Сегодня на канале в гостях переводчик с английского и итальянского Андрей Манухин (канал "Имхи и омги"). За плечами Андрея уже более 10 изданных в престижных издательствах книг с его переводом. #мякиш_гости
Андрей согласился ответить на наши с вами вопросы о переводе зарубежной литературы. Вопросов было очень много (спасибо, кстати, за них)). Публикуем первую часть ответов.
Общий вопрос о том, как работает переводчик.
Как происходит выбор книги на перевод: вы выбираете или издатель делает заказ? Насколько вы свободны в своих предпочтениях? (КиноБиблиоЮлия)
У Вас не возникало желание перевести произведение, которое не спешат публиковать известные издательства? (Андрей Оганян)
Это забавно, но большинство людей не представляет, как вообще работает переводчик, откуда он берет книги и куда их потом девает. Известна фраза Жуковского: «Переводчик в прозе – раб, в стихах – соперник». Но Василий Андреевич даже не предполагал, насколько он прав. Переводчик – действительно раб: в наше время, в первую очередь, авторских и издательских прав.
Когда меня спрашивают, не хочу ли я перевести вот это или вон то, я всегда говорю: несите контракт. Потому что с точки зрения закона до заключения контракта переводчик может разве что прочесть книгу и написать на неё рецензию, но не приступить к переводу и не издать тем или иным образом законченный перевод.
Почему нельзя просто принести книгу в издательство, как это сделает любой автор, даже самый начинающий? Потому что у прав на издание в 99,9% случаев (т.е. если мы не берём классику типа Пушкина) есть владелец, и этот владелец обычно не сам автор, а некая структура (издательство, агентство по защите авторских прав и т.д.), называемое правообладатель. Издательство, готовое напечатать книгу, связывается с правообладателем (или его представителем, что ещё увеличивает длину цепочки), договаривается об условиях, заключает договор и только потом передаёт книгу переводчику. Переводчик, в свою очередь, выполняет свою работу (т.е. перевод), передаёт книгу назначенному редактору, тот – дальше по цепочке до печати, и наконец переводная книга появляется в магазинах.
Почему же переводчик – раб? Потому что у него нет выбора. Он:
а) переводит не то, что хочет, а то, что даёт издательство;
б) примерно в четверти случаев не имеет возможности даже согласовать или оспорить редакторские правки (представьте себе!);
в) заключает контракт на полное или просто длительное (обычно 7 лет) отчуждение всех прав, кроме, собственно, авторских на текст перевода. Т.е. не получает никаких бонусов: потиражных (дополнительной оплаты за увеличение тиража или его допечатку), постановочных (в случае, если текст будет использован в театре, кино или где-то ещё) и т.д. В редких случаях удаётся вписаться в программу грантов и получить материальную помощь, например, за «продвижение национальной литературы на международном рынке»: в таких случаях в выходных данных обычно пишут «Книга издана при поддержке...»
Это мы разобрали ситуацию с точки зрения закона. С точки зрения реальности, конечно, она немного другая. Примерно 10-15% издаваемых у нас книг приходят в издательства «самотёком»: переводчик, прочтя некое произведение, загорается идеей, делает перевод, приносит в издательство, там договариваются с правообладателем, и дело в шляпе. Особенно это любят небольшие издательства, не имеющие портфеля на 2-3 года и готовые пойти на риск, хотя случается и с большими (так в «Азбуку-Аттикус» попали мои «Дегустаторши»).
Чаще бывает, что переводчик загорается, а издательство – нет. Если у переводчика нет бизнес-партнёрства с издательством или даже импринта (здесь, например, следует назвать «Ласку-пресс», импринт Михаила Визеля в «Городце», или сотрудничество Максима Немцова и Шаши Мартыновой с «Фантом-пресс»), вероятность «пристроить» переводную книгу невелика, и рассчитывать на неё не стоит. Вообще, на русском языке гораздо больше переводной литературы, чем когда-либо появлялось в магазинах, но мы эту литературу вряд ли когда-то увидим. Тем не менее, переводчики продолжают работать «в стол», и у каждого из нас размер этого стола только растёт.
