…Он не сразу понял, что случилось. Машина, опрокидывая его на лобовое стекло, вдруг резко дернулась, запетляла, потеряла управление. Водила, с остервенением ворочая костылем коробки передач, с трудом вырулил к обочине, съехал в кювет.
- Все! Баста! Приехали !
Влад не пошевелился. Все еще оставаясь под впечатлением своих размышлений, он с любопытством озирался по сторонам, на мгновение совершенно позабыв о погоне и о том, куда и зачем едет. Он с недоумением оглянулся на матерившегося ему в лицо шофера, не понимая, просто не слыша, что тот ему кричал. Водила вдруг сорвал с него ремень безопасности, рывком распахнул дверцу машины, вытолкнул из салона.
- Вали, вали отсюда! Быстрее! Ну! Ну же!!!
Влад словно оцепенел, продолжал бессмысленно улыбаться, прижимать к груди заветный чемоданчик. Потом пришел в себя: «Ка-а-а-к?! Неее-е-е-т!.. Нет! Не может быть!!!»
Густые заросли молодого подлеска и порыжевшей от недавних пожаров дички стелились по обочине дороги, обрывались куда-то в овраг. Вся трасса от горизонта до горизонта была пустынной и муторной. Лучшего места для выяснения отношений невозможно было и придумать. Влад оглянулся на несущуюся на него бандитскую кавалькаду. Не успевая додумать, что будет, если его схватят, он сиганул в сторону посадки, огромными скачками погнал к оврагу, кубарем скатился вниз. Подхватив потерянные при падении кейс и куртку, он бросился было вперед и вдруг отпрянул, застыл на месте - прямо перед ним текла река. Влад ошеломленно уставился в живописную панораму, в одно мгновение оценил свое безнадежное положение. Похожая на рукотворную канаву речушка была широка, и для него, с детства панически боявшегося воды и не умевшего плавать, это явилось воистину непреодолимой преградой. Ни обежать, ни объехать это препятствие было невозможно. По какому-то немыслимому закону подлости именно с этой стороны река не образовывала берега, а подмывала, слизывала с оврага грунт, превращала его в подобие южноамериканского каньона. Крохотный пятачок, куда он упал, был всего лишь узкой полоской молодого, только еще формировавшегося неопасного болота.
…Наверху уже хлопали дверцы машин, слышались голоса, треск ломавшихся веток, глухой топот шагов спускавшихся к нему бандитов. Пялясь безумными от горя глазами в заросшую камышом и тиной мутную гладь реки, Влад думал не о своей гибели, а о хорошей, так подло подставившей его сегодня, интуиции. Душа рвалась на части. Понимая, что в его положении уже ничего ни изменить, ни поправить было невозможно, он жалко вымучено улыбнулся, в последний раз запрокинул к бездонному небу лицо, прошептал.
- Нехорошо обманывать уверовавшего в Тебя...
И эти слова были словно паролем.
Он едва сумел устоять на ногах: яркая горячая, как вспышка, волна вдруг обрушилась на него откуда-то сверху, буквально толкнула, подвинула к реке. Не успевая сообразить, что это было, Влад даже вскрикнул, попятился, напоровшись на новое, совершенно фантастическое перед собой зрелище: игравшие на воде солнечные блики стали вдруг быстро сближаться, закручиваться в маленький смерч; образовавшийся золотистый волчок еще секунду колыхался у его ног, а потом, вырастая, поднялся огромным сверкающим столбом. Теряя ощущение реальности, Влад не шевелился, продолжал во все глаза пялиться на странное искрящееся перед собой чудо. Столб между тем сместился на середину реки, стал редеть, растворяться, обнаруживая внутри себя бледную призрачную фигуру. Пытаясь рассмотреть будто знакомые черты, Влад осторожно шагнул вперед, вытянул шею, пристально вгляделся в стоявшее перед ним привидение. Шок от увиденного был так силен, что мгновенно впадая в похожее на ступор оцепенение, он едва шевельнул помертвевшими от ужаса губами
- Ци...Ци...Ци-ля... т-ты ?!
