Школьный роман
КНИГА 2. ОСЕНЬ
Часть 1. Сентябрь-26
- Чего над детьми смеешься? – улыбнулся Алим. – Нам с тобой этого не понять: мы в куклы не играли. Тем более, если такой ни у кого нет - пупсики, небось, какие-нибудь, или вообще бумажные... Помню, Галка наша с такими возилась.
- И, самое ужасное, - продолжал Алеша, - кот почему-то хочет посидеть у нее на голове. Валерьянкой она пахнет, что ли?.. Как только начинает умащиваться у нее на макушке, она падает… всякий раз почему-то носом в пол… и начинает орать. Наши, отечественные, разок пискнут «мам!» – и сразу замолкают. А эта орет до тех пор, пока ее не поднимут. Ужас! Представляешь, когда первый раз такое среди ночи случилось?..
Алим представил и засмеялся.
- Мама теперь ее сама на ночь на диване укладывает, если Ирка забывает… Ладно, все! Хватит болтать! – решительно сказал Алеша. – Делаем алгебру, физику… А когда мама придет, я тебя провожу. Не спорь, мне спокойнее будет!
С задачками мальчишки справились быстро, перевели английский текст. Алим про себя отметил, что Алеша умеет работать, не отвлекаясь; сам Алим десять раз оторвался бы от учебников, чтобы полистать совершенно постороннюю книгу вроде «Двенадцати стульев» или подразнить сестру. И в то же время зубрилкой Алешу не назовешь. Интересно, за что классная его не любит? Его-то за что?! Совершенно непонятно. Славный парнишка…
- Можешь переодеваться, - сказал Алеша, взглянув на часы. – Восемь. Минут через десять мама придет, и мне можно будет из дома выйти.
- А мама твоя не боится через парк ходить? – спросил Алим.
- Она через парк не ходит. Она в онкологической больнице работает, здесь рядом, через несколько домов за углом… Черновики не забудь.
- Далеко? – поинтересовалась Алешина мама, столкнувшись с мальчишками в прихожей.
Если бы не особенно грустное, настоящее вдовье, выражение темных глаз, ее можно было бы принять за девчонку-старшеклассницу – невысокая, хрупкая, с мелкими бледными веснушками на тонком носике. Алешка при его не особенно высоком росте рядом с мамой выглядит чуть ли не Геркулесом. Алиму стало неловко от мысли, что эта уставшая на трудной работе женщина будет волноваться, ожидая ушедшего сына.
- Да я сам дойду, - он еще раз попытался отговорить Алешу. – У меня память хорошая, дорогу запомнил.
- Нет и нет! – приятель заупрямился. – Мне так будет спокойнее. Он недавно приехал, еще толком города не знает, - объяснил Алеша матери. – Не волнуйся, я минут через двадцать вернусь.
Снова безлюдная улица, мрачный парк, холодный ветер, пробирающий до костей, дождь, бьющий в лицо…
- Почему-то погода всегда под стать настроению, - уныло проговорил Алим.
- Опять? – подозрительно спросил Алеша. – Слушай, Алим, я тебе серьезно говорю: если завтра не придешь в школу – можешь считать себя покойником. Уважать перестанут – это мелочь. Тебя затюкают! Ты не представляешь, как в нашем классе умеют добивать, если заметили какую-то слабинку!
- И где же у меня эта самая слабинка? – спросил уязвленный Алим.
- Ты не умеешь… как бы сказать… пусть не притворяться, но хотя бы скрывать, что с тобой происходит. О чем бы ты ни подумал – у тебя все на лице! Тебя задело то, что к твоим друзьям относятся несправедливо, что с нашим мнением никто не считается… Это было видно! И если ты завтра не придешь, это будет выглядеть просто слюнтяйством: тебе что-то не понравилось – и ты стараешься увильнуть от встречи с людьми, которые тебя чем-то обидели. А для них это будет, как команда «куси!». Алик, пойми, в нашем классе нельзя показывать, что тебе плохо, - Алеша заговорил мягче. – И я не лицемер, и Валерка, и Сашка, и все прочие… А от Ларисы каждый что-то все равно скрывает. Что-то у кого-то случилось – сами между собой обсудим, подумаем, чем помочь. И, кстати, до Ларисы и бюро нашего ничего не доходит – у нас ребята молчать умеют. Плохо будет – ну, пожалуйся кому-нибудь, хоть Юрке. Он надежный! Заметь: треплется-то он без конца, анекдоты, побасенки, хохмы, всякая ерунда – и ни одного серьезного факта из чьей-либо жизни. А знает он обо всех столько, что его давно убивать пора. Ему часто в жилетку плачутся: вроде бы и поговорил с кем-то, легче стало – и как будто ничего никому не говорил. И Сашка такой же, и Толик… И девчонки из нашей компании! Хоть и говорят, что у девчонок языки длинные… Не у всех!.. Так что учти: в классе – все хорошо, все чудесно, нос кверху и улыбку шесть на девять!.. Алик, что с тобой? Ты же сильный!