Тут я, пользуясь случаем, хочу объявить, что 12 августа в честь юбилея моей любимой итальянской писательницы Бьянки Питцорно, которой исполняется 80 лет, а она продолжает выпускать книгу за книгой, на моём канале «Имхи и омги» будет бесплатная раздача четырёх книг синьоры Питцорно: две – детские, продолжение цикла «Сага о Лоссае» (куда входит, например, «Послушай моё сердце»), а две – взрослые. Я честно больше 5 лет обивал с ними пороги издательств, но, увы, не преуспел, и теперь выкладываю их безвозмездно (т.е. без получения прибыли) и на правах рукописи без целей издания.
Насколько качественно сейчас переводят зарубежные книги. Ибо нареканий не мало, а Веббер некоторые, так вообще убивает. И Веббер далеко не одинок. Иногда читаешь книгу и понимаешь, что ты ничего не понимаешь... А когда берешь в другом переводе, то ты уже начинаешь осознавать, что ничего не понимал не ты, а переводчик... Уж извините, что начал с критики коллег по цеху, но дело то, сами понимаете - сурьёзное! :)
А дело серьёзное и очень тяжёлое! Вы попробуйте Терри Пратчетта на русский перевести! Поэтому хочу спросить, насколько тяжело даётся работа и получается ли, вообще, переводить максимально точно, или приходится необходимую "отсебятинку" вставлять, столь любимую нам по эпохе ВХС :) (mister J.)
Да, к сожалению, у нас все мнят себя специалистами, особенно в переводах с английского. Очень часто выходят т.н. «машинные» переводы, т.е. сделанные с применением программ-переводчиков без последующего редактирования. И если русскоязычный писатель обычно может связать фразы по-русски, переводчику, то в переводной литературе на это часто смотрят сквозь пальцы: типа, смысл-то сохранён (и очень зря).
Тут надо заметить, что программами-переводчиками так или иначе пользуются все переводчики, как пользуются словарями или другой справочной литературой, и это нормально: просто обычно так быстрее. Но хорошие переводчики, разобрав смысл фразы «по косточкам», потом собирают её в нужном стиле и с сохранением норм русского языка, поскольку прекрасно понимают задачу переводчика: передать авторский текст (включая сюда и смысл, и стиль, и прочую изобразительно-выразительность) средствами родного языка. А не просто обозначить, о чём идёт речь, в кратком изложении своими словами.
Конечно, хороший переводчик старается переводить максимально точно. Но в разных языковых группах разный синтаксис, идиомы, даже правила удобочитаемости. Скажем, в итальянском принято опускать личные местоимения в именительном падеже (я, он и т.д.), поэтому могут быть целые абзацы, а то и главы без подлежащего. В английском обстоятельства времени и места очень часто ставятся в конец предложения, а в русском – в начало, и тут вопрос, что важнее, точность смысловая или точность формы. Опять же, идиомы где-то совпадают, где-то можно найти аналог (скажем, у меня есть целый словарь пословиц с аналогами), а где-то ничего не подберёшь, и приходится вносить ту самую отсебятину.
А сложность работы зависит, конечно, от материала. Детские книги переводить проще, философию сложнее, поэзию – очень сложно. Думаю, это и по тексту потом понятно: сложный текст видно сразу.
Насколько мешает или помогает редактор при переводе или после него? :) (mister J.)
Вообще, редактор – первый помощник после окончания процесса перевода. Он должен привлекать внимание переводчика к тавтологиям, повторам, нестыковкам, шлифовать стиль, следить за одинаковостью (и правильностью) написания имён собственных: персонажей, мест, исторических личностей и т.д.
Но я не случайно выделил слово «должен». Потому что очень многих редакторов на это не хватает (я вижу это по переводной литературе, которую читаю), и то, за что у редактора обязан цепляться глаз, проходит незамеченным. (Вообще говоря, глаз должен цепляться и у переводчика, но...)
У меня с редакторами были разные истории, и в основном (кроме одного раза) они заканчивались хорошо (в том единственном случае, когда было плохо, политика издательства считала слово редактора априори значимее слова переводчика, поэтому со мной просто не согласовали никакие правки).