Призрак улыбнулся, ласково поманил к себе. Тяжесть свалилась с плеч. Распрямляясь, расправляя еще недавно боявшуюся даже дышать грудь, Влад бесстрашно пошел вперед, отчего-то безоговорочно доверяя покойнице. Циля, как маленькая сказочная фея, была необыкновенно хороша. Ее наряд, фата, высокие до локтей белоснежные перчатки были девственно чисты, нисколько не испорчены его на кладбище варварством. Еще успевая подумать, что ничего необычного в этом нет, что «у них там» всё возможно, Влад бросился в воду, провалился по грудь. Он ухнул от неожиданности, от перехватившего дыхание мокрого холода, заработал ногами. Тяжелая вязкая, как пластилин, муть липла к ногам, тянула вниз, не давала продвинуться даже на полметра. Мирная спокойная с виду речушка оказалась на редкость коварной. Неожиданно сильные подводные течения размывали дно, как насосы засасывали в невидимые разломы. В одно мгновение Влад лишился туфель, носков, с трудом боролся с пытавшимся стянуть с него еще и брюки водоворотом. Он, как лягушка, выделывал ногами замысловатые кренделя, отбивался от хотевшей утопить его таинственной силы. Внезапно ноги коснулись чего-то твердого и острого, закрепились на нем, ощупали. Это был гребень подводной скалы, которая, как гигантский коралл, ветвилась во все стороны, то и дело обрывалась в бездну. Влад с трудом удерживался на своем случайном постаменте, балансировал разведенными над водой руками. Призрак, следивший за ним все это время, вдруг исчез, а затем появился совсем рядом, протянул к нему ладони, поманил. Тень Цили легко скользила по неподвижной, будто застывшей под ней речной ряби, приглашала следовать за ней. Боясь сделать одно неверное движение, Влад сантиметр за сантиметром продвигался по невидимому мостику, все больше отрываясь от своих преследователей. Братки орали, метались по берегу, то и дело бросались в воду, но опрокинутые злым и сильным течением, тонули, хватались за самодельные шесты, выползали на сушу, больше не рискуя продолжать погоню. Они то и дело тыкали палками в мутное тело реки, шарили в ней, пытались отыскать брод. Страшно удивляясь такому фокусу, когда ускользавшая от них жертва уверенно продвигалась к противоположному берегу, они искали и не могли найти будто растворявшуюся следом за ним переправу. «Семья» не упускала Влада из вида, но отчего-то не видела скользившего перед ним призрака, который руководил им, выбирал самый безопасный маршрут. По сути все было кончено. Он уходил. До спасительной суши оставались считанные десятки метров. Уже различая на склонах почти достигнутого берега тонкие ниточки тропинок, низкие, затаившиеся в камышах рыбацкие мостки и строй расставленных у кромки воды притопленных сетей и сачков, Влад даже задохнулся от счастья. Еще шаг, еще полшага и - вот она долгожданная свобода! Ему уже не нужно будет пробираться в родные края, чтобы оторваться от ненавистного «хвоста». Он вырвется из их лап сегодня, сейчас, буквально через минуту, чтобы уже больше никогда в жизни не пересекаться. Судя по тому, как по-хозяйски основательно были обустроены многочисленные рыбные садки, их владельцы жили где-то совсем недалеко. Влад мгновенно прикинул, что успеет добраться до незнакомого поселка еще до ночи, наймет машину, навсегда исчезнет из этих мест. Он больше не совершит былых ошибок, не даст себя обнаружить, но, затаившись, выждет для гарантии несколько лет, развернется, заживет по-настоящему. Фантазии, когда он, эдакий «крутой перец», известный в стране олигарх, выходит из своего навороченного, из стекла и бетона, офиса-небоскреба, пересекает гранитную перед ним площадь, усаживается в черный блестящий лимузин и, окруженный толпой телохранителей и млеющих от его значительности гламурных красавиц, едет на совещание в Кремль, живыми картинками вставали перед глазами, еще быстрее гнали к спасительной суше. Невыразимое, до сладострастия приятное ощущение!, засвербело в паху, и больше не в силах сдерживать бешеную радость, Влад возликовал, поднял, торжествуя победу, руки, заулюлюкал, изо всех сил потряс кейсом. Банда немедленно отозвалась шквалом отборных ругательств, заклацала затворами автоматов, открыла беспорядочную пальбу. Пули, брея камыш и кустарник, свистели над головой, не причиняя вреда. Влад захохотал. Прекрасно понимая их положение, когда и ненавидя, и желая убить, они не смели тронуть его и пальцем, он, не оглядываясь, показал братве большой палец, демонстративно не торопясь ступил на берег. Банда взвыла, заметалась, в бессильной ярости стала пинать ногами воду, бросаться грязью, огромными булыжниками.
