ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ И ИХ ПОИСКИ: ОТ ВВОДА ВОЙСК ДО СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ
За время пребывания Ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан попали в плен и пропали без вести более 400 военнослужащих. Если взять за дату начала ввода войск 25 декабря 1979 года, то уже через две недели список был открыт. Первыми в нем стали подполковник Журавлев Ю.А. и мл. лейтенант Кашлаков Г.А. Советник и его переводчик пропали 5 января 1980 года на трассе недалеко от г. Кундуза при передвижении на БТР с афганским экипажем. За первый год число пропавших без вести военнослужащих превысило 55 человек. И значительную роль сыграло то, что ни командование контингента, ни командиры частей и подразделений, ни сами военнослужащие не представляли реальной обстановки в стране, неверно оценивали отношение к ним местного населения. Ввод войск осуществлялся под лозунгом оказания интернациональной помощи дружественному народу, а это как-то не предполагало боевых действий, которые реально начались с самых первых дней. Пошел отсчет безвозвратным потерям, появились пропавшие без вести, попавшие в плен, а командиры оказались не готовы к решению проблемы. На данном этапе еще не было налажено взаимодействие с местными органами внутренних дел, контрразведкой, лояльными лидерами общин. Вся ответственность за поиски в основном легла на офицеров звена «взвод–батальон», и они действовали по своему разумению. Многие десятки бесед со свидетелями событий – офицерами и солдатами срочной службы – однозначно подтверждают непреложный факт: поиски проводились практически всегда, все остальные задачи на это время становились второстепенными. Были случаи, когда в ходе поисковых мероприятий подразделения несли потери. К сожалению, проявилась и другая особенность, причина которой крылась в том, что в Советской армии за все происшествия в подразделении традиционно наказывался его командир, даже если он в это время был далеко-далеко (в отпуске, госпитале…). А любое чрезвычайное происшествие почти автоматически крайне негативно влияло на карьеру офицера. Поэтому иногда в докладах «наверх» обстоятельства пропажи искажались с тем, чтобы переложить вину на самого пропавшего. Через годы после вывода войск, когда шла более-менее плановая поисковая работа, находились очевидцы событий, описывавшие реальную картину произошедшего, которая иногда разительно отличалась от зафиксированной в официальных бумагах. Официально, публично в течение продолжительного времени проблемы пропавших без вести как бы не существовало. Она замалчивалась, как и масштабы потерь. Однако по каждому факту исчезновения военнослужащего заводилось уголовное дело, проводилось расследование. В ряде случаев дела заводились с формулировкой «в связи с самовольным оставлением части», даже если для этого не было объективных оснований. Известны ситуации, когда родителей пропавших без вести вызывали в местные органы КГБ на допросы, в домах и квартирах проводились обыски, в том числе и ночью. Об этом, в частности, рассказывали матери Владимира Шипеева, Александра Ширшова, родственники Николая Филиппова и др. Родных строго предупреждали о том, что в случае появления «беглого» они должны немедленно сообщить в КГБ. Автор этих строк много времени провел в поисковых экспедициях в Афганистане и периодически задавался вопросом: каким образом советский солдат – молодой парень без знания местных языков, без денег, во враждебном окружении – может перебраться через горные хребты Гиндукуша высотой 5-6 тысяч метров, преодолеть несколько тысяч километров, пересечь границы и добраться домой?
Нет ответа. Но те, кто допускал такую возможность, отрабатывали свой хлеб. Поскольку проблема пропавших без вести обозначилась с самых первых дней пребывания войск на афганской земле, военная контрразведка поневоле должна была предпринимать какие-то меры. Вначале в Особом отделе 40-й армии был выделен специальный сотрудник для решения подобных задач, а затем была создана отдельная группа из нескольких человек. Нарабатывались методики работы, укреплялись связи с местными органами внутренних дел и контрразведки, велась активная агентурная работа и налаживались связи с населением. Еще до вывода войск различными способами было возвращено из плена более 100 человек. Очень часто производился обмен наших пленных или тел погибших на арестованных моджахедов, причем за одного нашего военнослужащего, как правило, отдавали десятки бандитов. Этот вопрос был согласован с руководством ДРА, и душманов зачастую освобождали из тюрем прямо по переданному списку. За пленных платили выкуп или отдавали продукты питания, горючее и другие материальные ценности. Участвовавшие в переговорах офицеры признают, что передавали даже боеприпасы и оружие с молчаливого согласия вышестоящего командования и контрразведки. С целью освобождения пленных проводились уникальные операции.