Из смешного расскажу такой случай. Книга про школу для девочек в Дублине весной 1912 года. Описывая спортивные команды, которые у них в школе есть, героиня упоминает хоккей и хёрлинг. Редактор, нисколько не задумываясь, исправляет хёрлинг на кёрлинг. Хорошо, у нас были уважительные отношения, я просто тихонько намекнул, что в ирландскую национальную игру хёрлинг (с мячом и клюшками), как и в упомянутый в тексте хоккей, играют на траве. Да и странно было бы весной 1912 года заливать хоккейную коробку, тем более под женский хоккей на льду...
Какие книги Вам нравится переводить больше всего? Есть ли какие-то предпочтения (авторы, страны, жанр и т.д.)? Ещё было бы интересно узнать о табу. Скажем, произведения, которые Вы никогда не стали переводить даже за очень хорошее вознаграждение. (Алексей Иванов)
Я предпочитаю итальянскую литературу, хотя перевожу и с английского. Жанрово – обычно реализм или нечто околореалистичное (включая магический реализм). Драмы люблю больше, чем комедии, хотя в некоторых комедиях есть своя прелесть. Люблю детскую литературу сказочного типа.
В свою очередь, не люблю фантастику – «переел» её в своё время. Однажды предлагали антиутопию, по сути, фанфик к «1984» - не взял и не жалею (книга, по-моему, так и не вышла). Опасаюсь книг, где приходится выдумывать собственный язык, - к счастью, они попадаются редко. И откровенно плохо написанных: недавно отверг книгу о войне, но написанную таким дубовым языком, что мне было бы стыдно ставить под таким переводом свою подпись.
Издания каких произведений зарубежных авторов на русском вам хотелось бы увидеть? (Eugenia Shaffert)
Тут список очень большой, и, конечно, я пристрастен, но мне хотелось бы увидеть:
а) больше классики, как англоязычной (типа Томаса Гарди/Харди, который у нас переведён весьма частично), так и италоязычной (Джованни Верга, Грация Деледда) – классики стоят того, чтобы их переводить;
б) актуальной литературы: например, я считаю, что финалисты «Букера», итальянских премий Strega и Campiello (аналог нашей «Большой книги» и «Ясной поляны») и т.д. должны закупаться для перевода автоматически, тем более что в большинстве случаев через 2-3 года они получают экранизации;
в) хорошей детской литературы (Луиджи Баллерини, Гвидо Згардоли, та же Бьянка Питцорно, если говорить об итальянцах) – их у нас издают, но крох, а это очень круто. Итальянская детская литература – это особенный мир, и мне бы очень хотелось, чтобы русский читатель с ним познакомился. У нас постепенно тоже становится хорошо с детской литературой, но если мы о моих хотелках, то вот так.
Как вы относитесь к прозе Умберто Эко? (Eugenia Shaffert)
Есть такая фраза, приписываемая Фаине Раневской: «Джоконда может сама выбирать – кому нравиться, а кому – нет». То же и с Умберто Эко (или, если угодно, Толстым): это литературное явление всемирного порядка.
И всё-таки я скажу. Во-первых, в оригинале Эко лучше. У его переводов излишне тяжеловесный стиль, это усложняет чтение. Во-вторых, я категорически не приемлю приём, который повторяется у него в каждом романе, а именно фантасмагорию, когда посреди реалистичного повествования у героя начинаются галлюцинации или, как в «Баудолино», идут фантастические войска. Обычно это ровно одна глава, но она для меня портит всё впечатление от книги. К счастью, в моем любимом «Таинственном пламени царицы Лоаны» эта глава последняя и уже ни на что не влияет.
Спасибо Андрею за интересные ответы. Продолжение следует. Будет еще несколько выпусков, настоящий сериал :) все выпуски можно будет найти в подборке канала «Интервью с людьми из книжного мира».
Продолжение смотри здесь.
И напомню, что у Андрея есть свой канал «Имхи и омги».
А вопросы можно продолжать задавать!😊
Если понравилась публикация, приглашаю поставить лайк и подписаться на канал❤️
#книги #чтение #литература #культура #книжный блог