Стенания о бездарных читателях, покупающих бездарные книги бездарных авторов не умолкнут, наверное, никогда.
И это правда.
Но это не вся правда.
Я бы не говорил так жестко. Я бы сказал "недостаточно квалифицированные читатели выбирают недостаточно квалифицированных авторов". И это, к сожалению, не результат чего-то злого умыла, а объективный процесс.
Чтение - это навык, который прокачивается.
Чтобы начать получать удовольствие от чтения сложных текстов, надо прочитать не одну сотню книг. С писаниной - точно так же. Но главное обстоятельство, которое все определяет, состоит в том, что в современном мире ни читателю, ни писателю "прокачиваться" ни к чему. Поэтому они это не делают и делать не будут.
Поясню на примере из смежной области - живописи.
Художники, работающие в области так называемого "современного искусства" не умеют рисовать. Действительно не умеют, популярное мнение "на самом деле они все прекрасно умеют рисовать, просто придуриваются" - не более чем миф. Даже те из них, у кого классическое профессиональное образование (а таких не более трети, а то и четверти), не рисовали с момента окончания института, потому давно уже потеряли квалификацию.
Дело примерно вот в чем.
Давным-давно мир был суров и брутален, доступных для обитателей ресурсов в нем было мало, и чтобы оные ресурсы получить, надо было ВСЕГДА, каждый день с утра до вечера, очень неслабо напрягаться.
Кто не напрягался, тот просто не получал ресурса, и вскоре уступал дорогу более трудолюбивым. Уступал в самом печальном смысле слова.
Потом обстоятельства изменились, ресурсы научились добывать, жизнь стала получше, и так сурово напрягаться тоже уже не было необходимости. Мало-помалу невиданный зверь - свободное время - появилось не только у ничтожной по численности высшей прослойки, но и у достаточно широких слоев населения.
Встал вопрос - чем это свободное время заполнить?
И огромные массы населения устремились в искусство.
Потому что творчески реализовываться, делать красоту и потреблять ее - это базовая потребность человека. Даже темные крестьяне, жизнь которых, если честно, немногим отличалась от жизни их рабочей скотины - и те вышивали какие-нибудь рушники, резали наличники, малевали вывески над трактирами и т.п.
Очень много людей хочет рисовать картины. Очень много людей хочет петь и играть на музыкальных инструментах. Очень много людей хочет писать книги. И т. п.
Практически каждый хочет.
Но вот беда - когда начался этот великий поход не искусства в массы, а масс в искусство, выяснилась одна очень неприятная вещь.
Практически все классические виды искусства оказались плоть от плоти того самого сурового мира без свободного времени.
Что из этого следует – мне напомнил один из немногих художников, еще умеющих рисовать:
«Всё гораздо проще. Академический рисунок -- это вроде математики или фортерьяно. Чтобы хорошо рисовать, надо РИСОВАТЬ. Каждый день, часами, долгие годы. В ущерб всему остальному. Это адское ремесло, которое даётся потом, кровью и палочной дисциплиной. Как балет».
И "адским ремеслом" оказалось все. Хочешь рисовать? Изволь выложить за это несколько лет своей жизни, причем фриланс исключен, только полная занятость. Хочешь играть на какой-нибудь мандолине, растапливая волшебством музыки черствые сердца людей? Изволь лет с 4-5 каждый божий день мучить эту сволочь несколько часов, и ничего не видеть в жизни, кроме нее. Иначе ты просто не наберешь хорошей техники, не овладеешь ремеслом.
И со всем так.
И везде – без каких либо гарантий.
Потому что везде, кроме техники, требуется еще такая малоосязаемая штука как талант, которого у тебя вполне может и не оказаться.
Это был тупик. Есть масса людей, которая хочет заниматься искусством, но заниматься им не может из-за высоких требований этого самого искусства.
Что произошло дальше, вы, я думаю, в курсе.
Планку начали занижать.
Чтобы играть в симфоническом оркестре, музыканту необходимо обладать высочайшей квалификацией. На смену симфонической музыке пришел джаз, там уже было полегче, но все-таки требовалось виртуозное владение инструментом. Для того, чтобы играть на эстраде или в рок-группе, некоторым оказалось достаточно знать восемь аккордов. Чтобы читать рэп, не требуется и этого.
