Начало.
Доктор Михалков откашлялся и стал шуршать бумагами.
- Итак, мы имеем ходатайство, поданное в интересах от имени матери Владислава Горина Галины Васильевны. И от каждой из сестёр. Так. Так, так, так… По вопросу о признании душевнобольным… Да, душевнобольным. Позвольте-ка… - Он оглянулся на одного из своих советников. - Сергей Валентинович, в документах какая-то ошибка?.. Я полагал, требовалось установить обычное расстройство психики, что я и сделал в результате проверки Владислава. - Он окинул слушающую его аудиторию бесстрастным взглядом. - Для меня совершенно ясно, что в данном случае мы имеем дело с расстройством рассудка, видимо, временным и неглубоким, но никак не с душевной болезнью. Особенно в той форме, которая указана в ходатайстве, - идиотизм. Признаков идиотизма проверкой не замечено. Разумеется, вы можете внести изменения в ходатайство и заново подать его на рассмотрение. Тогда мы вернемся к этому вопросу.
Полина не могла понять, почему тётка Вера так ликует. Отсрочку дела Горина она почему-то восприняла как свою полную победу. Что касается мужей сестер Владислава, тихо переговаривавшихся между собой, то было совершенно ясно, что они не удовлетворены решением доктора Михалкова. Когда тётка Вера величественным шагом прошла к двери, Полина расслышала, как один из мужей прошептал:
- Боже правый, еще как минимум полгода?! - Она обернулась и увидела, как этот человек поймал за руку проходящего мимо адвоката и воскликнул: - Но ведь к тому времени его недвижимость может прийти в окончательный упадок!
Остальные мужья зашикали на него. Полина прошла в холл. Сестры Влада и их мужья провожали ее мрачными взглядами, отступив к стене. Полина задержалась у лестницы.
Через шеренгу зрителей прошел, опустив глаза, и Влад. Слева его сопровождал Ларин, справа – доктор Скворцов. Владислав шел как преступник. Связанный. Он ни на кого не обращал внимания, как будто был совершенно один. Проходя мимо Полины, Владислав сделал попытку остановиться, но Ларин бесцеремонно толкнул его вперед. Они ушли.
В нем не осталось ни ненависти, ни гнева, ни печали. Он говорил, что умрет, если его отправят обратно в Дом Жизни. Полине на минуту показалось, что он уже умер. Она хотела протянуть руку, чтобы дотронуться до него, но… не сделала этого.
Нет. Так лучше. Лучше не останавливать его. Не заставлять вновь переживать. Не выводить из прострации. Так легче. За ее спиной тихо переговаривались члены его семьи. Полина стала быстро спускаться по лестнице.
Личный будуар тетушки Веры был заставлен черной полированной мебелью в восточном стиле, она удобно расположилась в кресле на своем любимом месте - перед камином. Вокруг неё было расставлено множество фарфоровых сосудов синего и белого цвета. Некоторые казались внешне совсем простенькими, а другие поражали изящной работой, рисунками драконов и мифических зверей. Тётка Вера устремила строгий взгляд на Полину.
- Полина, - сказала она, - Я требую от вас сделать так, чтобы Владик понял то, что я собираюсь ему сказать. Для этого вас сюда и пригласили.
- Хорошо.
- Снимите с него эти… перчатки, - она поморщилась, как будто одно только слово резало ей слух и оскорбляло взор.
Полина с удовольствием выполнила ее распоряжение. Влад затаил дыхание. Освободившись от краг, он развел руки, несколько раз сжал и разжал кулаки, затем внимательно рассмотрел свои ладони. Потом Владислав поднял глаза на Полину и коротко кивнул ей в знак благодарности.
Тётка стукнула тростью об пол, привлекая к себе внимание.
- Мальчишка! Ты хотя бы понимаешь, что сегодня произошло?
- Помедленнее, - тихо посоветовала Полина.
Старуха недовольно поморщилась.
- Влад!
