Валера вышел со своим Заком на прогулку, но не успел сделать и десятка шагов, как услышал детский голос: «Валерий Петрович, здравствуйте. Можно с вами поговорить?». В кустах, растущих рядом с газоном, пряталась девочка, лет десяти-одиннадцати, а, может, и девяти, и умоляюще смотрела на него. К тому, что дети часто просят погладить его собаку, хотят поиграть с ним, сфотографироваться, Валера уже привык: ну, кто устоит против послушного красивого лабрадора, которых к тому же многие воспринимают как «милых няшек» и «собак для детей».
Но тут явно было что-то другое. Девочка хотела поговорить явно с ним, а не пообщаться и поиграть с Заком. И почему-то пряталась при этом. Да и была не совсем чужая. Точнее, чужая, но из их дома. «Точно! Это же дочка Элеоноры! Как же её зовут? Геля вроде?».
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»! Рассказ «Шпионские игры» — это сороковая часть рассказа про странную белую кошку Томасину.
Для тех, кто не знаком с Томасиной, но хочет познакомиться — ниже приведены ссылки на начало рассказа и на предыдущую часть.
— Здравствуй. Тебя ведь Геля зовут? И ты вон из того подъезда?
— Да.
— И о чем ты хотела со мной поговорить?
— Только пообещайте, что маме ничего не скажете, — и снова — умоляющий взгляд.
В какой бы другой ситуации Валера не стал бы такого обещать, но, зная Элю и её характер, пообещал, что «маме ничего-ничего не скажет».
— Так о чем ты хотела со мной поговорить?
— Сейчас. Давайте только отойдем подальше, — и девочка пошла в направлении парка, который был рядом с их домом, время от времени оглядываясь на окна. Наконец, убедившись, что из окон их точно никто не увидит, деревья плотно перекрывают обзор, она остановилась и повернулась к Валерию.
— Валерий Петрович, скажите, что с Финей? Ведь это же вы её в клинику увезли? Она жива? — в глазах Гели стояли слезы, и она очень ждала ответа.
— Жива, конечно. С ней всё хорошо. Так, погоди, а что, Элеонора, твоя мама, тебе ничего не сказала?
— Нет. Она только сказала, что Фини больше нет, и чтобы я не приставала с глупыми вопросами. Она точно жива? А можно на неё посмотреть? Вы скажите мне, пожалуйста, адрес клиники, я что-нибудь придумаю и съезжу туда.
— Так, подожди, подожди. А мама тебе не сказала что ли, что Финя сейчас у Николая? Ну, в смысле, у твоего папы. Он оплатил лечение, забрал её из клиники и она сейчас у него живет. И ни в какую клинику тебе ехать не надо, ты с ней можешь спокойно у папы пообщаться.
— Ой, как здорово! Она точно у папы? Вы не обманываете? С ней точно всё хорошо?
— Ну да. С чего мне тебя обманывать? Финя у Николая. Я же тебе говорю, ты спокойно можешь с ней у него повидаться.
Радость на лице ребенка тут же сменилась грустью.
— Это только в воскресенье. А до него еще целых четыре дня.
— Так ты позвони ему, договорись с ним, чтобы раньше встретиться и Финю увидеть.
— Не могу.
— Уезжаешь куда-то, не сможешь раньше воскресенья? Мама, наверно, опять тебя к бабушке-дедушке хочет отправить?
— Нет. Я позвонить не могу. А сам он только в воскресенье придет. Утром позвонит, договорится с мамой о времени и придет. И не факт, что с Финей.
— Денег что ли на телефоне нет? Так скажи маме, пусть кинет.
— Нет, вы не поняли, нельзя папе звонить, мама узнает и ругаться будет.
«Никогда не думал, что буду “плохому” детей учить, обманывать родителей нехорошо, но тут, видимо, придется», — подумал про себя Валера, вслух же сказал: «Геля, а ты знаешь, что звонки можно из памяти телефона удалять? Спокойно звони папе, потом просто этот звонок удали, и — всё».
— Нет, не всё. Я уже так пробовала. Мама все равно как-то узнает, — тут девочка посмотрела на часы, ойкнула, и продолжила, — Всё, мне пора бежать, сейчас время выйдет, Машка меня на пятнадцать минут согласилась прикрыть. Спасибо за новости о Фине. Я что-нибудь придумаю, как с ней повидаться. А теперь мне пора бежать, — и Геля уже развернулась, чтобы кустами, перебежками добраться до дома и пойти к Маше, которая её «прикрывает».
Чем дальше, тем всё страньше и страньше. Прямо какие-то шпионские игры.
— Геля, стой. Ну-ка, давай, рассказывай, что у вас там творится.
