...Расслабленный от переживаний, даже не подозревая, что Душка-Прыщ был, оказывается, так несчастен, Влад в самых расстроенных чувствах брел домой. Сожалея о случившемся, он думал о том, что просто не успел помочь этой во всех отношениях несчастной семье: доли Прыща в добытом им еврейском золоте вполне хватало, чтобы устроить безбедное и благополучное ее существование. Но о чем говорить?.. Что случилось, то случилось...
. . . . . . . . . . . . . .
...Он, не раздеваясь, прилег на диван. События последних недель утомили его. Тревожное ожидание результатов следствия по делу Прыща не давали возможности расслабиться, перевести дух. Но правоохранителей, видимо, мало заботила смерть местного дурачка. Перебрав несколько версий его гибели, они, наконец, выбрали самую удобную - "смерть от несчастного случая". Первоначальная, связанная с ДТП, после «вторичного осмотра места происшествия» (когда личность погибшего была установлена), «не нашла своего подтверждения». Ну, а коли так, искать машину-убийцу и свидетелей не стали. Дело закрыли.
Еще не веря в такую удачу, Влад отчего-то не мог радоваться, редко вспоминал даже о своей добыче. Сокровища не грели душу, не наполняли ее сладостными переживаниями. Спрятав только ему теперь принадлежащее богатство в новый тайник, он не испытывал былого душевного подъема. Все было скучно и отчего-то невыносимо тяжело.
За окном было темно и тихо.
Он потянулся к торшеру, включил свет: надо привести себя в порядок, умыться. Он снял давно не стиранную одежду, покрывало, скомкал, бросил в угол. Душ немного освежил, собрал его с мыслями: ну что делать?.. - у каждого свой предел, своя судьба, своя удача...
Короткий звонок в дверь прервал его философию. Влад взглянул на часы - поздновато, однако, для гостей...
...Родная тетка, мать Доктора, робко смотрела на него снизу вверх.
- Я случайно... Шла мимо, смотрю, у тебя свет горит...
Он посторонился, дал ей войти.
- А у тебя уютно... - Она без интереса оглянулась на гостиную, задержалась взглядом на куче грязного в углу белья, жалко вымученно улыбнулась. – Ты как мой Борис: чистоплотен, но не аккуратен...
Упоминание о Докторе заставило Влада напрячься. Уже понимая, чем был обязан этому позднему визиту, он, избегая смотреть на родню, заторопился в кухню.
- Чай, кофе?
- Чаю, пожалуй... А ты не спишь? Я не побеспокоила? - Гостья вдруг заволновалась, сконфузилась.
Он успокоил ее, усадил за стол. Тётка продолжала
- Я уже заходила к тебе. Чем ты так занят целыми днями?
- Похороны...
Она удивилась, потом что-то припоминая, устало вздохнула.
- Ах, этот несчастный больной мальчик... Как жалко! Хотя... Пусть мне Бог простит, но, возможно, для него это и к лучшему... Бабушка не вечная... Что ожидало бы его после ее смерти?..
Тетка на минуту задумалась, и отчего-то робея, покраснела, поерзала на стуле.
- А я к тебе по делу, Владик... У нас... - Она запнулась, потупилась, - У нас неприятность. То есть ни то, чтобы как-то, в общем, серьезная... Но это всё так неожиданно, так некстати...
Тетка склонилась к столу, заморгала и, не выдерживая, всхлипнула, закрылась ладошками, тихо жалостливо заплакала. Влад вскочил, засуетился, не зная, что предпринять. Тетка, больше не притворялась, плакала навзрыд.
- Боря, Боренька... он... он... пропал!
...Вера Александровна была сестрой отца Влада и единственной родственницей, с которой семья поддерживала не формальные, а по-настоящему родственные отношения. Тетка была хорошей, доброй. Должность директора единственной в городе гимназии и высокое положение мужа-начальника не испортили её легкого человеколюбивого нрава. В городе ее уважали, многие даже любили. Возможно, именно за эту непритворную интеллигентность и благородство жизнь не обошла ее многими благами. Красивая, беспроблемная она для всех служила неким идеалом женской судьбы и успеха. Ей завидовали. Влад никогда не видел тетку расстроенной, и ее жалкие сейчас слезы, мысль, что именно в нем, убийце сына, она ищет участия, потрясли его невероятно. Боясь встречаться с ней взглядом, он спрятался за ее спиной, прохрипел.