Позднее накопленный опыт и анализ данных позволили сделать некоторые обобщения и выявить основные причины, из-за которых военнослужащие пропадали без вести. К ним относятся: - потери непосредственно в ходе боевых действий (тяжело складывающийся бой, ранение, попадание в засаду, невозможность вынести тело погибшего, которое позднее не удается обнаружить); - утонувшие в горных реках, тела не обнаружены; - разгильдяйство солдат (походы в ближайший кишлак, в сад, на виноградник, в лавку обменять или купить что-либо); - плохая организация службы командирами; - неуставные взаимоотношения, дедовщина; - дезертирство. Героизм, повсеместное нарушение дисциплины и дедовщина шли рука об руку. Старослужащие в бою могли учить и прикрывать молодых солдат, а в расположении подразделения – зверски издеваться над ними. Нельзя обойти вниманием тот факт, что почти с самого начала освобождением наших пленных занимались иностранные граждане и организации. В первую очередь нужно отметить Международный комитет Красного Креста, сотрудники которого в отдельные периоды работали на территории Афганистана и имели доступ в лагеря различных группировок душманов в Пакистане, где содержалась часть пленников. В начале 1982 года в Женеве по инициативе Красного Креста был подписан меморандум с Советским Союзом, согласно которому советские военнопленные должны были быть доставлены в Швейцарию. Максимальный срок интернирования должен был составлять два года. Если Советский Союз и моджахеды заявят о своем согласии, заключенные могли быть репатриированы до окончания двухлетнего периода. Соглашение предусматривало, что пленные могут сами принять решение о своей дальнейшей судьбе. СССР должен был нести ответственность за расходы, связанные с интернированием своих солдат на швейцарской территории, и только швейцарские власти определяли место и условия интернирования. Благодаря этой договоренности 11 наших солдат оказались на швейцарской территории в лагере Цугерберг и в итоге остались живы. Восемь из них позднее вернулись домой, а трое отказались это сделать. Договоренность действовала недолго, поскольку между сторонами соглашения были серьезные противоречия. МККК, организуя передачу пленных, хотел возобновить работу на территории Афганистана, куда доступ был закрыт для него в 1979 году. В частности, МККК надеялся восстановить доступ к политическим заключенным, содержащимся в тюрьме Пули-Чархи в Кабуле. Однако официальные власти Афганистана всячески препятствовали этому. Советский Союз, как в ходе переговоров, так и позднее отказывался признать себя воюющей стороной в Афганистане, утверждая, что войны нет и что советские солдаты являются не военнопленными, а «незаконно захватываются бандитами». Советская сторона отвергала даже термин «интернированные», не желая употреблять никаких принятых в международном праве формулировок, имеющих отношение к войне. Но в таком случае МККК не мог спасать жизни советским пленным на основании Женевской конвенции о военнопленных, а искусственно введенные словесные конструкции – «аналогичные международно-правовым» – не могли быть основой долговременного сотрудничества. Кроме того, с течением времени лидеры моджахедов поняли, что пленные военнослужащие являются товаром, который можно использовать в том числе в политических целях, и перестали откликаться на обращения Красного Креста. Рабочие отношения с МККК были восстановлены уже после вывода войск. В апреле 1991 года в Женеве состоялась специальная встреча советских представителей с представителями Красного Креста, в ходе которой были обсуждены совместные действия по розыску и освобождению военнопленных. Со стороны МККК были даны заверения, что он активизирует усилия по установлению местонахождения пленных, сбору данных о них, установлению с ними контактов и налаживанию переписки с их родственниками. Позднее сотрудничество продолжалось уже между Россией и МККК, в ходе которого были получены данные по некоторым пропавшим без вести. В течение ряда лет мероприятия по освобождению советских военнопленных проводил член Комиссии Европарламента по правам человека лорд Николас Бетелл. С его помощью в 1984 году были вывезены в Англию бывшие военнопленные Игорь Рыков и Олег Хлань (позже оба вернулись в Союз). Он взаимодействовал с различными группировками душманов, но не имел никаких контактов с советскими официальными лицами. Это было невозможно, если посмотреть на некоторые особенности его личности. Лорд Н. Бетелл владел русским языком и активно помогал диссидентам. В частности, он оказал поддержку правозащитнику Владимиру Буковскому, когда тот оказался в 1976 году в Англии после высылки за границу. По его инициативе в 1985 году Европейским Парламентом была учреждена Премия имени Сахарова. В. Буковский учредил в Лондоне так называемый «Интернационал сопротивления» и вел активную антисоветскую радиопропаганду с использованием советских военнопленных. После определенной подготовки выступали здесь и упомянутые О. Хлань и И. Рыков с дикими по беспристрастной оценке вымыслами, что не помешало им потом добиться возвращения в Союз и не подвергнуться наказанию. Даже не отличавшийся любовью к СССР, но трезвомыслящий писатель-эмигрант Владимир Максимов позднее с сожалением говорил о своем участии в подобных акциях, прямо или косвенно поддерживавшихся западными спецслужбами. Во время своих визитов в Советский Союз лорд Бетелл встречался с известными диссидентами Сахаровым, Щаранским, Гинзбургом, высказывая публичное одобрение их деятельности. Все эти люди были официальными врагами Cоветского государства, и власти никак не могли сотрудничать с лицом, их поддерживающим. Лишь в самый разгар перестроечных настроений в конце 80-х годов положение изменилось, и лорд Н. Бетелл по просьбе советской стороны посетил Афганистан и Пакистан, где вел переговоры с официальными лицами и лидерами оппозиции об обмене пленных на содержавшихся в тюрьмах Афганистана моджахедов. В 1983 году в США усилиями русских эмигрантов был создан Комитет спасения советских пленных в Афганистане. На призыв организационной группы откликнулись русские эмигранты, проживавшие в Австрии, Австралии, Великобритании, Германии, Канаде, США, Финляндии, Франции, Швеции, Швейцарии. Представителям Комитета удалось встретиться с лидерами афганской оппозиции и убедить их в сохранении жизни некоторых советских военнопленных, главным образом тех, кто изъявил желание остаться на Западе.