- Не знаю, - вздохнул Алим. – Раньше тоже казалось, что сильный, а сейчас – не знаю. И вообще такое состояние, будто я какую-нибудь тележку с кирпичами десять километров на себе тащил. Учеба только-только началась, а я уже выжатый – сам удивляюсь.
- Возраст, - по-стариковски определил Алеша, словно у него самого возраст был другим. – Но все равно, Алик, тебе надо завтра хотя бы на первый урок прийти. А потом сам посмотришь. Почувствуешь, что день не выдержишь – уйди. Со второго, с третьего, с пятого… К Марь-Царевне сходишь, скажешь, что голова болит. Она тебе поверит, ты же не какой-то особо злостный прогульщик. Но на первый – обязательно! Алик, послушай меня! Я же лучше знаю, что у нас может быть!
- Ладно, уговорил, - нехотя отозвался Алим, в глубине души решив все-таки сделать по-своему.
***
Первой убежала Тамара Алимовна – ей надо было успеть подготовить оборудование для лабораторной работы. Вчера сделать это у нее не было возможности: приборы были нужны на лабораторных во второй смене, пришлось бы сидеть до семи часов, ждать, пока закончатся уроки у коллеги. Да лучше бы в школе задержалась! Не пришлось бы переживать из-за ссоры с сыном. Хорошо еще, что он к однокласснику ушел, а не болтался по улицам. Что случилось в школе, Алим родителям не сказал, но видно было, что мальчишка выбит из колеи, и Тамара Алимовна не стала даже спрашивать, выучил ли он уроки. По всей видимости, происходило что-то более важное, нежели возможные «тройки» или «двойки». Может, хоть с отцом поделится?..
Делиться переживаниями с отцом Алим тоже не спешил. Более того, заставил Николая Андреевича понервничать с утра пораньше. Директор одевался в своей комнате, тоже собираясь уходить, когда за дверью послышался разговор следующего содержания:
- Алька, ты скоро? – крикнула из прихожей Галя. – Что ты сегодня так копаешься?
- Я сегодня в школу не пойду, - спокойно проговорил Алим.
- Что-о?.. Папа, ты слышишь?
Папа все слышал, потому появился, не дожидаясь приглашения.
- Здесь что-то происходит? – поинтересовался он.
Галя, уже в пальто и с портфелем в руке, стояла в прихожей. Выглянувший из кухни Алим был одет по-домашнему – в старый тренировочный костюм, в руке книга, что-то неторопливо дожевывает и всем своим видом показывает, что не сделает ни шагу.
- Что за фокусы? – поинтересовался Николай Андреевич.
- Я не пойду в школу, - повторил Алим так же спокойно.
- Не дури! – слегка поморщился директор. – Переодевайся быстрее и…
- Я не пойду! – перебил сын, и теперь его голос зазвенел, как натянутая струна. – Иди, Галка, не жди меня! Я действительно никуда не пойду!
Галя вопросительно взглянула на отца.
- Иди, - сказал он, начиная понемногу сердиться. – Сейчас разберемся.
Девочка вышла.
- Не пойду! – упрямо твердил Алим. – Сегодня никуда не пойду!
- А завтра?
- Ну… завтра… - неопределенно протянул сын.
Николай Андреевич схватил его за плечи и встряхнул.
- Алька, в чем дело?.. Выкладывай сейчас же, я так не могу!
- А!.. – отмахнулся Алим. – Тебе в эти дела не стоит вмешиваться.
- Однако!.. – воскликнул отец. – Это говорят директору школы! Что там у вас происходит? У Алеши вчера тоже что-то такое вырвалось… не очень вразумительное, но несколько настораживающее. Почему я не должен знать?
- Это меня касается. Сам справлюсь.
- Но для этого, наверное, надо быть в школе? – пустился на хитрость Николай Андреевич. – Если будешь дома отсиживаться…
- Пап, ну не могу я! – жалобно сказал Алим. – Я сорвусь, я наговорю… У меня сегодня точно все тормоза полетят к чертовой бабушке… тетушке… матушке…
- Держи себя в руках.