...На него накатило... Он не мог вот так просто повернуться и уйти. Воспоминания о том, что ему пришлось из-за них пережить, когда глумясь, они травили, гнали, изматывали его, как дикого зверя, поднялись в груди отчаянной злобой. Наливаясь кровью, Влад дал, наконец, волю копившимся в нем все эти месяцы чувствам. Он орал, матерился, обзывал их последними словами и, не зная, чем еще можно было их обидеть, выразить крайнюю степень своего презрения, неистовствуя, вдруг рванул на брюках ремень, спустил штаны, помочился в их сторону, показал задницу и вставшее колом голое свое «достоинство».
Это было последней каплей.
Особенно отчаянные пацаны схватились за автоматы, но опрокинутые остальными, понимавшими, что убивать его нельзя, стали бороться, расстреливать в упор удерживавших их товарищей. На крохотном пятачке болота образовалась кровавая свалка. Влад, злорадствуя на это безумие, не уходил, продолжал вопить, поджучивать рвущую себя на части толпу. Он дразнил их, как собак: протягивал кейс, тряс им, улюлюкал, облизывался на него, как на аппетитную косточку...
- А ну, взять! Взять! На... на... давай же... давай... фьють... ату... фас меня!!!
Его просто не успели пристрелить...
Выплеснув, наконец, всю злость, Влад, обессиливая, стал отступать от берега, когда последний и самый яростный приступ мстительности заставил его вернуться. Сильно ударив себя по руке, он с чувством согнул ее в локте, показал истекавшей кровью «семье» неприличный жест. Демонстрируя напоследок то, что они так и не сумели у него отнять, он, как флаг, поднял над головой бесценный чемоданчик, потряс им, заорал.
- Смотрите сюда, ублюдки! Вот оно - еврейское золото! И оно моёёёёёёё!!!
Братва судорожно сглотнула слюну, но не успевая ответить, словно подавившись собственным воплем, замерла, где стояла. Оглушительная тишина накрыла реку. Никто не шевелился. Влад медленно опустил руку, поднес ее к глазам. Не веря, просто отказываясь верить в случившееся, он несколько секунд тупо рассматривал зажатую в кулаке сломанную ручку от кейса: чемоданчик, не выдерживая тряски, оторвался, плюхнулся в воду, моментально исчез из глаз. Влад как в приступе мучительной астмы задержал дыхание, стал синеть, мелко хватать ртом воздух.
Наверное, правда, что мысль быстрее скорости света: за ничтожно малые мгновения успевая вспомнить всю жизнь - детство, школу, родных, умерших компаньонов и несчастную ограбленную Цилю, - он словно опередил еще и время, заглянул в будущее... Не будет больше бизнеса, а с ним авторитета, блистательных ночных казино, женщин, положения в обществе, преклонения простолюдинов... В одно мгновение потеряв все, он сделался… обыкновенным бомжом. Картинка, как он, мокрый и жалкий, пробирается в поселок, прячется там в огородах, трясется от холода и страха в ожидании расправы, чудовищным кино замелькали перед глазами. Он больше ни о чем не успел подумать: рёв пришедших, наконец, в себя бандитов вывел его из оцепенения.
- Сука!!! Сука!!! Ныряй! Ну же!!! Ныряй... быстрее!!!
Теряясь от этого страшного крика, моментально становясь безвольным и слабым, Влад виновато заметался по берегу, отчего-то больше не смея и боясь огрызаться. Он шарил безумными от горя глазами по спокойной ряби реки, всматривался в мутное ее тело, всем существом ощущая непоправимость случившегося. Внезапно его взгляд упал на маячивший в воде темный силуэт. Это притопленый чемоданчик, запутавшись в густых водорослях, по миллиметру продавливал упругую, но не прочную под собой опору. Волна дикой отчаянной радости подбросила его с колен и, не раздумывая и секунды, Влад с ходу ринулся в воду.