Признавая определенные заслуги Комитета по спасению советских военнослужащих, оказавшихся в плену у моджахедов, тем не менее следует заметить, что эти гуманные акции были широко использованы в идеологической борьбе против Советского Союза. Развернутая на Западе пропагандистская кампания вокруг пленных, по сути, превратила их в разменную монету «холодной войны». Участвовали в этом эмигрантская организация «Народно-трудовой союз» и издаваемый им журнал «Посев». Видимо, опираясь на опыт создания гитлеровцами формирований из так называемых «власовцев» во время Великой Отечественной войны, члены этой организации носились с идеей каким-то образом организовать массовое дезертирство советских военнослужащих. И под эту заведомо бредовую идею была разработана отдельная программа ЦРУ США, ее курировал кадровый разведчик Гаст Авракотос. На проект были выделены бюджетные средства, в нем были прописаны в качестве цели десять тысяч дезертиров, из которых планировалось создать отдельные отряды. Никаких новых «власовцев» в Афганистане не возникло. В рассекреченных документах ведомства признается, что программа потерпела полный провал, поскольку за все годы количество дезертиров исчислялось единицами. Наиболее активно проявила себя в поиске и освобождении пленных американская гражданка Людмила Торн, действовавшая от имени правозащитной организации «Фридом хаус» («Дом свободы»). Она происходила из семьи послевоенных эмигрантов, свободно владела русским языком, работала на радиостанции «Свобода», участвовала в создании и работе радиостанции «Свободный Кабул» и поэтому имела контакты в среде моджахедов. Л. Торн неоднократно посещала Афганистан, имела контакты с лидерами оппозиции и полевыми командирами. С ее помощью были вывезены в США и Канаду 15 пленных. Объективно она делала благое дело, спасала наших ребят от гибели. Однако ее деятельность неоднозначно оценивается даже людьми из ее окружения и теми, с кем она работала. В качестве основных претензий к ней назывались ярый антисоветизм, сотрудничество со спецслужбами США и очевидная политизация работы по освобождению пленных. Дело в том, что первоочередными кандидатами на спасение почему-то становились те, у кого за плечами были неблаговидные поступки: дезертирство, заведение уголовного дела в части за воинские преступления, сотрудничество с душманами. Кроме того, фактически обязательным для перемещенных в США и Канаду бывших пленных становилось участие в пресс-конференциях, публичные выступление с антисоветскими заявлениями, тексты которых готовились пропагандистами.
Но даже после этого некоторые бывшие пленные вернулись домой, заявив, что готовы понести наказание. Знаменитый художник-эмигрант Михаил Шемякин, сам занимавшийся освобождением советских солдат, годы спустя высказался о Людмиле Торн на страницах русскоязычной газеты «Новое русское слово». Он, в частности, писал: «Несколько лет тому назад я познакомился с солдатами дезертирами, вывезенными Людмилой Торн из Афганистана. Позже я познакомился с другими. Проникся к ним симпатией и сочувствием. И все же я понимал, что это выборочные солдаты, которые согласились написать письма президенту Америки с просьбой предоставить им политическое убежище. Все они выступали на пресс-конференциях, организованных госпожой Торн... Но я знал, что остались и другие, которые этого не сделали. Многие же просто хотели, наверное, вернуться домой. Эти ребята, естественно, госпожу Торн не интересовали, о чем в пылу ссоры со мной она мне прямо заявила. Я прекрасно понимаю ее работу и миссию. Но мне жаль и тех оставшихся ребят. Они были забыты и советскими чинушами. В Женевских соглашениях о них не было сказано ни слова». Канадский журналист Дэвид Проссер вместе с Л. Торн занимался освобождением и переправкой в Канаду пятерых пленных (И. Ковальчук, Н. Головин, В. Наумов, С. Бусов, В. Плотников). В своей книге «Из Афганистана» он с иронией писал о посещении офиса «Фридом хаус» в Нью-Йорке. По его словам, вся обстановка там просто кричала о том, что организация, конечно, борется за укрепление демократии в свободных странах, однако это предполагает демократию только по американскому образцу. А характеризуя Торн, он отмечает ее ненависть к Советскому Союзу. Причем, как пишет журналист, эта ненависть превращается в страстную любовь, когда речь заходит о тех, кто порвал с Союзом – диссидентах, перебежчиках и дезертирах. Между тем в Советском Союзе политика перестройки и гласности постепенно привела к тому, что проблема военнопленных стала обсуждаться публично. Особенно в связи с тем, что уже в практическую плоскость встал вопрос о выводе войск из Афганистана. 14 апреля 1988 года были подписаны «Соглашения по урегулированию ситуации в Республике Афганистан», получившие название «Женевские соглашения». Они должны были содействовать урегулированию вооруженного конфликта в Афганистане и включали несколько документов: - двустороннее соглашение между Пакистаном и Афганистаном о принципах отношений между странами; - декларация гарантов соглашения, подписанная США и СССР; - двустороннее соглашение Пакистана и Афганистана о добровольном возвращении афганских беженцев в страну; соглашение об урегулировании ситуации в Афганистане, подписанное Пакистаном и Афганистаном. Соглашения, которые со стороны СССР были подписаны Михаилом Горбачёвым и Эдуардом Шеварднадзе, определяли график вывода советских войск из страны, который прошел с 15 мая 1988 по 15 февраля 1989 года. Во всех этих документах проблема советских пленных и пропавших без вести не упоминалась. Афганская оппозиция не принимала участие в переговорах и не была стороной соглашений, отвергнув их условия. В результате эти документы фактически не повлияли на внутреннюю ситуацию в Афганистане: гражданская война продолжалась при поддержке