- Пытаюсь, - вздохнул мальчик. – Но не знаю, что из этого выйдет. Я даже не представлял, что у меня есть нервы и что они могут сдать в один момент.
- Ты меня пугаешь, - сказал директор. – Да еще перед началом рабочего дня. Объясни хоть что-нибудь!
- Не надо, папа, - серьезно и немного печально сказал Алим. – Во-первых, я еще сам не все понял… ну, во всяком случае, мне так кажется – что не все, а во-вторых, в моем возрасте уже папе с мамой не жалуются.
- И все-таки в школу ты пойдешь, - решительно сказал Николай Андреевич. – Надо, сынок, надо!.. Ты умеешь врать?
- Нет.
- Я тоже. Вот теперь подумай, что я должен буду сказать Лиане Тиграновне, Игорю Алексеевичу… Ведь все равно кто-нибудь спросит, что с тобой случилось.
Алим не ответил, но отец почувствовал, что он сдается.
- Я иду – мне опаздывать нельзя. Давай следом. Быстренько!
***
Боже, в каком виде пришла в школу Люська Кожевец! Во-первых, зареванная, что для хохотушки Люськи было делом необычным. Во-вторых, в длинной юбке. Юбка явно была мамина, на Люське висела, как на колу, липла к тонким ногам, и Люся поминутно наклонялась, чтобы поправить подол. В-третьих, незавитые волосы были заплетены в две тоненькие косички, затянутые на концах черными аптечными резинками. Словом, из симпатичной стройненькой девочки, которая старается, даже идя в школу, одеваться, насколько это возможно, нарядно, сделали посредством одежды с чужого плеча какую-то нескладеху, корявую замухрышку, пугало на грядку. Класс ахнул. Девчонки из актива окинули Люську ироническими взглядами и, шушукаясь, засмеялись. Оля схватила подругу за руку и потащила вон из класса с такой поспешностью, что чуть не сбила стоявший возле доски скелет и Юрку, который с видом художника в момент наивысшего вдохновения надевал на голову наглядного пособия вязаную спортивную шапочку, забытую в Юркином столе каким-то пацаном из второй смены. Люся что-то начала рассказывать Оле и снова заревела, а смуглое Олино лицо стало от злости совсем темным.
Все это Алим успел заметить, хотя прибежал в класс за несколько минут до звонка, на ходу доставая из сумки учебник по биологии. Надо было кое-что повторить, и он даже вознамерился сделать это, но мысли уже устремились к странному событию, а когда мысли куда-то устремляются, ни один нормальный человек не будет читать о хвостатых людях или изучать строение нервной системы кольчатых червей.
- Вить, что с ней случилось? – спросил он, подойдя к другу.
- Понятия не имею, - хмуро ответил тот.
- Ну, так выясни! Может, ей помочь надо!
- Кажется, тут без всяких «может»…
Раздался звонок.
- Ну, все! Будет мне сейчас от Незабудки Крокодиловны! – вздохнул Витька и выразительно ударил кулаком в раскрытую ладонь. – Ничего не успел вчера прочитать…
- От кого?! – вытаращил глаза Алим.
- От Лианы. Это я ее так варьирую: «Лиану» заменяю на какое-нибудь другое растение, а «Тигран» напоминает «Тигра» - значит, какого-то зверя надо прилепить.
Алим с хохотом сел на Юркину парту, стоящую напротив Витькиной.
- Ну, у тебя и фантазия!
- Вста-а-ань! – занудным голосом проскрипел друг. – На столах воспитанные люди не сидят! А особой фантазии не требуется…
- А как ты ее еще называешь? – с живым интересом спросил Алим.
Вчерашней размолвки как не бывало.
Витька не успел ответить: вошла учительница биологии, и те ученики, которые еще находились в некотором отдалении от своих парт, кинулись на места. Лиана Тиграновна посмотрела на стоящий у доски скелет и задержала взгляд на спортивной шапочке, из-под которой таращились пустые глазницы и скалились челюсти.
- Это опять проделки Филимонова? – с ходу безошибочно определила она. – Быстро убери шапку!
Юрка, ухмыляясь, подошел к доске и со словами «в помещении, дорогой предок, головной убор положено снимать!» сдернул шапку с черепа. Класс наблюдал за Юркиными действиями с удовольствием на лицах.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями