Водные торговые пути всегда были центром притяжения большой политики. Лишь с появлением железных дорог их значение слегка ослабло, но не сошло на нет, что уж говорить о более ранних временах. Историческая роль того или иного народа зачастую определялось его положением относительно морских портов и водных артерий. Так сложилось, что мы нередко смотрим на европейскую историю главным образом глазами жителя Средиземноморья или, позже, Атлантического побережья. Но в Европе есть ещё одно внутреннее море, вокруг которого тоже кипели страсти – Балтийское. Речь у нас пойдёт, о конфигурациях, которые складывались на его восточном побережье.
На земли, где с морем соединялась сеть восточно-европейских рек, нацелились с востока, северо- и юго-запада. Местным так или иначе приходилось с этим считаться. Как и Восточное Средиземноморье, Восточная Прибалтика стала объектом крестовых походов. Папа Инокентий III объявил поход в Прибалтику в 1204 г., тот самый год, когда католическими рыцарями был взят Константинополь. Действовавшие на северо-востоке рыцарские ордена отпочковались от тех, что возникли в Святой земле.
К середине XIII века серьёзнейшей политической силой в регионе стал Ливонский орден, местный вариант ордена Тевтонского. Но в своём стремлении на восток он сталкивался со встречным продвижением восточных славян – новгородцев и псковичей. Скандинавы, датчане и шведы, тоже проявляли большую заинтересованность в этой территории. Также среди значимых геополитических игроков следует назвать Великое княжество Литовское и Польшу. Кипение политических страстей достигло небывалого накала в XVI веке, когда почти все участники процесса резко ударились в великодержавность.
Швеция вошла в XVI столетие в составе единого с Данией государства, объединённого Кальмарской унией 1397 года, но уже устала от совместного проживания. В начале века активизировались антидатские настроения , вылившиеся в успешное восстание. Уния была разорвана 1523 году. Вождь восстания, молодой аристократ Густав Эрикссон, чья семья жестоко пострадала от датчан, был избран королём. Он вошёл в историю как Густав I Ваза, основатель знаменитой династии. Его почти сорокалетнее правление ознаменовалось целым рядом реформ.
Первой была реформа церкви. Напомним, 95 тезисов Мартина Лютера были прибиты к дверям Виттенбергского собора в 1517 году, что привело к невиданному брожению умов не только в низах, но и в верхах. Многие европейские государи задумались, а нужна ли им наднациональная монархия в лице католической церкви. Молодой король Густав Ваза не был исключением. Переход в лютеранство представлялся тем более удобным, что большинство местных князей церкви скомпрометировало себя сотрудничеством с датчанами, а новое учение успешно распространялось в Швеции усилиями некоего Олауса Петри, который в Виттенберге бывал и самим Лютером мудрые беседы вёл. Между тем, отказ от католичества сулил большие выгоды. Монастырские земли можно было конфисковать и раздать шведским дворянам, превратив их тем самым в надёжную опору трона. А изъятие богатой церковной утвари помогло бы преодолеть острый дефицит драгоценных металлов.
Король приблизил Олауса Петри, предоставил ему для проповедей столичную кафедру, а затем должность канцлера. В 1527 году лютеранство стало в Швеции государственной религией со всеми вытекающими последствиями.
Следом наступила очередь реформы государственного управления. Был значительно расширен штат королевской канцелярии, а сама она разделена на два отдела, один из которых занимался внешней, а другой внутренней политикой. Государственный совет, из сборища светских и церковных феодалов, время от времени съезжавшихся посоветоваться, превратился в постоянно функционирующий при короле орган, в который входили крупные чиновники и представители дворянства. На места также направлялись правительственные чиновники – фогты. Наследственная монархия взамен традиционной выборной была законодательно закреплена в 1544 году. К слову, XVI век является рекордным в Швеции по числу аристократов, закончившим свою жизнь на плахе. Впрочем, не только в Швеции.