моджахедов со стороны Пакистана и других стран. В 1988 году в Нью-Йорке при участии советского журналиста Ионы Андронова был создан Международный комитет «За спасение советских военнослужащих в Афганистане», руководимый художником Михаилом Шемякиным. В него вошли люди самых различных взглядов, которых объединяло убеждение, что гибель пленников никому ничего не даст. В Комитет вошли: известный радиокомментатор ток-шоу Барри Фарбер, преподаватель Колумбийского университета профессор Джонатан Сандерс, раввин и общественный деятель Бернард Мандельбаум, писатель Роберт Мэсси, знаменитая актриса Марина Влади, греческий искусствовед Георгий Костакис, американский священник Майкл Хартер. Еще до вывода войск (в конце 88-го) М. Шемякин выставил альбом пластинок и трехтомник текстов В. Высоцкого на аукцион с целью направить вырученные деньги для солдат-инвалидов Афганской войны. Затем после вывода войск (в июне 1989 года) М. Шемякин отдает на аукцион свои литографии примерной стоимостью от 30 до 60 тысяч долларов для благотворительного аукциона, чтобы вырученные деньги направить на выкуп из плена бывших воинов-афганцев. В 1988 году в Нью-Йорке с представителями этого комитета встречался Э.А. Шеварднадзе. В Москве членов Международного комитета трижды принимал заместитель министра иностранных дел СССР В.Ф. Петровский. М.М. Шемякин поддерживал постоянные контакты и встречался с рядом представителей оппозиции по вопросу об освобождении военнопленных, в том числе на территории Пакистана и Афганистана. В том же году организован аналогичный советский Координационный комитет советской общественности за освобождение советских военнослужащих под руководством заместителя председателя ВЦСПС Владимира Ломоносова, где «трудились» различные чиновники, артисты и общественные деятели. Результаты их работы были нулевыми. Эта управляемая чиновниками структура не только не способствовала делу, но скорее вредила ему. Так, М. Шемякин с возмущением вспоминал об истории с подготовкой массового митинга у пакистанского посольства, о котором загодя было объявлено в прессе. Для участия в мероприятии приехали общественные деятели из-за рубежа, родственники пропавших без вести солдат, однако менее чем за сутки упомянутый Координационный комитет отменил митинг, а потом пытался препятствовать встрече матерей с послом Пакистана в Советском Союзе. В период, когда было объявлено о начале вывода войск и после вывода в феврале 1989 года, вопрос о пропавших без вести встал с особой остротой. Матери спрашивали: где наши сыновья? Произошел всплеск общественной активности. Было создано Всесоюзное объединение семей советских военнопленных «Надежда» (комитет «Надежда»). Летом и осенью 1989 года делегации этой организации работали в Афганистане и Пакистане. Итогом стала передача в ноябре того же года в Пешаваре Валерия Прокопчука из Житомирской области и Андрея Лопуха из Брестской области. И если Андрей Лопух был в качестве раба у хозяина, то Валерий Прокопчук сидел в яме, у него были подрезаны сухожилия на ногах, чтобы не убежал. Это факты не из газет, это рассказала А.Д. Горбунова, которая была в составе делегации. По ее же данным, за этих двоих был заплачен выкуп, и заплатила его тогдашний премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто, заплатила афганским душманам, которые свободно базировались на пакистанской территории. Были установлены имена еще шести военнопленных. Двоих, из которых один долгое время считался погибшим, освободили. Рядового Аллоярова удалось выкупить за 12 миллионов афгани. Однако в непосредственной поисковой деятельности не хватало главного: прямого и активного участия государства, наличия единого координирующего государственного органа. Фактически все инициативы и их реализация были делом родителей пропавших без вести, ветеранов, активных депутатов. Именно они подталкивали ведомства, стучались во все двери. В 1989 году на фоне исключительно высокой политической активности и повышенного внимания к событиям в Афганистане Верховный Совет СССР принял Постановление №842-1 от 28 ноября «Об амнистии совершивших преступления бывших военнослужащих контингента советских войск в Афганистане». Уже первый пункт этого документа освобождал от уголовной ответственности всех бывших военнослужащих за преступления, совершенные ими во время прохождения воинской службы в Афганистане (декабрь 1979 года – февраль 1989 года). В отношении пропавших без вести это означало, что закрываются все дела, которые были заведены с формулировкой «Самовольное оставление части». Постановление сыграло заметную роль в работе по возвращению найденных в плену солдат. (До этого было только сделанное летом 1988 года заявление Генерального прокурора СССР Сухарева о том, что бывшие военнослужащие, находившиеся в плену в ДРА, уголовным преследованиям подвергаться не будут). Нельзя сказать, что государственные структуры не принимали участия в работе по выяснению судеб и освобождению пленных в Афганистане. Спецслужбы занимались такой работой постоянно, но в основном эта деятельность развернулась с началом подготовки соглашений о выводе войск. МИД СССР поднимало этот вопрос в рамках международных организаций: ООН, Организации Исламская конференция, Лиги арабских государств. Вопросы освобождения советских военнопленных обсуждались в ходе встреч и бесед министра иностранных дел СССР Б.Д. Панкина на 46-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке с представителями многих государств, прежде всего непосредственно вовлеченных в афганские дела, а также во время встречи Б.