Вроде и ничего такого особенного не происходило, ну, поругает мама ребенка, что дольше, чем разрешили, гулял. Ну, не нравится ей, что дочка отцу может позвонить — тоже понять можно, родители все-таки в разводе. Вот только чуял Валера, что тут что-то другое, что-то сложнее, хуже, возможно даже — страшнее.
— Валерий Петрович, дядь Валера, ну, не могу я, не могу! Пятнадцать минут уже заканчиваются, мне бежать надо, а то мама ругаться будет.
— Ну, задержишься ты у подружки на пять минут, что такого? Или вы куда-то идти с мамой собираетесь, поэтому ты и торопишься?
— Нет. Это мама идти собирается. Поэтому я до её ухода должна быть дома. Она пойдет, а я дома останусь, поэтому мне надо успеть. Если мама задержится, она будет злиться, будет меня ругать. Поэтому мне бежать надо, чтобы успеть телефон у Машки взять и домой вернуться.
— А телефон-то тут при чем?
— Дядь Валера! Ну, вы же в полиции работаете! Должны знать, что по телефону геолокацию определить можно и прочее. А мама меня еще и как-то слушать умудряется. Всё-всё узнаёт! Вот Машка и прикрывает меня, мы сейчас с ней якобы в танчики режемся.
Мда… Дела-то совсем плохи… Элеонора, что, кукушкой поехала? Или это такой тотальный родительский контроль?
— Так, Геля. Давай договоримся, ты сейчас бежишь к Маше за своим телефоном, а я в это время иду к твоей маме. Только ничему не удивляйся, что услышишь. Если что — поддакивай. Ну, ты — девочка умная, сообразишь. Договорились?
— Да, хорошо, — и Геля побежала к Маше.
Валера пошел к Элеоноре. Благо, номер квартиры помнил — еще с тех времен, когда здесь жил Николай.
— Эля, солнышко, ну до чего же ты красавица!
Валера, конечно, так не считал — что красивого, если на женщине «штукатурки» полкило, если не больше — но умаслить, полить елеем на самолюбие Элеоноры было необходимо, иначе запрёт дочку дома, и тайны «мадридского двора» так и останутся тайнами, и Валера продолжал разливаться соловьем, медовым голосом нахваливая Элеонору и расточая ей комплименты.
— Элечка, красавица ты наша, тут, знаешь, какое дело — ой, паранджу что ли хоть бы накинула, чтобы не слепить красотой своей глаза мои — в общем, задумали тут у нас календарь и постеры снять на тематику полиция, дети и собаки. Вот, я и подумал: дочка у тебя — красавица писаная, вся в маму пошла, Зак у меня — тоже хорошо смотрится, так почему бы не снять их вместе для календаря? А, представь?
Элеонора таяла от комплиментов, представляла Гелю на полицейском календаре, а самое главное то, как она потом хвастаться сможет, что, вот, смотрите — это Геля, её дочь! Её! А не чья-то там еще! И Гелю заметят, и предложения пойдут от агентств, и гонорары, гонорары… Всегда же всё начинается с малого… — и Элеонора согласилась, дала добро на то, чтобы её дочь участвовала в съемках для календаря. И даже ключи от квартиры ей оставила.
Как только Эля упорхнула за дверь и процокала своими каблучками по первому этажу подъезда, Валерий тут же достал телефон.
— Николай, да, привет. Слушай сюда. Если только у тебя не какое-нибудь совещание с международными партнерами идет, от которого жизнь планеты зависит, ты сейчас бросаешь все дела и срочно едешь по старому адресу. Дело твоей дочери касается. Да, первостепенной важности. И, еще, думаю, у тебя в штате есть какой-нибудь фотограф — захвати его. Всё, ждем.
Потом позвонил по другому номеру. Был у него один знакомый, хакер – не хакер, сисадмин – не сисадмин, в общем, шарил во всех этих гаджетах, программах, всяком софте и разном «железе» только так. Знакомый тоже пообещал прибыть в течении получаса.
Разговаривал Валерий со всеми, естественно, из подъезда. Считал, правда, эту меру излишней, не шпионы же какие-то, в самом деле! — но, все-таки решил перестраховаться. Гелю же перед этим попросил включить какое-нибудь детское кино или передачу про животных, для шумового фона, так сказать. Затем зашел в квартиру, приложил палец к губам, набрал кое-что на смартфоне и показал девочке. Надпись гласила: «Геля, бумага какая-нибудь и ручки есть?».
Геля радостно закивала головой. Не зря она все-таки к дядь Валере обратилась! Сообразил! — она с друзьями тоже так общается, чтобы мама ничего не услышала.
Продолжение следует — «Известно — что, известно — кто, неизвестно — как» — см. ссылку ниже.