Также Густав Ваза провёл реформу налоговой системы и военную реформу. К середине века была создана постоянная наёмная армия и военный флот, который насчитывал 4 крупных, 17 средних и 27 малых кораблей.
Основатель династии Ваза был уже немолод, когда важные перемены начали назревать в соседней России. Иван Васильевич ещё не Грозный унаследовал московский великокняжеский престол в трёхлетнем возрасте в 1533 году. Официальное начало его самостоятельного правления в 1547 году сопровождалось примечательным событием. Он был объявлен не просто великим князем, но царём и венчан на царство шапкой Мономаха, как утверждает традиция, даром византийских императоров.
Выступая на соборе 1549 года перед участниками Боярской думы, церковными иерархами, воеводами и представителями детей боярских, юный царь заговорил о необходимости перемен. Речь шла о типичном для монархий того времени стремлении дать укорот крупной земельной аристократии, опираясь при этом на служилое дворянство. Соответственно, очень много говорилось о боярских злоупотреблениях.
После собора началась работа по редактированию свода законов – Судебника. В новой редакции он несколько ограничивал власть посаженных на кормление наместников и расширял функции служилой бюрократии. Выборные земские старосты должны были обязательно участвовать в наместническом суде.
Церковная сфера также не осталась без изменений. Православная церковь не переживала в ту пору такого жёсткого кризиса, как римско-католическая, но она никогда и не претендовала на роль наднациональной монархии. Перемены были не столь радикальны, как на западе. Были, правда, на Руси свои реформаты – нестяжатели, которые критиковали верхушечную реформу и приверженность духовенства мирским ценностям. В частности, они считали, что монастыри должны отказаться от богатой земельной собственности. Но общего языка со светской властью нестяжатели надолго не нашли. Впрочем, частичную секуляризия церковных земель в пользу дворянства была проведена, но в довольно ограниченном объёме. В 1551 году у монастырей забрали назад земли, переданные им после смерти отца Ивана Грозного Василия III.
В целом русская православная церковь после преобразований стала более национальной, появилось больше местных святых, чудотворцев. Как и царский титул, церковная реформа была призвана подчеркнуть, что Москва – наследница Константинополя, в 1453 году захваченного турками.
Наряду с преобразованиями административной системы было создано постоянное стрелецкое войско. Основной боевой силой, впрочем, продолжало оставаться дворянское ополчение. Это, собственно, и делало хотя бы частичную секуляризацию церковных земель настолько важной. Кстати, посетивший Москву в 1553 году англичанин Ричард Ченслор очень высоко оценил военный потенциал России, хотя и свысока отзывался об уровне военной науки.
Тем временем в Литве и Польше созревала мысль, что два эти государства смогут добиться большего на мировой арене, если объединят свои усилия. Поначалу это происходило путём так называемых личных уний, когда один монарх (и там, и там выборный) совмещал должности великого князя литовского и короля польского, вроде как случайно и на временной основе. В 1506 году оба престола занял Сигизмунд I Старший, один из многочисленных внуков Ягайло. Правил он с переменным успехом, в 20-е годы сделал попытку провести военно-финасовые реформы, которые прижились не слишком хорошо, встретив сопротивление магнатов, ещё при жизни объявил соправителем своего сына Cигизмунда II Августа. Последнего также сложно назвать сильным правителем. Бытовало мнение, что воспитанный деспотичной мамашей, он был неспособен на последовательную политику. Возможно , но он сумел привести своих подданных к Люблинской унии (1569), которая превратила неверный временный союз в постоянный. Возникшая в результате Речь Посполита стала по-настоящему сильным игроком на прибалтийском поле.
Пока соседи наращивали свои силы, Ливонский орден наоборот приходил в упадок. Отчасти это было связано с упадком католицизма вообще, отчасти с внутренними раздорами. Соседи поглядывали на дряхлеющий орден всё более и более хищно, но мешали друг другу и оставляли потенциальной жертве свободу для маневра, порой играя в союзников и покровителей.