Д. Панкина с делегацией афганской оппозиции. МИД СССР привлекало к сотрудничеству видных политических деятелей третьих стран. Так, при посредничестве Б. Брандта и Я. Арафата осуществлялись неофициальные контакты с некоторыми группировками афганской непримиримой оппозиции. Предпринимались усилия для использования возможностей и других видных политических и общественных деятелей, таких как лидер мусульманской исмаилитской общины С. Ага-Хан, американский бизнесмен А. Хаммер, сенатор США Д. Кеннеди. В 1987–1990 годах Советский Союз обращался также за помощью в продвижении решения проблемы советских военнопленных к Саудовской Аравии, Египту, Ливии, Тунису, Судану, Франции, Англии, Канаде, Швейцарии, Швеции и другим странам. Министерство активно использовало не только возможности посреднических миссий, но и прямые контакты с афганской оппозицией. Проблема советских военнопленных находилась, в частности, в центре внимания в ходе переговоров в конце 1988 – начале 1989 года в Эт-Таифе, Исламабаде и Тегеране Ю.М. Воронцова, занимавшего тогда пост первого заместителя министра иностранных дел, с лидерами «Пешаварского альянса» и базирующихся в Иране оппозиционных шиитских организаций. Посольство СССР в Исламабаде постоянно ставило вопрос о военнопленных в ходе встреч с руководством Пакистана, представителями внешнеполитического, военного и других ведомств, с представителями Международного комитета Красного Креста (МККК), Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) и других международных организаций, базирующихся в Пакистане. Диппредставительство при содействии пакистанских властей участвовало в переговорах с афганской оппозицией и способствовало освобождению в ноябре 1989 года В. Прокопчука и А. Лопуха. Советское посольство в Кабуле через посредников также контактировало с лидерами антиправительственных формирований и совместно с афганскими ведомствами добилось освобождения пятерых пленных. В МИД СССР в ноябре 1990 года была создана специальная межведомственная рабочая группа, которая совместно с Министерством обороны, КГБ СССР и Союзом Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР занималась вопросами разработки и обеспечения согласованной деятельности указанных ведомств по розыску и освобождению советских военнопленных. Значительной проблемой и препятствием для достижения лучших результатов деятельности официальных структур было то, что в большинстве случаев шел обмен заявлениями, обращениями и призывами на межгосударственном уровне или на уровне международных организаций, а до прямого контакта с теми, кто удерживал пленников, зачастую не доходило. У афганской оппозиции не было выстроенной иерархической системы, между группировками существовала не только разобщенность, но и вражда. В большинстве случаев решения по военнопленным принимались полевыми командирами самостоятельно в каждом случае.
К сожалению, худо-бедно существовавшая система работы рухнула с распадом Советского Союза. Вновь образованные государства были озабочены в первую очередь своей независимостью, созданием механизма управления. Борьба за власть, передел собственности, экономическая разруха отодвинули проблемы ветеранов Афганистана и пропавших без вести солдат в самый низ повестки дня, откуда они фактически и не выбрались. В 1993 году в России был принят Закон об увековечивании памяти погибших при защите Отечества. Статья 8 этого документа гласила: «Поисковая работа организуется и проводится общественными объединениями, уполномоченными на проведение такой работы, в порядке, предусмотренном уполномоченным федеральным органом исполнительной власти по увековечению памяти погибших при защите Отечества, в целях выявления неизвестных воинских захоронений и непогребенных останков, установления имен погибших и пропавших без вести при защите Отечества и увековечения их памяти». Законодательный акт не предусматривал участия государства в поисках. И в таком виде статья существовала до года, когда ряд депутатов попытался исправить положение, прямо возложив, обязанность поисковой работы на государство. Однако в процессе обсуждения в Государственной Думе эта поправка кардинально изменилась, и в новой, ныне действующей формулировке к общественным объединениям добавлены общественно-государственные, к которым у нас относится только ДОСААФ, которое никогда подобной деятельностью не занималась и заниматься не собирается. Таким образом, российское государство по закону не участвует в поисковой работе, а неоднократные предложения снизу о создании государственной структуры по делам ветеранов боевых действий с широкими полномочиями так же неоднократно отвергались. В то же время в течение длительного времени формально существует некий орган, который мог бы, но не стал центром организации поисков пропавших без вести. О нем речь пойдет ниже. Как отмечалось, в Советском Союзе не существовало какой-либо специальной структуры по поиску пропавших без вести военнослужащих. Поиском и захоронением останков наших солдат занимались только поисковые отряды, не имевшие никакого статуса. После распада СССР в России тоже никто не озаботился этим. Как ни странно, к некоторым шагам в этом направлении подтолкнули американцы. Именно по их инициативе после встречи Бориса Ельцина и Джорджа Буша (старшего) в 1992 году была создана Российско-американская комиссия по поиску военнопленных и пропавших без вести. Этот орган создавался американцами с вполне определенными целями: поиск американских военнослужащих, пропавших или захороненных на территории СССР после Второй мировой, в ходе Корейской и Вьетнамской войн. Россия, не сформулировав конкретных задач в своих интересах, в духе того времени способствовала работе американских специалистов, открыв огромное число секретных материалов. Автору этих строк пришлось в те годы по указанию с «самого верха» во главе группы сотрудников работать в закрытых архивах с документами с очень серьезными грифами секретности. Делалось это по запросу США. В 1994 году на базе этой комиссии была создана Комиссия