В начале прошлого века, когда началась подготовка к Поместному Собору, началось широкое обсуждение множества вопросов, и один из них – переустройство общинной и приходской жизни. Свой особый вклад в эту дискуссию внес Николай Неплюев, известный в то время религиозный деятель, основавший в собственном имении Вознесенское трудовое братство. Размышлениями над работами Н.Н. Неплюева делится Андрей Рогозянский.
Оборотная сторона исключительных способностей – сама их исключительность. В какой мере присутствие, как выразились бы теперь, «харизматической личности» содействовало Воздвиженскому трудовому братству, настолько же отсутствие соразмерных фигур делало проблематичным повторение успеха в других местах.
В последние годы жизни Николая Николаевича занимает идея создания Всероссийского братства: «Эти трудовые братства, когда они покроют всю нашу страну, станут здоровыми живыми клетками живых организмов государства и Церкви поместной». «Мирное благоденствие, осуществленное нами на лоне нашего Трудового братства, могло бы быть осуществлено на лоне каждого прихода, в каждом селе, в каждой рабочей ассоциации любого города».
Но напрасно Николай Николаевич уверяет: «То, что мы делаем, могут делать все». Его слушают, аплодируют и снова Неплюев принужден все делать сам. В 1906 году в Киеве он собирает сторонников, пытаясь наладить работу комиссии по выработке Устава. Едва взявшись за дело, комиссия распадается. Нет лидеров, нет жаждущих подвига. Неплюев не прекращает попыток, пишет проект Устава и конце 1907-го везет его в Петербург. И снова его ждет разочарование. Неплюев сознает тупик, заболев гриппом, через силу дочитывает лекции в Санкт-Петербургской духовной академии, едет к себе в Воздвиженск и спустя месяц умирает.
«Рутина жизни», против которой боролся Неплюев, умеет ждать. Попробуй ее отрицать, когда она тебя отрицает, и баста!
Он многое рассчитал. Во Всероссийском братстве должны были принять участие разные стороны: государство даст правовую основу, предприниматели финансируют, дворянство наделяет землей, священнослужители духовно направляет, и народ радостно включается в строительство нового, оздоровленного нравственно общества. Не хватает всего ничего на Россию: тысячи-другой неплюевых!
Еще два десятилетия Воздвиженское братство просуществует без своего основателя. А.И. Фурсей, ученик Неплюева, пишет: «То, что вне Братства считается явлением заурядным: пьянство, воровство, супружеская неверность, кокетство женщин, соблазненные и покинутые девушки, незаконнорожденные дети, все это, мы имеем право сказать без похвальбы, – явления небывалые на лоне Братства».
Результаты самые положительные, однако нельзя не заметить, что сводятся они, в основном, к культурно-общественным отличиям. Большой замысел о христианском цивилизовании – переустройстве страны и Церкви на общинных началах, нравственном преображении народа и о прогрессе в одухотворенных формах – остался не то что далек от осуществления, но даже не имел заметного идейного продолжения у последователей Неплюева. Сказалась и смена условий: 1917-й, гражданская война, новомученики… Сотворение новой социальности в России совершилось de facto в самых жестоких и грубых видах, которых Неплюев желал всеми силами избежать.
Но есть, кроме того, еще горестная закономерность, общая для социального реформаторства. Проходит немного времени, и затухает неплюевский импульс. Педагогическое новаторство Макаренко, когда жизнь била ключом и, казалось, дорога в будущее открыта, оставляет после себя только слабый след. Перезревают и клонятся в упадок замечательные коллективные начинания эмиграции. Короток век церковных общин, собранных вокруг известных проповедников. Хотим мы или нет, в успехе-неуспехе социальных коллективных исканий велика роль субъективного фактора и преходящих социально-исторических условий.
«Исторически сложивший порядок» в Церкви и жизни народной, о котором Неплюев пишет остро критически, видя в нем недоразумение, сочетание нелепостей, на поверку оказывается небезосновательным. Пресловутая «рутина» отобразила в себе объективную разность в человеческих способностях. Она выражает ту меру, в какой наши воля и разум способны «цивилизовать» сами себя и в какой Божий закон может осуществиться на бренной земле. Героизм и талант вынуждены с этим считаться.
