Начало.
Владислав постоял еще с минуту, пребывая в замешательстве. Затем снова сел.
- Вы знаете эту женщину?
В нем стал закипать гнев. Игра! Просто игра, с помощью которой они хотели повеселиться!..
- Кто это была?
Да как они смеют!..
- Имя? - не отставал доктор.
Владислав закрыл глаза, он попытался сказать им имя матери. Голова гудела, язык как будто онемел. Ничего не вышло.
- Вы не знаете?
Черт! Шумно выдыхая сквозь зубы, Владислав устремил на доктора прямой взгляд.
Один из людей взял с каминной полки подсвечник и поставил на стол перед Владиславом. Затем он подал ему листок бумаги, свернутый в фитиль.
Фитиль и свеча. Бумага и огонь… Владислав не знал, куда девать руки, за что браться сначала, а за что - потом.
Михалков взял у него из руки фитиль, ткнул в угли и дождался, пока тот разгорелся. Затем протянул фитиль Владиславу.
Владислав осторожно принял горящую трубочку, он напряженно смотрел на сине-желтый язычок пламени и бело-серый дымок.
Один из людей перегнулся через плечо Горина и сильно дунул на фитиль, загасив огонь.
Владислав нахмурился - они должны дать ему время, но времени ему никто не давал. Выражение лица человека вызвало в Горине приступ ярости, но он сдержался. Прикрыв глаза, Влад нащупал на углу стола подсвечник и взял его в руку.
Он сейчас покажет им! Владислав взглянул на фитиль, прислонил его к свече и чуть наклонил голову, чтобы лучше видеть. Правой рукой Горин перевернул свечу, левой ткнул дымящийся конец фитиля в воск. Микроскопические кусочки сажи посыпались ему на колени. Горин перевернул подсвечник и снова ткнул туда фитиль. Вдруг бумага сломалась у него в руках и упала на пол, Владислав в отчаянии посмотрел на нее.
Доктор Михалков что-то промычал себе под нос и сделал очередную запись в блокноте. Мужчина осторожно взял из рук Владислава перевернутый подсвечник, потом он передал доктору несколько денежных купюр и пригоршню монет. Михалков перегнулся к Владиславу и высыпал деньги ему на колени.
- Сосчитайте.
Владислав поднес к лицу пятидесятирублевую купюру. Он взглянул на доктора, тот встретил его затравленный взгляд доброй улыбкой. Сочувствующей.. В его улыбке читалась жалость…
Горин швырнул купюру на пол, резко встал и бросил бумагу в огонь. Монеты со звоном покатились в разные стороны.
- Нет! Нет! Нет! Нет! - Это было единственное слово, которое далось ему. - Нет! Нет! Нет! Нет!
Сердце лихорадочно стучало, он чувствовал себя загнанным зверем. К нему обращены испуганные взгляды.
Сумасшедший! Сумасшедший! Назад в камеру! Назад в цепи! Для того чтобы умереть! Или еще хуже – жить! Сумасшедший! О Боже! Проклятый и приговоренный безумец! Сумасшедший!
Чтобы успокоить его, в кабинет позвали Полину и доктора Скворцова. Полина вошла, чувствуя, как бешено колотится сердце, погрома она не увидела… Горин не буйствовал, он неподвижно стоял у перевернутого стула. Около стены стояли изумленные, притихшие адвокаты и доктор Михалков.
Горин увидел Полину, он поднял и сразу же уронил руки, показывая свои боль и отчаяние.
Доктор Скворцов поставил стул как надо и спокойно обратился к Горину:
- Успокойтесь. Не заставляйте нас прибегать к смирительной рубашке. Неужели вы хотите появиться в таком виде перед вашей матушкой?
Горин ударил его.
Доктор Скворцов зашатался, нелепо взмахнул руками, и, получив еще пару ударов, полетел спиной на им же поставленный стул. Адвокаты, все как один, бесстрашно устремились к Горину, стремясь остановить избиение. С полминуты продолжалась суматоха: шум, удары, охи, крики, отчаянно скрипел пол… Затем появился Ларин. Профессиональным боксерским ударом слева он уложил Горина лицом на стол. Несмотря на то, что за руки Владислава цепко держали двое адвокатов, Горин попытался вырваться. Ларин прижал его сверху и замкнул свои сильные руки на его горле.
Борьба прекратилась. Хрипя и откашливаясь, Горин перестал делать попытки освободиться, он просто закрыл глаза и отвернулся.
Ларин медленно разжал побелевшие руки, сунул в нагрудный карман резиновый кастет. Адвокаты выглядели растерянно и неловко. Ларин сказал им:
- Поднимите его. Он больше не будет дурить.
Горина поставили на ноги, казалось, он ничего не замечал. Влад стоял, глядя в пол. Когда его отпустили, он так и остался стоять неподвижно. Его великолепный пиджак был разорван на плече, из дыры выглядывала белая рубашка.
Доктор подошел к Горину, профессионально натянул краги Владиславу на руки и туго зашнуровал. Чувствовалась большая практика. Из губы у него сочилась кровь. На лице Горина следов драки не осталось, хотя он получил удар намного сильнее, чем доктор.
- Что случилось, - раздался в кабинете ледяной голос тётки Веры.
Доктор Михалков, с грустью рассматривавший треснувшую оправу очков, поднял на нее глаза, развел руками и ничего не смог сказать.
За спиной тётки появилась Галина Васильевна, дальше толпились прочие члены его семьи. Полину оттеснили в угол. Проходя мимо, ее оттолкнул кто-то из мужей сестер Влада. Он, правда, обернувшись, бросил короткое: "Прошу прощения", но, кажется, без большого чувства.
Горин стоял неподвижно со связанными руками и невидяще глядел в пол.
Доктор Михалков оглядел собравшихся, потом суховато и раздраженно сказал:
- Ну, что ж… Раз вы все здесь, позвольте сообщить вам мое решение по поданному ходатайству о признании Владислава Горина… душевнобольным.
Тётка Вера угрожающе стукнула концом своей клюки и диктаторским голосом начала:
- Михалков…
- Позвольте! - решительно прервал ее доктор Михалков.
С этими словами он опустился в кресло перед камином и показал тётушке на кресло рядом. Посмотрев на мужчину, стоявшего рядом, Михалков потянул за чем-то руку. Тот засуетился, поднял с пола бумаги и тут же протянул их доктору. Он разложил их в требуемом порядке и поднес сломанные очки к глазам.
- Я проверял Влада с целью выяснить, в состоянии ли он самостоятельно вести дела? И что же? Он не мог произнести вслух свое имя, не смог написать его. Насколько я понял, он не узнал свою мать. Во всяком случае, не назвал ее. Ему было предложено зажечь свечу в подсвечнике. Он не смог. Когда его попросили определить сумму выложенных денег, он швырнул их в огонь. Все это… - доктор Михалков повысил голос, заметив, что тётка Горина собирается перебить его. - Все это является основанием для удовлетворения поступившего к нам ходатайства!
Наступила решающая минута. В конфликте сошлись два главных человека, две мощные воли… В комнате повисла напряженная тишина. Члены семьи Горина затаились, боясь шевельнуться. Все наблюдали за безмолвным поединком тётки Веры и доктора Михалкова. Что же касается самого Влада, то он ничего не видел, так как не поднимал головы, продолжая обреченно взирать на пол.