по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести при Президенте РФ, которая должна была заниматься установлением судеб уже советских военнослужащих. Инициировал ее создание начальник Института военной истории генерал-полковник Дмитрий Волкогонов. Он же и стал ее председателем. К сожалению, с самого начала этот орган не был и не мог быть работоспособным. В состав Комиссии на общественных началах вошли руководящие работники различных ведомств. Она не являлась юридическим лицом и никак не финансировалась. В разные годы за организационно-техническое обеспечение деятельности отвечали то Администрация Президента, то Министерство обороны. Сам Д. Волкогонов, значительную часть жизни отдавший пропаганде идей КПСС в армии, с наступлением новых времен быстро сменил взгляды на противоположные, пользовался доверием Ельцина и занимал одновременно множество постов в различных структурах. Должность председателя Комиссии по военнопленным стала лишь одной из многих подобного рода, реальными делами в этом направлении заниматься было некогда. Однако она в совокупности с членством в Комиссии по рассекречиванию документов дала ему практически неограниченный доступ к архивам страны, чем активно пользовались американские партнеры. В эти годы Волкогонов создал свой личный архив, в том числе из документов, которые не были рассекречены. После его смерти в 1996 году архив оказался в США. В последующем Комиссию возглавляли генералы В.А. Золотарёв, В.А. Шаманов, Н.И. Резник. Она приобрела статус межведомственной, но перестала быть президентской. Каждый раз, когда сменялся руководитель, выражалась надежда, что Комиссия заработает в полную силу. Однако каких-либо заметных достижений в плане поиска пропавших без вести в Афганистане отмечено не было. Тем более, что после смерти Н. Резника в декабре 2008 года новый председатель был назначен лишь летом 2011 года. Им стала руководитель Департамента образования Министерства обороны Е.Г. Приезжева. В этот период благодаря личным усилиям Р.С. Аушева через нового председателя Комиссии удалось добиться официального разрешения проводить идентификацию останков, доставленных из Афганистана и предположительно принадлежащих советским военнослужащим, в Центре судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны. К этому времени в Москву уже были доставлены костные фрагменты из нескольких захоронений, но специалисты-генетики не могли работать с ними, поскольку действующие инструкции не предусматривали расходование средств на эти цели. Однако в следующем году министр обороны Сердюков был отстранен от должности, и вместе с ним исчезла его команда (злые языки называли ее «женским батальоном»). В никуда ушла и Е. Приезжева, хотя ее никто не отстранял от должности председателя Комиссии. Новый руководитель был назначен Президентом РФ только в 2014 году (его статус был подтвержден Указом в 2020 году), и им стал легендарный генерал-«афганец», Герой Советского Союза Валерий Востротин. Практической поисковой работой Комиссия по-прежнему не занималась за неимением таких возможностей, но по крайней мере в последние годы для содействия группам поисковиков-добровольцев регулярно использовался административный ресурс. В рамках своих полномочий В.А. Востротин обращался в различные ведомства, и экспедиции в Афганистан и Пакистан получали официальный статус, могли обращаться за помощью на местах в дипломатические представительства России, решать другие задачи, находясь «под флагом» Комиссии. К сожалению, фактическая недееспособность Комиссии была заложена при ее создании. Положение об этом органе, провозгласив целью образования «комплексное решение вопросов, связанных с выяснением судеб граждан Российской Федерации, пропавших без вести при защите интересов государства, а также иностранных граждан, пропавших без вести на территории Российской Федерации», не предусматривало никаких реальных сил и средств для реализации указанных задач. Однако нужно отметить, что в течение достаточно продолжительного времени выполнялись определенные функции в тех случаях, когда Межведомственная комиссия выступала в качестве стороны в совместной Российско-американской комиссии по военнопленным и пропавшим без вести. Правда, в подобных ситуациях от имени МВК работали штатные сотрудники Управления Министерства обороны по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества. Американцы много лет использовали возможности сотрудничества в данной сфере для получения необходимой им информации. Для этого они скоординировали усилия своей Комиссии по военнопленным при Президенте, соответствующих служб Пентагона и авторитетной общественной организации «Ветераны зарубежных войн США». При Посольстве в Москве долгое время функционировала специальная группа, занимавшаяся поисковой деятельностью и получившая доступ ко многим российским архивам, шел активный сбор сведений о ветеранах Корейской и Вьетнамской войн, проводились встречи с ними для получения информации о пленных американских военнослужащих. В Москву регулярно приезжали делегации высокого уровня для решения такого рода задач, которые добивались встреч с главами российских ведомств. В связи с тем, что власти не предпринимали шагов по созданию государственного органа для решения проблем ветеранов боевых действий, инициатива родилась снизу. Исходила она от Героя Советского Союза Руслана Аушева – человека с безупречной репутацией. Именно он на многие годы стал организатором и вдохновителем реальной практической работы по поиску пропавших без вести в Афганистане. Без этого человека с его авторитетом, энергией, настойчивостью и великолепными качествами руководителя не было бы сколь-нибудь значимой поисковой деятельности. В короткое время были подготовлены документы, и в июле 1991 года был создан Комитет по делам воинов-интернационалистов при Кабинете министров СССР, а Р.