Складывающаяся уникальная ситуация на мировом газовом рынке, очевидно, будет иметь различные долгосрочные последствия
И уже сейчас можно обратить внимание на некоторые сюжеты, которые приведут в том числе к изменению подходов и стратегий газовых компаний, будь то импортеры или экспортеры газа и СПГ, пишет в материале РИА Новости Александр Собко.
Один из интересных аспектов: сейчас значительная часть предназначенного для Европы российского газа оказывается "газом Шредингера": вроде бы он есть (как потенциальная возможность поставки), а одновременно его и нет (как физически поставляемого газа). Поясним, почему это важно для будущего всего глобального рынка.
Когда потребители газа заключают долгосрочные контракты на поставку, а производители газа, соответственно, принимают решение об инвестициях в новые мощности по добыче или сжижению газа, они примерно держат в уме баланс спроса и предложения на рынке. Скажем, четыре-пять процентов годового роста спроса на СПГ сопоставляют с теми объемами предложения, что уже готовятся к производству. Конечно, здесь всегда есть масса неопределенностей: то спрос окажется больше или меньше, то стройки идут быстрее или медленней, то что-то сломалось на действующих производствах. Но все равно приходится прикидывать и от этого как-то планировать — это лучше, чем ничего. Сейчас же производители не могут понять: а как оценивать тот навес российского газа, который есть, но не используется.
С одной стороны, цены сверхвысоки — в немалой степени из-за снижения объемов российских поставок. С другой стороны — если по тем или иным причинам экспорт российского газа вырастет до базовых значений, это обрушит цены. Долгое время считалось, что примерный объем поставок российского газа легко прогнозируем, чему помогал известный объем действующих долгосрочных контрактов, заинтересованность в выполнении которых всегда была взаимной. Сейчас же экспорт ниже контрактных объемов, а "Газпром" уже уведомил европейских импортеров о форс-мажоре (связанном с известными проблемами с газовыми турбинами), чтобы не платить штрафы за недопоставку. Хотя, вероятно, европейские контрагенты обратятся в суд, а история будет иметь длительное продолжение — в таком случае мы в подробностях узнаем весь расклад по работе газовых турбин.
В любом случае глава Uniper, хотя и достаточно обтекаемо — вероятно, чтобы иметь пространство для маневра, — но уже высказался о нынешних сложностях работы по долгосрочному контракту с "Газпромом", намекая, что он может пересмотрен.
То есть в текущей ситуации сам институт долгосрочного контракта оказывается под угрозой. И это, в общем-то, следует и из всей логики развития событий. Евросоюз не скрывает, что не применяет санкций к покупке российского газа, не отказывается от него только потому, что его невозможно быстро заменить. Но если в будущем замена найдется, это означает, что любой контракт может быть разорван со стороны ЕС. А значит, и "Газпрому" уже окажется не так важно держаться за свои контракты. На дефицитном рынке спрос на газ будет всегда, а в случае профицитного рынка Европа может просто отказаться от российских поставок, игнорируя былые договоренности.
Более того, если таких ограничений в будущем не сделать, то прочему импорту СПГ будет трудно конкурировать с российскими поставками в случае ценовой войны, а ЕС вновь не сможет снизить зависимость от российского газа. Значит, по мере того как Евросоюзу будет нужно меньше российского газа, чем ему захочет и сможет предложить "Газпром" (мы сейчас не обсуждаем, произойдет ли это через год, через два или через пять, — неопределенностей много), можно ожидать нормирования объемов российского импорта газа со стороны ЕС.
Одновременно текущий кризис нарушает долгосрочные договоренности и по поставкам СПГ — правда, страдают азиатские потребители. Уже неоднократно обсуждалось, что продавцы СПГ по "дешевым" контрактам с нефтяной привязкой отказываются от поставок, выплачивая смешную компенсацию.
Обычно в таких случаях речь шла о небольших краткосрочных контрактах, поэтому отношение к нарушению таких договоренностей более спокойное. Но последний пример показательный, так как речь идет о двадцатилетнем контракте.
По нему "дочка" Gazprom Germania поставляла СПГ в Индию по контракту с нефтяной привязкой. После того как Gazprom Germania оказалась под временным управлением немецкого регулятора (и к "Газпрому" после известных событий отношения не имеет — напротив, компания попала в список недружественных и находится под блокирующими российскими санкциями), компания попросту отказалась выполнять свои обязательства перед индийской Gail. Всегда была известна "физика" контракта: в Индию поставлялся газ, который трейдер тогда еще "Газпрома" покупал у "Ямал СПГ". Да, по факту не всегда было выгодно направлять ямальский газ в Индию, иногда проще было бы продать его в Европе, а для Индии купить объем где-то поближе. Но с точки зрения суммарного баланса, в том числе и по деньгам, это именно ямальский СПГ, который также приобретался и приобретается с нефтяной привязкой. То есть убытка для трейдера нет — просто, отказавшись от поставок в Индию, компания решила использовать дефицитный СПГ для собственных нужд. Читатель может уточнить: а разве "Ямал СПГ" может сейчас продавать товар компании из российского санкционного списка? Да, именно для этого случая прописано исключение до конца августа, и "Ямал СПГ" пока исполняет все обязательства.
Примеры напряженностей, выходящих за рамки денежных отношений, можно продолжать. Здесь и Австралия, которая хочет ограничить объемы экспорта СПГ (строго говоря, это старая проблема внутреннего дефицита газа в стране). И неопределенности, связанные с покупкой СПГ в США Китаем, — планов у КНР много, а риски очевидно растут.
Все это приведет к новым формам взаимодействия на газовом рынке, пересмотру стратегий. К примеру, можно предположить, что у покупателей вырастет желание выходить на производителей, минуя трейдеров-посредников, или же получать какие-то новые формы гарантий. Иначе, в самом деле, какой смысл в долгосрочном контракте, если он может быть расторгнут с явно недостаточной компенсацией.
Что касается самих экспортеров газа и СПГ, то для них пока все неплохо. Если Европа законодательно откажется покупать часть российского газа, то дефицит на рынке сохранится еще долго. В противном случае главный риск для новых производителей СПГ — тот, с чего мы начали разговор. Огромный навес из газа, который "Газпром" при определенном развитии событий может продавать в Европе практически по любой цене. В том числе и поэтому с начала СВО приняты решения только по двум заводам СПГ в США. Не будет преувеличением сказать, что будущее решение ЕС — одно из определяющих для мирового газового рынка на ближайшие годы.
В случае же сохранения российского экспорта в неограниченных объемах для всех производителей газа актуальным становится "газовый ОПЕК", где именно у "Газпрома" в силу обстоятельств окажется ключевая роль. Идея такой организации обсуждается в теории уже больше десяти лет, а ее возможной базой часто рассматривается ФСЭГ (Форум стран — экспортеров газа). Красивая идея, но известные отличия газового рынка от нефтяного до настоящего времени не позволяли ее реализовать.
Тем не менее "Газпром" и раньше на европейском рынке (а с учетом связки через СПГ — и на глобальном рынке) напоминал Саудовскую Аравию в нефтяном сегменте. У компании были резервные мощности, которыми можно балансировать, влияя на цену. Более того, долгие годы "Газпром" старался поддерживать котировки в Европе на уровне ниже полной стоимости американского СПГ — чтобы такие поставки в Европу оказались невыгодными. Сейчас же подобный сюжет может вновь стать актуальным. Но дождемся прохождения критического периода и каких-то европейских решений — пока же Европа хочет покупать газа даже намного больше, чем предлагает "Газпром".