…Он плохо рассчитал расстояние и свой прыжок. Рука дотянулась до кейса, но не удержала, а сильно ударила в бок, оттолкнула его от себя еще дальше. Зловредный чемоданчик, получив новую порцию ускорения, закружился в водовороте, вновь пошел ко дну. Влад, захлебываясь, слышал, как журчали у самых ушей невидимые, питающие реку родники, но, все еще не сознавая, что гибнет, продолжал обеими руками тянуться вслед за ускользавшими от него сокровищами. Кейс, между тем, демонстрируя удивительные чудеса непотопляемости, удачно опустился на новую из гнилых лилий подушку, спружинил, вынырнул вместе с ней на поверхность. Только на миг, словно прощаясь, задержался он у начала густых камышей, а потом подхваченный быстрым течением, нехотя сдвинулся с места, заскользил по протоке, исчез навсегда. Влад, не успевая оплакать ужасную свою потерю, вдруг замер, прислушался к новым невероятным ощущениям: что-то странное творилось сейчас у него под ногами. Сильное подводное течение, стащив брюки и трусы, облизывало теперь голый его зад, засасывало в гигантскую воронку. Отбиваясь от этой настырной, топившей его силы, Влад перебирал ступнями, пытаясь удержаться наплаву. Внезапно чье-то громадное склизкое тело подплыло к нему снизу, подставило спину. Мерзкий гигантский кит неторопливо кружил вокруг, прижимался к его ногам, терся, ласкался, как кошка. Приступ неописуемого ужаса и гадливости окатил Влада с головы до пят, выбросил из воды. Жуткий нечеловеческий его вопль потряс окрестности, разметал по берегу не упускавшую его из виду братву. «Семья», как стая испуганных обезьян, мгновенно обратилась в бегство, стала карабкаться по склонам оврага, на четвереньках пробиваться сквозь густые заросли высоких колючек и кустарника. Когда первая самая сильная волна паники прошла, пацаны остановились, стали оглядываться. Больше не решаясь приблизиться к страшной реке, они издали следили за тем, как погибал их противник.
…Влад то и дело выпрыгивал из воды, выгибался всем телом, падал, поднимал целые фонтаны брызг, кричал так страшно и неестественно, что его крик даже отдаленно не напоминал человеческий голос. Подозревая, что происходит что-то ужасное, братки, забывая о старых счетах, сидели тихо, беспомощно кусали губы, отворачивались, то и дело приглаживали встававшие дыбом волосы.
Между тем чудовище, должно быть разгневанное его недружелюбием, перестало заигрывать, ушло на глубину, а затем, подкравшись снизу, схватило за ногу, рвануло, потащило в омут. Влад, как был с поднятыми кверху руками, столбиком пошел ко дну, успевая додумать последнюю в своей жизни мысль: так вот, оказывается, как приходит смерть... Еще только несколько минут назад он ехал в машине, радовался своему здоровью, хорошей интуиции, удивлялся Боре и другим мертвецам, которые отчего-то не смогли предвидеть и почувствовать скорую свою кончину, а теперь он и сам - покойник... Поражаясь тому, что и для него наступил непередаваемо ужасный последний момент, Влад, уже теряя сознание, запрокинул кверху измученное лицо. Но не бледные в вечности звезды смотрели сейчас на его кончину, а огромное в целое небо Цилино лицо. Привидение низко-низко склонилось к воде, следило за его агонией, не притворно, но искренне жалея. В глазах покойницы не было и тени злорадства. Сострадая его несчастной судьбе, они светились невыразимой грустью. Чувство страшного разочарования, когда он, пренебрегая спасением, сломя голову бросился в бездну за чемоданчиком с деньгами, сквозило в каждой черточке печального ее лица. Бедный человек... Так вот, оказывается, где и как проявилась твоя сущность. Вот, оказывается, за какой «пунктик» пожертвовал ты собой...
Влад, пугаясь этой последней мысли больше, чем смерти, хотел оправдаться, закричать, но резиновые губы уже не разомкнулись, пустили пузыри...
(продолжение следует...)
P.S. если кто-то хочет читать все части произведения подряд, заходите ко мне на ленту (один клик на аватарку, т.е. картинку на страничке (девушка в белом)) и выбирайте для чтения любую публикацию...