ВЫХОДИТ, АНЯ - СЧАСТЛИВАЯ ЖЕНЩИНА!
Вот одна из уцелевших мариупольчанок сидит рядом. На переднем, штурманском, месте своей серебристой «Тойоты».
- Выходит, я счастливая женщина, - тихо молвит Аня. - Мне как-то совестно об этом говорить, когда вокруг столько горя. Но - Бог сохранил мне и мужа, вот он слева, за рулём, и дочь, она заканчивает школу. И машину, которая сейчас кормит семью.
У Ани и Саши был семейный риэлторский бизнес. Вот мы высаживаемся в самом центре Мариуполя, на пересечении улиц Ленина и Торговой.
- Ой, что я вижу!, - Саша показывает наверх, где оголился пролёт их бывшего модного офиса. От здания стался лишь скелет, а нутро каким-то чудом уцелело.
- Это же мой любимый рабочий диван! Может, заберём его домой?
- Конечно, заберём, - отвечает Аня. - А вместе с ним и парочку неразорвавшихся снарядов?
Город, начинённый всеми видами взрывчатки, продолжают разминировать. Хотя и драпали фашисты кувырком, но их маниакальное «так не доставайся же ты никому!» долго ещё будет здесь аукаться...
- За последние три месяца поменяли шесть адресов. С одних нас выгоняли «прилёты», из других нацисты. Вот в этом подвале, у спортклуба «Стимул», месяц скрывались человек 160. Саша носил сюда всё, что мог, от продуктов до памперсов и прокладок. Вот здесь, у АТС, был жуткий взрыв. Мужа отнесло взрывной волной метров на пять, а осколки - опять же, чудом - прошли мимо. В соседнем подвале была детская библиотека. Книги спасали людей от снарядов, их толстыми стопками, как непробиваемый заслон, выкладывали на подоконниках. Мы подходим к дворовой «кухне» с прокопчёными кирпичами. Здесь, между артналётами, ещё вчера готовили еду. Рядом вижу холмик. Это кошкина могилка с надписью «Белка». Две даты: рождения и смерти. Между ними два года.
- Да, - говорит Саша, - Белка тут осталась, а людей поубирали. После того артналёта было много трупов. Они лежали несколько дней. От одного тела не отходила женщина. Она сидела рядом и, обезумев, молча раскачивалась. Её пытались увести, объясняли, что трупы - это надолго, убирать некому, но она не давалась. И так несколько дней и ночей. Сидела и молча раскачивалась...
ГРЕЧАНКИ САРТАНЫ ПРЕПОДАЮТ УРОКИ ИСТОРИИ
Под Мариуполем уцелел греческий посёлок Сартана. Нас встречает директор Музея истории и этнографии греков Приазовья Инна Хараджа.
- Смотрите, музей расположен между школой и жилым домом. Так вот, от дома осталось только две стены. Школу, в месте спортзала, насквозь пробило миной, а нам повезло.
Она показывает пробоины, всего лишь пробоины, от осколков на фасаде музея. И хотя в нём ни света, ни воды, но экскурсия - дело святое. К нам присоединяется Татьяна Богадица, старший научный сотрудник, автор книг о традициях древнего народа. Вместе идём вдоль редких экспонатов, укрытых от повреждений простынями.
- А это, наверно, наша главная святыня! - Мне показывают старинную телегу, гружёную дорожным скарбом. - На таком вот транспорте - ровеснике императора Павла, по его высочайшему указу, велось переселение 80 тысяч наших предков из Крыма. Везли не только скарб. Везли и память: родные крымские имена деревень Ялта, Урзуф.., теперь они на карте Приазовья. А командовал той спецоперацией сам великий полководец Александр Суворов.