Музыканту стало не обязательно быть виртуозом.
Вон, Ринго Стар всю жизнь был весьма посредственным барабанщиком – и чему это помешало?
Примерно то же самое произошло и в живописи. «Что мы вообще уперлись в эту живопись? – спросил кто-то ушлый. – Давайте назовем это «визуальное искусство»!». Не умеешь рисовать? Не беда. Возьми готовые детские игрушки, расставь их прикольно, измажь рты кровью. Зритель смотрит? Впечатления получает? Значит – визуальное искусство, а ты – художник. А рисовать вовсе и не надо.
Дальше – больше.
Требования к технике начали снижаться не только у творцов, но и у потребителей, и этот процесс был неизбежен.
в твоем городе один симфонический оркестр и две тысячи всяческих групп – кого ты будешь слушать и слышать чаще, и что у тебя будет через некоторое время ассоциироваться со словом «музыка»?
Процесс набирал обороты, и через некоторое время техника, то бишь профессиональные умения и навыки, в массовом искусстве просто вынесли за скобки в силу того, что они оказались никому не нужны. Можно назвать этот процесс деградацией искусств, можно «объективными изменениями в изменившемся мире», можно – «объективной деградацией».
Но факт остается фактом, сегодняшнее время – это время дилетантов.
И напоследок - две ремарки, просто чтобы упредить реплики, которые неизбежно кто-то скажет.
Да, уважаемые поклонники современного искусства, я в курсе, что я упрощаю, что процесс был много сложнее, что традиционная живопись оказалась в кризисе и творческом тупике и тому подобное. Я знаю, что Пикассо, когда заявлял, что уже в юности он рисовал не хуже Рафаэля – не очень-то и врал. Рисовать в обыденном смысле этого слова испанец умел хорошо, техника у него была прекрасная. И фиолетовых уродцев с глазами на жопе он рисовал не от неумения, а от поиска новых форм – все это так.
Но и вы задумайтесь, почему из всех возможных путей выхода из кризиса с восторгом был принят именно этот, почему именно протоптанная Пикассо тропинка стала магистральной трассой?
Да именно потому, что в пробитую профессионалом Пикассо калитку ломанулась целая толпа недоучек, бездарей и откровенных жуликов. Ломанулась с криками: «Все, можно! Пикассо разрешил! Теперь заживем, пацаны!».
И второе. Я прекрасно понимаю, что техника, профессиональные умения и навыки – это только одна из двух составляющих, и сама по себе она немногого стоит, несмотря на то, что требует огромного количества усилий. Да, без таланта это просто ремесло.
И, да, здесь есть небольшое следствие, связанное с тем, что талант, в отличие от техники, в мире исчезнуть не может. К примеру, современные молодые авторы пишут коммерческую фантастику одинаков ужасно с точки зрения классического литературоведения. Профессиональными навыками беллетристики, которая, напомню, в переводе означает «красивое письмо» владеют считанные по пальцам одной руки единицы. Я, например, не владею. С точки зрения стиля и т.п. – у всех тихий ужас.
Меж тем книги одних становятся популярными и даже бестселлерами, а у других их не читает никто, кроме членов семьи.
Это значит просто, что при отсутствии техники у одних талант есть, а у других – даже не ночевал.
Но технику ни те, ни другие осваивать не собираются, в современном мире это просто ни к чему.
Это лишние телодвижения.
___________________
Подписывайтесь на мой канал "Читать книги", и спасибо, что дочитали.
Если вы любите читать, рискну предложить вам познакомиться с моей книгой "В бой идут..." - https://author.today/reader/32004/239836.
Это добрая и смешная фантастика о поколении "последних советских людей", в свое время вошедшая в лонг-лист премии "Электронная буква-2019".
Близкое будущее. По государственной программе «Вторая молодость» заведующая домом престарелых, желая освоить выделенную квоту, с грехом пополам набирает четырех старичков, еще не впавших в маразм и не высыпавших весь песок, для участия в игре «Альтернативная реальность». Вот только старички оказались тем еще подарком! Бунты и побеги, друзья и враги, стихи и проза, прокачка, данжи и туповатый скелет Цитамол.