел для беседы о пленных советских солдатах. Запись беседы с ним приводится в книге. А о развитии ситуации после встречи изложено ниже. Из письма Хабиб-ур-Рахмана Хекматьяра (сына лидера Исламской партии Афганистана Гульбеддина Хекматьяра) А. Лаврентьеву:
Уважаемый Александр! В лагере ИПА в районе пакистанского города Парачинара, недалеко от афганской провинции Хост содержались 6 или 7 советских военнопленных. Они были захвачены в разное время в разных районах Афганистана. В 1986 году Г. Хекматияр посетил этот центр. Когда он увидел этих солдат, то приказал сделать для них спортивную площадку для игры в футбол или волейбол, разрешил выходить играть. Он также дал указание приводить к ним доктора и дал разрешение раз в день собираться вместе для общения. Его указания были выполнены. В один из дней, когда в лагере находилось очень мало моджахедов – фактически оставалась только немногочисленная охрана, – эти солдаты сбежали всей группой. Они пересекли границу, но не сумели добраться до постов афганской армии, а были захвачены отрядом командира Парри из Национального исламского фронта Саида Гейлани. Этот отряд хотел заключить сделку с правительством Наджибуллы и вел секретные переговоры об этом. Спустя 1-2 часа после захвата сюда подошла группа преследования из Парачинара, которая хотела забрать пленных. Однако Парри отказался отдавать, и дело чуть не дошло до перестрелки. Все-таки состоялись переговоры, и было решено не отдавать солдат, а расстрелять их, потому что за несколько дней до этого в районе Хоста во время воздушного удара советской авиации погибла новобрачная и вся семья ее мужа. Трупы пленных были брошены на месте, и найти захоронение не представляется возможным, так как в этом районе сейчас жилая застройка. Что касается имен, то я изо всех сил старался найти их, но не смог, потому что наша Партия не вела письменных записей о таких случаях и нам было приказано не показывать их СМИ, пакистанским или другим официальным лицам. Даже если в отдельных случаях в каких-то целях записи и делались, документы пропали во время правления талибов. Кроме того, многие командиры и рядовые моджахеды, которые действовали в эти годы, погибли, поэтому точной информации о пленных нет. Искренне Ваш Хабиб-ур-рахман Хекматьяр.
В письме поражает описание действий Хекматьяра-отца. Такое впечатление, что в пансионат к отдыхающим приехал добрый проверяющий и дал указания улучшить быт и досуг контингента. Напоминаю, что речь идет о человеке, жестокость и кровожадность которого отмечалась даже в документах западных правозащитных организаций. Это тот самый человек, носящий прозвище «Мясник Кабула», потому что в ходе борьбы за власть в начале 90-х годов приказал применять в столице тяжелое вооружение и залил город кровью. Сейчас он снова встраивается в политическую жизнь, участвовал со своей партией в последних президентских выборах. Хотелось бы особо подчеркнуть, что о рассказанных выше событиях ранее не было известно ничего. Безусловно, стоѝт задача попытаться выяснить имена наших ребят, и над этим надо работать. В последние 2-3 года мы разместили в соцсетях много материалов о поисках и стали получать отклики. Один из них привел к неожиданному результату. Из очень дальнего зарубежья на связь вышел человек и сообщил, что у него есть фотография, которую ему передал западный журналист, сделавший ее в 1980 году во время командировки в Афганистан. И этот человек переслал мне фото и пояснения к нему, как он запомнил со слов журналиста. Из рассказа следовало, что снимок сделан в афганской провинции Каписа, сравнительно недалеко от Кабула и основной нашей авиабазы Баграм. На тот момент прошло еще совсем немного времени с момента ввода советских войск и еще мало кто из журналистов имел возможность работать непосредственно на месте событий.