- Ну что вы, ну зачем так… Куда может пропасть молодой здоровый мужик?.. Он же не иголка. Возможно, как раз сейчас он радуется где-нибудь жизни...
Тетка всхлипнула.
- Ах, о чем ты?! Где он может чему-то радоваться?! Господи, Влад, пожалуйста... Ведь вы же друзья! Куда он мог деться?!
Воспоминание о страшной могиле, в которой в неприличной позе лежал мертвый голый Доктор, опять затошнило, опустило в пятки бешено колотившееся сердце. Влад побледнел, привалился к стене, не в силах унять трусивший всё его тело нервный озноб. Занятая своим горем, Вера Александровна сморкалась в платочек, не замечала панической растерянности племянника.
- …Возможно, общие знакомые, какие-то приятели?.. Хотя... Мы уже всех обзвонили...
Засвистел закипевший чайник. Влад отвернулся к плите, загремел посудой, поставил перед теткой горячую чашечку, осторожно выдохнул.
- Но у человека есть еще и личная жизнь. Только далеко не каждый любит ее афишировать. Борька уже не маленький. У него, возможно, есть где-то, может быть, даже в другом городе, ну, в общем, сердечный интерес...
Реакция гости была неожиданной.
Вера Александровна прижала к глазам мокрый от слез платочек, зарыдала еще сильнее. Она категорически отвергала такую возможность, и это было странным. Влад с мрачной подозрительностью вгляделся в родню. Она что-то знала. И, видимо, именно это, какое-то очень неприятное знание, мешало ей принять сейчас совершенно безобидную и естественную версию исчезновения сына.
Не поднимая глаз, тетка поцарапала хорошеньким ноготком складочку на скатерти, поерзала на стуле, начала шепотом, стыдясь своего притворства.
- Ты прав, Владик... У каждого человека есть личная жизнь, но у Бори она всегда была связана с работой. Боря замечательный человек, товарищ... Его так ценили на службе... Но та давнишняя совершенно нелепая история, зависть... Господи, ведь он никому не сделал ничего плохого! Он так любил свое дело... Его уважали. Знаешь, даже сейчас коллеги звонят, советуются с ним. Да, да! Он настоящий профессионал, эксперт от Бога. Он никогда не отказывается помочь. Его приглашают... Иногда он даже выезжает...
Вера Александровна стрельнула исподлобья глазами, примерилась: верят ли ей?
Влад отвернулся, заходил желваками. Ах вот оно что!.. Да-да, конечно... «Любовь к профессии», «экспертизам»... Он уже недавно слышал это...
Не прочитав ничего по невозмутимо-спокойным лопаткам племянника, тетка опять уставилась в чашку.
- Возможно, его опять пригласили... Ты случайно не знаешь?.. Возможно, он говорил, рассказывал о каком-нибудь интересном случае?..
Мысль, что тетка знала о нестандартности сына, покрывала его, возможно, даже оправдывала, картинки отвратительного глумления над трупом и чувство страшного омерзения отчего-то вдруг успокоили, вернули Владу душевное равновесие. Он нахмурился, передернул плечами, ответил сухо.
- Не помню... Нет, он ничего не говорил...
Теряя к разговору всякий интерес, Вера Александровна полезла из-за стола. Она стала как будто меньше ростом. Окончательно отдаваясь своему горю, она поплелась в прихожую и, забыв попрощаться, закрыла за собой дверь, ушла.
***
...Ночь была тихая и светлая. Не желая встречаться ни с кем из знакомых, Вера Александровна свернула в сторону от дома, закружила глухими проулками.
Зажав рот скомканным в руке платочком, она брела, не разбирая дороги, совершенно не пугаясь мрачного безмолвия уже засыпавших улиц. Да и чего ей было теперь бояться?.. Самое страшное в ее жизни уже случилось...