В чём была её суть? Прежде напомним, чем тогда был Крым. Это был огромный невольничий рынок. Бесконечные набеги крымчаков: убивали, грабили, насиловали наших на южных пределах. Достали, короче, императора Петра. Начались его знаменитые «азовские походы». Но менее известно другое. Что именно при императоре Павле и полководце Суворове удалось «сразу убить трёх зайцев». Защитить наших, славян. Спасти православных греков от иноверческого притеснения. И, заодно, подорвать экономическую основу кровожадных крымчаков. Да, грабили паши умело, а вот владеть, как греки, главными, мирными специальностями - слабо. Возделывать землю, водить суда, ловить рыбу, добывать пресную воду...Кстати, родовая фамилия художника Архипа Куинджи восходит к переводу «рыть колодцы» (другая версия - работать по золоту)...
МАТЬ-ГЕРОИНЯ В РОЗЫСКЕ, НО НЕ СДАЁТСЯ
Когда-то здесь был хутор Кривая Коса. В советское время хутору дали имя полярника Седова, выходца из этих рыбачьих мест. А нынче это курортный посёлок Седово, закрытая спецзона на морском берегу.
У блок-поста меня круто развернули: нельзя! Не сработал даже комплект документов: паспорт РФ, командировочное удостоверение «Комсомолки» и аккредитация правительства ДНР. Ну, не качать же права, в такую-то жару?
А до ласкового моря - пять минут. И это после гари-копоти Донецка и Мариуполя. Ваши действия, сударь?
На подъезде к посёлку, перед блок-постом, тянется лесное кладбище. И вот крадусь прогретым сосняком вдоль кладбищенской ограды. Вокруг никого, только у входа одиноко притулился модный белый скутер «Хонда». А вот и хозяин, вернее, хозяйка бредёт печально вдоль могил.
- Здравствуйте, ваш недешёвый транспорт даже не пристёгнут, а вдруг что случится?
- Что тут может случиться? Кому здесь быть, в такую жару! Мне почему-то хочется развеселить эту заплаканную женщину. Или самому выговориться? В общем, стараюсь придать краски повеселее и живописую свою неудачу.
- Тогда и я вам кое-что расскажу.
Оказывается, у Гали, так она назвалась, пятеро детей. Один приёмный, от которого отказались из-за неизлечимого заболевания. И ещё одного ребёночка она ожидает: только сейчас разглядел, как просторная футболка скрывает изрядно округлившийся живот.
- Первого мужа, это от его могилки возвращаюсь, похоронила два года назад. Онкология сожрала за три недели. А это, - она показывает на свой животик, - жду от второго. Его на фронт забрали.
На кладбище стало так тихо, что я услышал, как в кустах шиповника кто-то зашевелился. Наверно, птахи прячутся от жары.
- Даа, - говорю, - вот она, картина маслом. Стоим мы тут с вами, среди могил, два нарушителя. Что делать-то будем? Может, сфотографируемся? С горя и на память.
- Мне же нельзя.
Тогда Галя щёлкает меня одного. Потом велит снять оранжевую редакционную майку: слишком приметная. И сажает на облучке крохотной «Хонды».
- Держитесь покрепче. Я сейчас газану, а до асфальта ещё с километр. По кочковатой дороге, в объезд блок-поста, узнаю, что у Гали в роду все казаки и рыбаки. Что она ещё и волонтёрит, доставляя за 300 км пропитание больным ребятишкам. И что вообще - сдаваться не в её характере.
ОНИ ВЕРНУТСЯ, ОНИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЕРНУТСЯ
Знаете, почему я вернулся из ДНР оптимистом? Даже больше, чем был до того. Потому что там я познакомился с удивительными людьми. Которые, невзирая ни на что, бесперебойно делают своё дело. Выращивают на площадях удивительные цветы, водят по часам общественный транспорт, заполняют продуктами рынки и магазины, лечат больных с неизбывным вниманием...
Даже, знаете, когда я вижу, что здесь, в мирной России, это у кого-то не очень получается, мне хочется сказать: а поезжайте-ка в Донбасс, поучитесь у тамошних умельцев. Нет, на самом деле! Здесь как-то поживёшь с недельку, и мозги - проясняются. И всё становится на свои места: что в жизни главное, а что наносное и преходяще.
А то ли ещё будет, когда закончится война, и мужики вернутся в семьи, обнимут своих жён и детей. И примутся за мирный труд, плоды которого мы с вами обязательно увидим.