В 50-е годы году случилось очередное русско-шведское обострение, вылившееся в войну 1554-1557 гг. Хотя русская армия показала себя в этом конфликте с лучшей стороны, закончилось скорее в ничью. Густов Ваза пошёл на некоторые уступки, не имевшие, однако, далеко идущих последствий.
Возможно, временная уступчивость шведского короля подвигла Ивана Грозного на то, чтобы вплотную заняться Ливонией и завести на Балтике свои собственные порты с блэкджеком… ну, вы поняли. Сперва дело пошло неплохо. В 1558 г. отбили Нарву (Ругодив), которой и прочли роль главного порта, захватили Дерпт (Юрьев) и ещё ряд крепостей. В 1561 г. орден был ликвидирован, его остатки подобрала Литва. И вот тут начались первые трудности. Теперь воевали не с орденом, а с Великим княжеством Литовским за его наследство. Первое время, впрочем, довольно успешно для России, но в 1569 г. была подписана Люблинская уния, а в 1570 г. в войну вступила Швеция.
Тем временем в Нарве поставили верфь, завели русские купеческие кварталы и православные храмы. Но с морской торговлей не всё было гладко. Швеция русский порт игнорировала, предпочитая те, что находились под покровительством Речи Посполитой, да к тому же натравила каперов на те иноземные корабли, что следовали в Нарву. Иван Грозный сделал неплохую попытку ответить тем же. В марте 1870 г. он по рекомендации датского короля Фредерика II выдал каперское свидетельство капитану Карстену Роде. В июне «корсар Ивана Грозного» вышел в море на единственном судне, а в сентябре уже командовал эскадрой из шести кораблей. Общая стоимость его добычи за этот период оценивается в полмиллиона серебряных талеров (ефимков). Но как не удачлив был Карстен Роде, он не определял расстановку сил на Балтике, а вскоре что-то не поделили с датским королём, с которым прежде неплохо ладил и оказывал ему те же услуги, что и русскому царю. Во время стоянки в Копенгагене Роде был арестован по приказу Фредерика II. Дальнейшая его судьба неизвестна.
В следующем 1571 году Москва перенесла нашествие Давлет Гирея, что никак не могло способствовать её успеху на северо-западе. Ситуацию удалось улучшить благодаря новому политическому проекту – созданию вассального по отношению к Москве Ливонского королевства, во главе которого поставили датского принца Магнуса. Казалось, что Балтийское побережье у Ивана Васильевича в кармане, не захваченными оставались лишь Рига и Ревель. Однако осада Ревеля 1577 года оказалась безуспешной, а Магнус сговорился за спиной сюзерена со Стефаном Баториейм, возглавившим в 1576 году Речь Посполиту. Выбрав удачный момент активизировалась Швеция.
В 1581 году Стефан Баторий осадил Псков, туда пришлось перебросить часть гарнизона из Нарвы, тогда шведы двинулись уже к Нарве. Псков отстоять удалось, а вот Нарва была захвачена , русское население перебито.
Плоды ливонских побед увели у Ивана Васильевича из под носа, имущество ордена поделили между собой шведы и поляки. Более того, шведам отошли русские крепости Ям, Копорье и Ивангород. Правда, официально Россия эти потери не признала, и потому Плюсский договор 1583 года формально был не миром, а перемирием. В дальнейшем его условия предполагалось пересмотреть. Тем не менее, о том чтобы встать твёрдой ногой на Балтике, пришлось забыть на долгие-долгие годы. Это крупнейшая политическая неудача Ивана Грозного, которая лишь частично компенсируется его успехами на восточном направлении. Все беды следующего XVII столетия произрастают из этого поражения.
Автор: Наталя Беспалова
Читателям, интересующимся историей техники, Кот рекомендует канал Сергея Мороза.
#история #россия #швеция #польша #ливония #иван грозный #густав ваза #войны