Руины старинной, еще дореволюционной тюрьмы, белели в темноте и, обрадовавшись этому дикому, небезопасному даже днем месту, она уверенно свернула в его сторону.
Вера Александровна еще немного постояла, тупо рассматривая темный под ногами гравий, потом запрокинула к небу опухшее от слез лицо, повалилась на колени, завыла страшно, с надрывом.
Будто растворяясь в своем нечеловеческом вопле, будто сделавшись самим этим воплем, она рвалась вместе с ним ввысь, желая навсегда исчезнуть в черной бездонной вышине. Наконец, изнемогая, она качнулась как пьяная, медленно полезла в карман, достала пузырек с отравой. Маленький флакончик блеснул стеклянным бочком, застыл на ладони. Вера Александровна хохотнула: ну мог ли кто когда-нибудь подумать, что именно так она закончит свою жизнь... А как хорошо все начиналось!. Ах, если бы только можно было все вернуть... Вера Александровна поникла, как увядшее растение, закрылась ладонями, целиком отдалась нахлынувшим вдруг воспоминаниям...
…Вот она, молоденькая хорошенькая выпускница столичного вуза, идет под руку со своим женихом, важничая дипломом и красивым кавалером. Жизнь была прекрасна. Без всяких оговорок. Судьба, и это правда, всегда как-то по-особенному трогательно заботилась о ней, хранила от всяких, даже ничтожных, неурядиц. День был солнечным, ослепительно ярким и жарким. Окруженная стайкой подружек и все еще влюбленных в нее былых ухажеров, она чувствовала в себе столько силы и счастья, что ей хотелось петь и летать.
...Накатавшись на карусели, от души натанцевавшись и победив во всех дурашливых конкурсах, они, уставшие от веселья, неторопливо брели по светлой уютной аллее огромного парка, отыскивая не занятую скамейку.
Длинная лавочка притаилась в густой тени старых лип, была почти свободной — только на одном ее краю примостилась маленькая, похожая на нарядную хохлатую синичку, аккуратная старушка.
Они попадали на сидение, покосились на «одуванчика» - могла бы старая и уйти... Хотя, по-хорошему, она не мешала. У них не было тайн, что заставляли краснеть и стыдиться. Просто присутствие чужого человека всегда напрягает... Старушка словно угадала их мысли, неожиданно оглянулась. Даже много лет спустя Вера Александровна, вспоминая эту встречу, не могла понять, что было тогда в том взгляде такого, что заставило их смутиться, немедленно замолчать. Они еще минуту «поедали» друг друга глазами, когда, видимо, уже вполне уяснив, кто из них что собой представляет, старуха отвернулась, теряя к соседям всякий интерес.
Не робкий, бойкий на язык Митя Галкин подмигнул остальным, решил не зло поприкалываться.
- А что, бабушка, мы вам не понравились?
Бабка покосилась на него, негромко сказала.
- Ты не обо мне печалься. Нешто мне тебя судить?.. А веселье твое понятно - на то ты и в гостях. Но дома все одно лучше. Уже заждались тебя...
Митя сказанного не понял, взглянул на часы
- Да рано мне. Можно и погулять еще.
Старуха не согласилась.
- Кому - рано, а кому и срок пришел, собираться пора...
Митя понял это буквально, наморщил лоб, вспоминая планы на этот день.
- Нет, сегодня я свободен.
Старушка вздохнула, отвернулась, едва слышно пробурчала
- Свободен, свободен, наконец-то, свободен...
Самая сообразительная из них, рыжеволосая Зиночка, прыснула от смеха в кулачок.
- Вы что же, бабушка, гадать умеете?
Бабуля неожиданно добродушно заулыбалась.
- А что узнать о себе хочешь?
- Всю правду...
- Зачем она тебе, милая, вся-то нужна? Вот о хорошем сказать могу: добрую жизнь проживешь. Бога забывать не станешь, - все сладится...
- Мы неверующие, бабушка, мы - комсомольцы, атеисты.
- Совестливых атеистов Господь еще больше любит. Потому как атеисты за свою доброту платы с него не ищут и не ждут. А это очень приятно Отцу нашему небесному.
- Тогда зачем в Него верить и молиться, если Он и своих, и чужих принимает?