Он взглянул на тетушку.
- Ты слышишь меня? - ворчливо проговорила она. - Ты сегодня подвел меня. Очень подвел!
Губы Владислава шевельнулись, он стал чаще дышать, с шумом вдыхая и выдыхая. Было ясно, что он пытается что-то сказать. Отчаянно пытается. Тётка Вера не оборвала его неловких усилий и терпеливо ждала.
- Вера! - наконец, вырвалось у него. - Только не назад! Боже! Если… любите! Если… - Горин неожиданно схватил Полину за руку и подтолкнул ее к тетке. - Скажи!
Полина почувствовала, как его пальцы сильно сжали ее тонкое запястье. Владислав что-то промычал, тряхнув ее за руку.
- Скажи, - снова получилось у него.
- Он не желает возвращаться в Дом Жизни. Кажется, он хочет, чтобы я вам сказала именно это.
- Разумеется. - При этом тетушка Вера даже не взглянула на Полину.
Влад испустил горький стон и, отодвинув Полину в сторону, быстро ушел в дальний угол комнаты.
- Убей… сейчас, - хрипло проговорил он оттуда. Затем повернулся к своей тетушке, схватился рукой за резную спинку черного китайского стула. - Только не назад!
Тётка, еле заметно кивая, смотрела на него.
- Назад ты, тем не менее, вернешься, - с жестокой твердостью произнесла она. - Такова воля твоей матери.
Ее слова заставили Полину вмешаться в разговор.
- Но, может, вам удастся…
- Полина! - возмущенно оборвала девушку тётка.
Полина умолкла.
- Полина, вы говорили, что Влад способен на связную речь, - уже не так строго, но зато язвительно проговорила тетушка.
- Порой ему это удается, - тихо ответила Полина. - Но не всегда.
- Как часто? В каких ситуациях? При каких обстоятельствах? Скажите хотя бы сейчас! Я хочу знать!
- Я полагаю… когда он сильно рассержен. Когда он чего-нибудь очень хочет. Когда… - Она замолчала, подбирая нужное слово. - Когда что-то чрезвычайно важно для него.
- Понятно.
Тётка Вера крепко сжала набалдашник своей трости и прикрыла глаза. Наступила недолгая пауза.
- Влад, - не открывая глаз, проговорила тетушка. - Ты вернешься туда, понятно? Назад.
Он крепче вцепился в спинку китайского стула.
- Назад?!
Это слово было сейчас для него самым страшным. Он произнес его дрожащим голосом, не скрывая ужаса.
- Да, - тётка открыла глаза. И постучала клюкой по полу. - Ты непременно вернешься туда… Если не сделаешь то, что я от тебя потребую.
Опершись на клюку, она тяжело поднялась с кресла. горин не шевелясь наблюдал, как она приближается к нему, шурша шелками при каждом движении. Тётушка остановилась в двух шагах от племянника, всей тяжестью всего своего тела опираясь на клюку. Они смерили друг друга тяжелыми взглядами, стоя по разные стороны китайского стула.
- Итак, Влад. Ты не вернешься назад, если… - Она пронзительно заглянула в глубину его синих глаз. - Если согласишься…
Лицо Горина потемнело от переживаемых чувств и настороженности.
- Сог… лашусь?
- Согласишься… жениться!
Он склонил голову чуть набок. Полина видела, что он колеблется.
- Да-с, дорогой мальчик! Же-ни-ться! - четко и раздельно повторила тётка. - Жениться. Ты удержишь за собой - всю свою собственность. И не вернешься в сумасшедший дом. Об этом я позабочусь.
Полина, следившая за выражением его лица, увидела, что он все понял. Вместе с тем его лицо исказила гримаса негодования. Для него предложение тетушки было оскорблением. Личным оскорблением аристократа. Вмешательством в его личную жизнь и будущие планы. Он отпустил стул и сделал шаг назад.
- Да, - выдавил он.
Все что угодно, только не назад!