С. Аушев стал его председателем. Но только начали подбирать людей, как в августе произошел так называемый путч с созданием ГКЧП. Сразу же после завершения августовских событий М.С. Горбачёв принял решение, что Комитет будет при Президенте Советского Союза. Однако грянул декабрь, и не стало Советского Союза. Было предложение воссоздать такой же Комитет в России, но с этим не согласился Р. Аушев. Он объяснял это тем, что проблема пропавших без вести воинов-«афганцев» – общая и решать ее надо вместе, искать всех, не разделяя по государствам. Тем более, по отдельности тогда это просто невозможно было делать. Новых рабочих механизмов в государствах еще не было, а старые связи продолжали действовать. Поэтому сформулировали предложение создать в рамках только что созданного СНГ единый орган. Это предложение было принято, и 13 марта 1992 года руководители исполнительных органов стран Содружества одобрили решение о создании Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств – участников СНГ. Одной из основных задач нового органа стало «объединение усилий государственных органов и общественных организаций с целью оказания содействия в возвращении на Родину лицам, попавшим в плен, в розыске пропавших без вести, а также разработки мер по увековечиванию памяти воинов, погибших в Афганистане и других странах в период военных конфликтов». Председателем был назначен Р.С. Аушев, который бессменно находился на этом посту до ноября 2014 года и был освобожден по личной просьбе. Работа по розыску без вести пропавших в ходе событий 1979– 1989 годов в Афганистане бывших советских военнослужащих всегда оставалась среди главных задач Комитета. Она была возложена на него в соответствии с уставными документами, а затем и подписанным 28 апреля 1993 года «Соглашением о совместной деятельности по розыску и освобождению граждан бывшего Союза ССР, попавших в плен и пропавших без вести в период войны в Афганистане и военных конфликтов в других странах», которое возложило на Комитет координирующие функции по розыску от имени всех государств СНГ. Нельзя обойти вниманием один из пунктов Положения о Комитете, который гласит, что он находится на самофинансировании. В течение многих лет Комитет вел активную работу по поиску пропавших без вести и оказанию масштабной помощи ветеранам Афганистана. Все эти годы значительные средства изыскивал Руслан Аушев, и деятельность Комитета была известна во всем СНГ. Другим особенным моментом было то, что Комитет создавался на переходный период, но, как оказалось, переходный период существенно затянулся. В 2009 году Совет глав правительств государств – участников СНГ вновь вернулся к данному вопросу, приняв 22 мая «Решение о продолжении розыска военнослужащих, без вести пропавших в период войны в Афганистане в 1979–1989 годах, поиска мест захоронений, эксгумации, идентификации останков и перезахоронении их на Родине». В документе подтверждались полномочия Комитета и важность выполняемой поисковой работы.
Кроме того, впервые было предусмотрено долевое финансирование государствами Содружества мероприятий по розыску пропавших без вести. Путем каких-то расчетов было решено финансировать поиски из расчета 12 000 рублей в год на каждого из списка пропавших. Однако реальными плательщиками стали только 5 государств, а общая сумма ежегодных взносов не превышала 2 миллионов рублей. В 2013 году Совет глав правительств государств СНГ, рассмотрев и одобрив итоги поисковой работы Комитета, принял новое Решение о продолжении в 2014–2018 годах розыска военнослужащих, без вести пропавших в период войны в Афганистане в 1979–1989 годах, поиска мест захоронений, эксгумации, идентификации останков и перезахоронении их на Родине. После завершения действия этого документа продления не было, так как возникли вопросы в отношении реальной поисковой работы. Только в следующем году было принято новое решение, которое предусматривает продолжение финансирования поисков, но с рядом оговорок. В течение всего времени с момента создания Комитета в Афганистане, Пакистане и других государствах работали его поисковые экспедиции. Наиболее результативными были поиски в первой половине 90-х годов. Захоронение останков А. Ергешова в Казахстане В тот период найдены живыми 29 бывших военнослужащих, 22 из которых вернулись на Родину, 7 остались жить в Афганистане. С отдельными из них поддерживаются периодические контакты. В 2004–2005 годах были эксгумированы, доставлены в Москву и идентифицированы останки 2 военнослужащих: 1. рядового Валерия Мальцева (Россия, г. Курск) – 2004 год; 2. рядового Евгения Петикова (Украина, г. Луганск) – 2005 год. С 2009 года до начала 2015 года были организованы 21 поисковая экспедиция в Афганистан, а также отдельные поездки в Пакистан, ОАЭ и Турцию. За этот период найдены, идентифицированы и с воинскими почестями захоронены останки 3 военнослужащих: 1. рядового Сергея Колесова (Россия, г. Санкт-Петербург) – 2012 год, который за проявленную в бою отвагу Указом Президента Российской Федерации от 4 октября 2013 года посмертно награжден орденом Мужества; 2 рядового Алексея Зуева (Казахстан, г. Щучинск) – 2012 год; 3. мл. сержанта Абдулхакима Ергешова (Казахстан, г. Туркестан) – 2012 год. Кроме того, из списка по согласованию с украинской стороной исключен Валерий Кусков, смерть которого подтверждена свидетелями и место захоронения в Афганистане установлено. Так же обстоит дело и с Виктором Балабановым (Украина), похороненным в провинции Гильменд на территории, контролируемой талибами. Найден его сын, и родство подтверждено молекулярно-генетическими исследованиями. В Файзабаде чтят Ахмад Шах Масуда Комитет помог молодому человеку установить связь с родственниками в Харькове. В этот период успешно