Моджахеды похвалились репортеру, что буквально накануне они расстреляли советского солдата, и показали место, где закопали его. Более того, специально для журналиста они вскрыли захоронение. Как нам передали, журналист был настолько шокирован увиденным, что смог сделать только один снимок и ушел. По этическим причинам мы не воспроизводим снимок в книге. От имени Межведомственной комиссии по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести был сделан официальный запрос в судмедэкспертизу. Специалистам передали полученную фотографию и подборку снимков солдат, пропавших без вести в этот период. По итогам работы было получено заключение, что с большой вероятностью убитый солдат на снимке – Николай Филиппов, родившийся в Миассе в 1960 году и пропавший без вести 14 апреля 1980 года. Он служил в 1003-м отдельном батальоне материального обеспечения, который дислоцировался в Баграме. Обстоятельства исчезновения ни в каких документах не прослеживаются. Мы размещали материалы в соцсетях с просьбой откликнуться свидетелей, но результатов не получили, все-таки прошло 40 лет с тех пор. На снимке около трупа позируют несколько моджахедов, они не прятали своих лиц, и мы вновь обратились к нашему помощнику в Афганистане, переслав ему фото. Через некоторое время он сумел найти одного непосредственного свидетеля расстрела Николая Филиппова. Тот подтвердил захват пленного и его казнь. Как нам сообщили, этот человек не в ладах с нынешней властью и с ним не так-то просто поддерживать контакт. Однако он обещал подумать о возможности эксгумации останков за определенное вознаграждение. К сожалению, ситуация с пандемией и война, которая не прекращается в Афганистане, не дают пока возможности осуществить задуманное. Хотя это и недалеко от Кабула, но уезд, где покоится прах солдата, относится к неспокойной зоне. Получив официальное заключение судмедэкспертизы, мы решили найти родственников Филиппова и сначала оповестить их, чтобы они узнали обо всем не из СМИ, а от нас. Совершенно не знакомые люди включились в поиски, и очень скоро нам передали номер телефона вдовы младшего брата Николая. Его мама всю жизнь ждала весточки о сыне, но не дождалась. Скончался от болезни и брат, но как выяснилось, жива вдова брата и три племянника Николая, старший из которых был назван в память пропавшего солдата. Когда я дозвонился до Светланы Николаевны, эмоции были непередаваемые. Как я понял, у них была хорошая семья, дружная, потому что она свекровь свою в разговоре только мамой называла. Они с ней вдвоем в 1989 году вместе ездили в Москву, где тогда собирали родственников пропавших без вести. После этого разговора мне позвонил ее сын, тот самый Николай, племянник Филиппова. Сказал, что пришел с работы домой и видит, что мама сидит ревет, ни слова сказать не может. Пообщались с ним и договорились о том, что мы скоро приедем. И вот мы в Миассе. Светлана Николаевна рассказывает, как мама получила известие о том, что Коля пропал без вести в Афганистане. А ведь еще несколько месяцев назад он служил в Москве на строительстве олимпийских объектов – страна готовилась к Олимпиаде 1980 года. И вдруг письмо из далекого Афганистана… Светлана Николаевна вспомнила, как люди в штатском приходили ночью и бесцеремонно искали Колю, думая, что он из Афганистана вернулся. «Но почему именно ночью? У меня маленький Колька, а они чуть не ногой в дверь стучат. Что мы... мы же спим и не можем подбежать и тут же открыть. Страшно это! И так до 1989 года...» Рассказали все, что знали, передали заключение эксперта, и дошел черед до фотографии. Мы не могли ее не отдать, она должна быть у родственников, но сомнения были. И когда я достал и показал фото, раздался вскрик и Светлана Николаевна инстинктивно ладонью закрыла глаза. У племянника Николая – взрослого мужчины рабочей профессии – просто тряслись руки. Да и вся наша группа была в таком же состоянии. Я не в первый раз приношу родственникам пропавших без вести печальную весть, но сердце выдерживает с трудом. Наш оператор Женя Барханов должен снимать, а у него дрожат руки. «Мама бы такое не пережила...», – прошептала Светлана Николаевна. Немного успокоившись, продолжили беседу, помянули солдата. И вдруг в разговоре узнаем, что имя Николая Филиппова уже внесено на памятную доску городского мемориала как погибшего при исполнении интернационального долга. На этом настояли ветераны-афганцы. И еще одна деталь напоследок. В городском военкомате из каких-то источников узнали о нашем скором приезде, звонили Филипповым, чтобы договориться о присутствии на встрече. Однако родственники решили, что это – семейное дело и им не нужны официальные лица. В списке пропавших без вести в Афганистане осталось 263 человека...