- Это ты не для Него - для себя стараешься. Он-то без нас прожить может, мы без Него - нет. Это понимать надо.
- А вот мы без него живем! И как видите, неплохо! - Митя хитро прищурился, улыбнулся.
Заулыбались и остальные. Все ждали, чем ответит старушка. Бабуля даже бровью не повела. Она будто не слышала Митиной реплики, не взглянула на него. Ниночка протянула свою ладошку
- А мне, бабушка, судьбу предскажите?
Старуха отвела ладонь, спокойно сказала.
- Твоя судьба не на руке - на лбу твоем выписана.
- И что? - Ниночка смутилась, поправила жиденькую челочку.
- Власть над людьми большую иметь будешь, да только не по совести пользоваться ею станешь. Отсюда и спрос. А тебе, красивая, - Бабка вдруг без всякого перехода вскинула на Верочку светлые глаза, - так скажу: бросай своего охломона. Нет в нем твоего счастья. Ежели вместе по жизни шагать станете, - жди беды.
Виктор, Верочкин жених, обиделся.
- Вы, бабушка, шли бы лучше домой отдыхать. Перегрелись, наверное. Зачем людям головы морочите? А, может, это ваш «бог» научил вас так себя вести?.. А что касается счастья, то это каждому по труду. Лодырям и пьяницам оно, понятно, не светит. Нормальный же человек, с головой и с руками, построит его сам, без вашего божества. Пошли отсюда, ребята! Пусть бабуля отдыхает…
Все нехотя поднялись. Бабка без раздражения и зла смотрела на компанию, потом опять перевела взгляд на Верочку.
- Не слушай его, девочка. Счастье без веры, что дом без фундамента. Хлипкость одна. Даже не сильной грозы не выдюжит. А уж коли гордецы строить его возьмутся... Счастье «не строят». Эта штука не материального свойства. А плоть?.. Кто только о плоти своей радеет - плотью и наказан будет. Подумай об этом.
Верочка смутилась. От хорошего настроения не осталось и следа. Она растерянно оглянулась на притихших приятелей. Виктор, загораживая невесту от зловредной старухи, сжал кулаки.
- Ваше счастье, бабуля, что вы старая. А то бы я с вами поговорил...
- Всему свое время, милок. Придет час, свидимся, договорим...
Они вышли на трамвайную остановку
- А старуха сумасшедшая. Сектантка, наверное. - Митя, изнывая от жары, прищурился на солнце. - Ну, пекло... А что, братцы, может, на лодках пройдемся, искупаемся? А вечером на танцы.
Виктор не отпускал Верочкину ладошку.
- Ты как?.. Сильно устала? На море поедем?
- Не хочется что-то... Лучше домой.
Они разделились. Виктор поехал провожать невесту, остальные отправились на лодочную станцию.
…На танцы вечером они не попали.
Известие о Митиной гибели потрясло всех невероятно. Друзья растеряно топтались у его подъезда, не в состоянии постичь и принять эту ужасную трагедию.
Все случилось так быстро и неожиданно, что никто ничего не понял: Митя утонул у всех на глазах, абсолютно без всякой видимой причины. Он успел окунуться всего лишь раз, а потом, словно в блаженстве закрыл глаза, стал медленно погружаться в воду. Думая, что он дурачится, все засмеялись его шутке, заулюлюкали, помахали вслед руками. В прозрачной, как слеза воде, было хорошо видно, как тело, взрыхляя песок, ударилось плечом о мелкие камешки, безвольно перевернулось, улеглось на дно лицом вниз.
- Чего это он?.. - Приятель, удивляясь, как это Мите удалось без всякого грузила так быстро опуститься на глубину и даже лечь там, растеряно оглянулся на остальных.
Страшный смысл такого «фокуса» дошел до них не сразу. Разглядывая неподвижное тело товарища, они еще минуту продолжали бессмысленно улыбаться, удивляясь его «номеру».
Через несколько дней было готово заключение экспертов: Митя умер от внезапной остановки сердца. «Сухое утопление», оказывается, нередко случается с разомлевшими от жары купальщиками, когда они сходу ныряют в прохладную воду...
(продолжение следует...)