Низкое качество взаимоотношений преследует коллективные начинания православных. Возвышенная моральная риторика, идейность и дисциплины обладают только ограниченным действием и не в силах переломить этого. Парадокс, но «революции духа», имевшие в том числе широкие социальные последствия, происходили в апостольский век, в «золотой век» византийских святых отцов и в период Сергиевского возрождения на Руси. И это было то самое время, когда людям становилась доступной перспектива, противоположная социал-реформаторской, – когда открывалась дверка вглубь собственного сердца.
Неплюев сегодня
Более ста лет прошло с эпохи Н.Н. Неплюева. О чем скажут теперь нам его работы? Цивилизационная развилка давно пройдена, вслед за другими странами Россия в ХХ веке пережила секуляризацию, из православной (пускай и номинально во многом) монархии сделавшись светской республикой. Просвещение более не вдохновляется Божественными заповедями, а прогресс трактуется в сугубо материальном и политическом смысле. Общества увлечено индивидуальными возможностями, отношения в нем хаотичны и холодны. Обязательства, взаимная связанность членов коллектива рождают неудовольствие и тревогу, тем более постулаты Воздвиженского братства – совместное ведение хозяйства, предпочтение общих интересов, внешняя дисциплина и регламентация частной жизни – в наше время расценят как вопиющие нарушения личной свободы. Готовность напряженно трудиться, экономия, закалка, умение довольствоваться малым, простыми жизненными условиями, также окажутся непопулярны. Жизнь нашего современника протекает на значительно более благоустроенном фоне. Из-за этого плохо понятны трудности, надежды и ухищрения поколений прошлого – проявления логики коллективного выживания.
Однако искания Неплюева близки и понятны всякому, кому доводилось выстраивать отношения в коллективе, отвечать за общий результат. Прочитывая страницы «Отчетов блюстителя о жизни Трудового братства», живо сопереживаешь автору. Задачи организации приходской жизни, построения семей, педагогики по-прежнему стоят перед нами. Один из наболевших вопросов церковной жизни – возможность христианам жить вместе, на более сплоченных началах.
«Тоску по силе добра» ощущают многие. Трудна жизнь любой, самой малой общности: православной школы, предприятия, благотворительного учреждения либо даже православного домашнего круга. Случается, негативный моральный климат, формализм управления выталкивают человека прочь из церковного коллектива в светскую сферу. Семьи православных, бывает, тяготеют к мирскому строю жизни, сталкиваются с неспособностью поддержать внутри себя собранный, дружный настрой. Каждый предпочитает «самореализоваться» где-нибудь по отдельности – благо, современный мир предлагает множество способов оберегать свои эгоистические интересы. Воспитание детей бессюжетно и представляет родительские случайные суетливые попытки, «латание дыр», по слову Неплюева. Непросто бывает найти отклик у прихожан по самым неотложным вопросам, организовать их на какое-нибудь практическое дело. Все это и впрямь позорно. Православным лучше, чем кому бы то ни было, известно о важности служения и взаимоподдержки, внутренней брани со своими недостатками: ленью, корыстью, раздражительностью. В органическом единстве тела Христова – основание Церкви. «Взирая на единство Святой Троицы, побеждать ненавистную рознь мира сего», – такова выраженная преподобным Сергием Радонежским лаконичная жизненная программа христианина.
В конечном итоге, прав Неплюев: без положительной социальности, хотя бы отдельных малых ее формах, встает под вопрос само исповедание веры и проявление добродетели. «Вне Братства необходимость самозащиты мотивируется возможностью крайнего злоупотребления окружающим обществом кротостью, великодушием и смирением христианина, – писал он. – Не так в Братстве. Внутри его не только не необходима, но бессмысленна борьба за существование. Суть отличия Братства от окружающей жизни состоит в замене основы борьбы, основы страха и корысти основой дружной совместной деятельности, основой братолюбия и взаимного доверия».
И так мы естественным образом приходим к осознанию значимости эксперимента Н.Н. Неплюева. Давайте тщательней всмотримся в его философию общего дела и «противоконфликтную» стратегию. Давайте попробуем переосмыслить расслабленную, сентиментальную трактовку христианской любви, взяв за пример более собранную, неплюевскую: «Любовь есть стремление оставаться вместе вопреки всему, что разъединяет». Неопределенность будущего, сходство переживаемого нами ныне общественно-политического момента как переломного еще добавляет всему этому актуальности.
С благодарностью вспоминаем мы имя Николая Николаевича Неплюева и верим, что Господь принял и утешил душу Своего верного труженика в селениях праведных, на лоне вселенского торжествующего, взирающего на доброту лица Господня вечного братства.
Андрей РОГОЗЯНСКИЙ