завершился комплекс мероприятий по поиску Галиуллы Абдуллина (Россия). Комитет получил официальное уведомление Международного комитета Красного Креста о том, что он проживает в Голландии, ему переданы адреса и телефоны родственников. Создана единая база данных генетических материалов, собрано около 220 образцов крови родственников пропавших без вести, налажена работа по проведению молекулярно-генетических исследований останков для их идентификации. Этот процесс организован в ФГКУ «111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны России» и в его филиале в г. Ростове-наДону. Говоря о деятельности Комитета, нельзя не упомянуть первого начальника отдела розыска Леонида Игнатьевича Бирюкова, скончавшегося 21 февраля 2021 за несколько дней до своего 80-летия. Игнатьич – так его обычно звали – отработал две длительные командировки в Афганистане во время пребывания там войск и их вывода, решая специальные задачи. А потом более 10 лет занимался поисками наших солдат, причем в условиях, когда в стране не утихли антисоветские настроения, не залечились раны и вовсю продолжалась гражданская война. Именно он заложил основы системы поиска, начал создавать единую базу данных по пропавшим без вести. Мы успели записать его собственный рассказ о работе, он приводится в книге. Много матерей, которым он вернул сыновей, молились за него. Спи спокойно, Игнатьич. И еще одного человека нужно назвать, когда речь идет о поисковой работе. Это журналист Владимир Снегирёв, работавший в Афганистане представителем ЦК комсомола и корреспондентом «Комсомольской правды». В провинции Герат пропал его друг Геннадий Кулаженко, который был советником по делам молодежи. Попытки отыскать его стали для Владимира только началом долгой поисковой работы. Он совершил несколько поездок в Афганистан, в том числе безумное по оценке многих людей пешее путешествие из Таджикистана по нескольким афганским провинциям осенью 1991 года. Владимир встречался с известным лидером Ахмад Шах Масудом, нашел несколько наших пленных, которые позднее вернулись домой. Без таких людей поисковая история была бы неполной. В. Снегирёв никогда не состоял в штате Комитета, как и несколько других помощников, внесших существенный вклад в поиски. К ним в первую очередь относится В.М. Некрасов, посвятивший много лет Афганистану и оказавший бесценное содействие поисковым экспедициям. У всех, кто сталкивался с ним по работе в Афганистане, складывалось устойчивое убеждение, что Вячеслава Михайловича знают во всех уголках страны. У него масса знакомых в окружении президента ИРА, на его просьбы реагируют командиры антиправительственных отрядов и авторитеты в провинциях. Он умеет находить общий язык со старейшинами в отдаленных кишлаках и его числят в друзьях представители афганской элиты. Еще одним энтузиастом является военный журналист Евгений Кириченко, создавший в свое время на одном из ведущих телеканалов программу «Забытый полк». Много лет на общественных началах он настойчиво занимается поисками, поднимает эту тему в средствах массовой информации. Объективно освещая работу по поиску пропавших без вести, нельзя не остановиться на вкладе украинских ветеранов боевых действий. Инициатором и организатором этой деятельности стал Союз воинов интернационалистов Украины, позднее переименованный в Украинский союз ветеранов Афганистана (воинов-интернационалистов) (УСВА). В условиях переходного периода, когда ни одно государственное учреждение не было наделено достаточно определенными полномочиями по розыску и возвращению военнопленных, УСВА взял на себя инициативу и выделил решение этих проблем в отдельное направление деятельности. Ответственность за весь комплекс мероприятий была возложена на заместителя председателя Союза, которым был Валерий Иванович Аблазов, участвовавший в боевых действиях в Афганистане в качестве советника в ВВС ДРА. Именно он стоял за всеми делами, связанными с поиском пропавших без вести. В разные годы Валерий Иванович занимал различные должности: зам.председателя УСВА, зам.председателя созданного по его инициативе Комитета ветеранов войн в Афганистане и военных конфликтов в других зарубежных странах при Президенте Украины, руководителя Межведомственной рабочей группы по проблемам военнопленных и пропавших без вести, советника Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека и пр. Но независимо от занимаемого поста одним из главных дел его жизни в последние десятилетия был поиск пленных. В.И. Аблазов участвовал в переговорах с афганской оппозицией, неоднократно посещал Иран, Афганистан и Пакистан, вытаскивая из плена наших ребят. Он побывал на месте восстания пленных в лагере Бадабер. Валерий Иванович написал значительное число статей и солидный цикл книг по афганской тематике, в том числе, видимо, первую и единственную в этом роде – «Долгий путь из афганского плена и безвестия», которая была и остается энциклопедией и справочником по поисковой работе. Он любезно разрешил использовать его материалы при подготовке публикаций. Отметив в 2020 году 80-летие, В.И. Аблазов продолжает плодотворно трудиться. К сожалению, после ухода Р.С. Аушева распался коллектив Комитета и возникли проблемы с организацией поисковой работы. В течение нескольких последних лет системные поиски не ведутся. О деятельности добровольных поисковиков рассказ отдельный.
Всем желающим принять посильное участие в деле поиска пропавших без вести в Афганистане советских военнослужащих и оказать материальную помощь рекомендуется сделать это по указанным реквизитам. Обратите внимание: перечисленные средства направляются непосредственно Александру Владимировичу Лаврентьеву. По всем вопросам, связанным с оказанием материальной или иной помощи обращайтесь по электронному адресу. карта СБ: 2202 2008 2588 5799 email: lavin53@mail.ru