1.
Стояла поздняя осень. Небо заволокло тучами. Дождь, ветер, всё смешалось в этот вечер. Старый замок на севере города Н. жил
своей жизнью. У камина в кресле качалке сидели двое и обсуждали что-то громко, споря друг с другом. Капли дождя были слышны
через дымоход, заглушая искры огня, выплескивающихся из дров горящего камина. На белокаменных стенах горели факелы, разгоняя
мрак и сырость холодного и опустевшего зала. В самом центре зала возвышался дубовый стол и стулья, с резными спинками.
Большее внимание привлекала огромная картина, в позолоченной раме, висевшей на стене.
Один худощав и невысок утверждал, что нельзя оставлять без внимания врата. Второй полноват, выше среднего старец, бурно
опровергал, что небольшой отпуск не повредит вратам, пока они отдохнут недельку у старца Филиппа, на юге страны.
Который худощав и невысок, величали Степаном Фёдоровичем Хвастуновым, услыхав эти доводы от Силантия Петровича Бельского, аж
скривился в гримасе, сжимая худые костлявые кулачки, кричал на своего старинного друга:
- Да как ты не понимаешь, нельзя оставлять врата, нельзя!
- Ты преувеличиваешь, Степан Фёдорович, за недельку ничего не случится, да и Серьго следить будет за порядком. - спокойным
тоном проговорил Силантий Петрович, что это спокойствие выводило из себя Степана Фёдоровича, что сжатые от злости кулачки
побелели.
- Ты безответственный, безумный старик! С тобой спорить - себе дороже! - кричал, соскочив с кресла он.
- Да не безответственный я и не безумный, а спокойный и уравновешенный! Я уже всё продумал, а ты выслушай сначала и не кричи,
а то вспылишь на пустом месте шум и пыль поднимаешь. Юбилей у нашего друга, ну как не поздравить и не отметить такое событие?
Вратам ничего не угрожает, да и Серьго приглядит за замком. С перстнем, в два счета справимся. - уговаривал он, покачиваясь и
в тот же момент дымя трубкой.
Степан Фёдорович замер на секунду, от услышанного и вспылил с большей силой, похаживая по комнате у камина перед
собеседником, жестикулируя, размахивая руками.
- Ещё и перстень пожелал приплести, в своём уме? Ни за что! Ни под каким предлогом нарушать устав не буду, полоумный ты
старик! Весь ум потерял! О последствиях подумал, если что случится, что тогда делать будешь? Бестолковая ты голова!
- Ничего не случится, — с тем же спокойствием отвечал на ругательства, Силантий Петрович, не обращая внимания на привычный
всплеск эмоций друга, который похаживал перед ним ругаясь, убрав худощавые руки за спину и скрестив их в замок. С серьезным и
беспокойным взглядом поглядывал на собеседника и морщась отворачивался, поглядывая вдаль зала, раздумывая всю суть
конфликта, прислушиваясь к словам друга, который продолжал раздражать его наивным спокойствием, — Собирайся, давай, а Филиппа
навестить и поздравить нужно! Страж южных врат, как брат нам.
- Согласен, мало нас осталось. И сто пятьдесят это юбилей, я соглашусь с тобой. Но пойми то, что ты мне предлагаешь -
нарушение устава!
- Старый маразматик! Что нарушение и нарушение! Кто ты? Страж времени! А разок оставить врата боишься. Мы уже старики!
Поздравим и вернёмся. С перстнем предлагаю, а ты упёрся!
- Нарушаем, — твердил и стоял на своём, не разглаживая толстую морщину на лбу, Степан Фёдорович.
- Да, чтоб тебя! Как хочешь, а я Филиппа поздравить пойду! - не сдержался и возмутился, соскочив с кресла грузный старец,
убрав в карман трубку.
- Иди, а я останусь. Не положено. Стар я стал, — тихим тоном промолвил, только он и вышел, оставив друга одного.
Силантий Петрович раздосадовав, что его единственный товарищ не поддержал его идею, присел обратно в кресло, но через минуту
поднявшись прошел до картины, с позолоченной рамой и одним нажатием большого пальца отворил небольшой тайник, потайного
хранилища, в котором хранился перстень. Достав это украшение, надел его на указательный палец правой руки и исчез в ту же
минуту.
- Глупец! - вырвалось из уст Степана Федоровича, который успел войти в тот момент, когда друг покинул его таким необычным
способом.
День, второй, третий летели, как мгновенья, а Силантий Петрович не возвращался. Обеспокоенный отсутствием товарища и места
себе не находил Степан Фёдорович.
- Что же делать? Что случилось? Вот беда! - похаживал по залу он, скрестив за спиной ладони, проговаривая свои мысли вслух,
самому себе.
Вдруг, вспышка и зал окрасили в радужный цвет, а посередине комнаты стоял он - причина всех беспокойств - Силантий Петрович
и был он слегка на Весиле.
- Да ты ещё и пьян! Я о нем тут переживаю, с ума схожу, помаленьку! Места не нахожу, алкаш!
- Не алкаш, а любитель вы - й - пить - ИК! И у меня - ИК был повод. Вот! - пьяной походкой он прошёл к креслу, ловя кресло и
не с первого раза, но всё же присел, поймав его. Вынув фужер из правого кармана, а бутыль достав из левого наполнил его и
произнеся:
- За нас - хранителей! - осушил его.
Строго и внимательно проследил за старинным другом и махнув на происходящее, подошел и отобрал перстень Степан Фёдорович,
ворча:
- Не хватало, чтобы ты его, пьянь, потерял, — пройдя к стене, убрал его обратно, в тайник. Позади раздавался храп,
повернувшись, он только добавил, — Хранители, да простят нас мудрецы! - и прошел вон из зала.
Если вас заинтересовала статья, подписывайтесь на канал. Дальше будет интереснее. Продолжение следует...
