Продолжаем рассмотрение «пантеона» русской православной деревни, который является наследием язычества. И здесь нет никакого противоречия...
Рождение «православного пантеона»
Когда произошла эта перемена, когда деревенские Божки обрели имена и лица христианских святых? Здесь нам помогает имя одного из деревенских Богов – «пчелиного Бога» Зосимы-и-Савватия.
Да, это христианские святые, которых народная вера сделала «пчелиными Богами».
Дело в том, что эти святые жили и были канонизированы в XV веке. Трудно представить себе, что столь важное для новой веры дело, как пчеловодство – думаю, не надо особенно пояснять роль и место в православном богослужении восковых свечей! – могло долго остаться без христианского, пускай только лишь по имени, покровителя.
И если «коровьим Богом» мог оказаться Власий или Модест, Мамант делил заботу об овцах с Анастасией, то в отношении «пчелиных Богов» никаких разночтений не существовало – Зосима и Савватий, и только они!
Тогда получается, что время складывания деревенского пантеона, время, когда Боги русской деревни укрылись за именами и образами православных святых – это время не ранее XV века. Этот вывод подтверждается рядом косвенных свидетельств.
Во-первых, самые ранние упоминания об нарекании икон «Богами» относятся, как мы видели, к XVI веку. Во-вторых, именно к этой эпохе исследователь календаря В. Власов приурочил совпадение народного, земледельческого календаря с церковным.
И именно в XV веке кардинал д’Эли оставил любопытнейшее наблюдение: «Русские в такой степени сблизили свое христианство с язычеством, что трудно было сказать, что преобладало в образовавшейся смеси: христианство ли, принявшее в себя языческое начало, или язычество, поглотившее христианское вероучение».
При всей пристрастности такого суждения, оно как нельзя лучше отражает мировоззрение старой русской деревни.
Деревни, где молитва могла быть адресована как Христу и святым – так и лешему с овинником; где святых чествовали жертвоприношением быков и плясками, а с домовыми христосовались; где мазали кровью иконы и махали церковным кадилом перед каменными истуканами.
Деревни, где обережный круг и матерная брань считались более надежной защитой от нечисти, чем крестное знамение и молитва; где представление о тварности мира, его принципиальной отдельности от Творца осталось, по всей видимости, попросту не услышанным; где, наконец, вопреки первой заповеди Моисея и первой строке православного символа веры рядом с Христом почитались, а порой задвигали его на второй план, как «отсутствующего Бога» языческих культов, Богоматерь (которую отождествляли с Землей и Параскевой Пятницей, а в заговорах упоминались иной раз три Божьих матери, причем ни одну не звали Марией), «Бог Илья”, «Русский Бог Никола», «Касьян-Бог» – и сонм деревенских Богов, о котором говорится в этой статье.
Да кроме того, отчего-то до XV века католики подобных нападок на русское православие себе не позволяли. Даже хронисты Тевтонского ордена. Любовью и братскими чувствами, конечно, не преисполнялись, называли еретиками, схизматиками – но никогда не говорили о язычестве русских.
Хотя бы оттого, что у них зачастую происходило то же самое. Через два века после д’Эли недалеко от его родных мест, в Сицилии, иезуиты обнаружили, что крестьяне веруют кто в сто, а кто – в тысячу Богов…
Православные «Боги» – или «православные» Боги?
Осталось разобрать еще два вопроса. Во-первых, изначальные имена деревенских Богов. Они ныне, боюсь, безвозвратно утрачены.
В Калуге в начале прошлого века почитался некий конский Бог Хорояр, в равной степени созвучный и Флору-Лавру, и балтскому Хаурирари. Некоторые исследователи считают, что Авсень – Овсень, Таусень, Баусень, Усень и т. д. – упоминающийся в русском фольклоре в связи с конями – это и есть русское Божество, соответствующее балтскому Усиньшу и индоарийским Ашвинам. Вот, пожалуй, и все.
С именем подмосковного куриного Бога Боглаза все очень неясно – назывался ли так конкретно этот идол, или же само Божество? Не есть ли это искаженное «Бог Влас”» т. е. Волос в ипостаси хранителя не скота вообще, но именно кур? Впрочем, за неимением лучшего можно принять такое звучание имени.
С покровителями овец, свиней, пчел нет и того. С. Д. Домников, принявший за языческих предшественников Зосимы и Савватия неких братьев-князей Диюлеля (Диюлеса) и Дидилада (Валадакха, Дидалакха) из позднего русского хронографа, якобы обожествленных за занятия бортным промыслом, кажется, ошибался.
Имена «князей» позаимствованы в русский хронограф из польских источников. А там они возникли из неправильного понимания обрядового припева «дидо-Лели», или «дидо-Лада», где «дидо» от литовского «дидис» – великий, а Лада и Леля – имена славянских Богинь.
Таким образом, эти имена действительно имеют отношение к славянскому язычеству, но вовсе не в качестве «пчелиных Богов».
Наконец, последний вопрос, вопрос очень тонкий, находящийся где-то на грани познаваемого научными методами, а для адептов обожествившего инструмент познания «научного мировоззрения» вообще за пределами любого обсуждения.
КОМУ на самом-то деле шло почитание и жертвы крещеных почитателей деревенских Богов с христианскими именами? Иными словами, ЧТО представляет из себя их культ – язычество под тонкой пеленой христианских имен и символов, или христианство, принявшее в себя языческие черты и воззрения?
Вопрос этот, как отметил еще кардинал д’Эли, чрезвычайно сложен и темен. И все-таки несколько слов по этому поводу можно и нужно сказать.
Во-первых, традиционная вера русской деревни XV–XIX вв. в той же степени являлась православием, как гаитянское вуду или бразильская сайнтерия – католичеством.
Во-вторых, любопытно, что именно в XV веке, точнее, в 1448 году русская церковь разорвала отношения с вступившей в унию с католиками константинопольской церковью, митрополит отныне избирался, а не назначался патриархом. Но ведь церковь – не просто какая-то контора, и назначение митрополита имело не только и не столько административный, сколько мистический смысл – так осуществлялась передача апостольской благодати.
Таким образом, именно тогда, когда передача христовой благодати на Руси прекратилась, и расцвело «деревенское православие». И именно приверженцы этого странного мировоззрения держали на плечах Московское царство (возвышение которого и происходит в это время) и Российскую империю, строили храмы, ходили в походы, присоединяли Сибирь и Дальний Восток, насмерть стояли на полях Смутного времени, Северной войны, Отечественной войны 1812 года.
Именно такое «православие» – а не православие каменных соборов и Святейшего синода, библии и отцов церкви – было настоящей религией абсолютного большинства русских людей до начала ХХ века.
И, наконец, в-третьих – это-то, церковно-казенное православие в отношении своего деревенского «тезки» никаких иллюзий не испытывало, и еще в первые века его существования высказало свое к нему отношение в восьмой главе знаменитого «Домостроя»:
«Как сочетается церковь Божия с идолами языческими? Какое соучастие верному с неверными? Какое согласие Христу с дьяволом? (…) Те, кто занимаются волшебством и колдовство творит, если даже они и изрекают имя святой Троицы, если даже и творят знамение святого креста Христова – все равно подобает их избегать и от них отвращаться».
Это не выводы. Это всего лишь повод для размышления. Выводы же каждый пусть делает сам.
Источник: Лев Прозоров
#славянская культура #культура славян #славянские традиции #Славянское язычество #народное православие #народное христианство #двоеверие #двоеверие на руси #лев прозоров #озар ворон
