Наверное, об этом человеке надо было написать в самом начале, но «хорошая мысля приходит опосля», а ещё люди говорят, что лучше поздно, чем никогда. Поэтому здесь и сейчас прошу любить и жаловать – Никита Моисеевич Зотов, воспитатель Петра.
С легкой руки Алексей Толстого отношение к этому выдающемуся деятелю петровской эпохи сложилось снисходительно-насмешливое.
«Благообразное лицо с мягкими губами и кудрявой бородой запрокинуто от истовости. Благостный человек – и говорить нечего…Предан больше собачьего, но уж больно светел, легок духом. Не таков бы нужен был дядька норовистому мальчику…
Найти Петра не так-то было просто, - разве в роще где-нибудь начнется стрельба, барабанный бой, - значит там и царь: балуется с потешными. Никиту сколько раз брали в плен, привязывали к дереву, чтобы не надоедал с просьбами – идти стоять обедню или слушать приезжего из Москвы боярина. Чтобы Никита не скучал у дерева, Петр приказывал ставить перед ним штоф водки. Так понемногу Зотов стал привыкать к чарочке и уж, бывало, сам просился в плен под берёзу (А.Толстой. Пётр Первый)».
А кандидат исторических наук Буровский в своей «Несостоявшейся империи» об учителе Петра Великого пишет и вовсе пренебрежительно: «Для Петра же сочли [в качестве воспитателя] вполне достаточным дьячка Никиту Зотова». Прочитаешь это предложение, и сразу же возникает картина: этакий мужчинка в рясе полупьяненький и полуграмотный с курчавой бородкой. Дьячок! Чему с ним царевич научится?! Писать с ошибками, безобразия нарушать, да водку пьянствовать…
Но у меня возникает стойкое убеждение, что бывший советник бывшего министра культуры о Никите Моисеевиче прочитал только то, что написал о нём Алексей Толстой в своём романе, но даже этой малости доктор философских наук понять не смог.
Начну с того, что назначенный воспитателем к пятилетнему Петру Никита Зотов был не «дьячком», а дьяком (Челобитного приказа, если кто-то интересуется подробностями). Слова «дьячок» и «дьяк» звучат похоже, а разница – колоссальная. Дьяки к религии никакого отношения не имели. Это – государственные служащие. И служащие весьма высокого ранга. В иерархии того времени дьяк был примерно равен современному заместителю министра или начальнику главка министерства. А перед назначением царским воспитателем его педагогические способности проверял сам Симеон Полоцкий.
Именно Зотов, кроме обучения Петра грамоте и Священному писанию, знакомил его с «Артикулом со всеми военными экзерцициями», составленным при царе Алексее Михайловиче; по картинкам знакомил с жизнью Запада.
Но он был, очевидно, специалистом не только в педагогике, потому что в августе 1680 года его отправили в Крым в составе русского посольства, и в 1681 году, - Петру ещё только девять лет, - мы видим Зотова при подписании Бахчисарайского мира. Старшим не он, но он один из трёх участников русской делегации. Как в «Выборе» Виктора Суворова про таких, которые в посольствах не главные, сказано: «У нас ведь не абы кого во вражеские столицы под дипломатическое прикрытие отправляют».
Закончена очередная серия русско-турецких войн, наступило время дипломатов… России удалось тогда добиться создания нейтральной зоны между Днепром и Бугом, получить разрешение на судоходство по Днепру до самого Черного моря, Турция признала запорожских казаков подданными Московского царя, признала Левобережную Украину частью России. Многовато для слабохарактерного, полуграмотного и недалекого умом «дьячка».
В то время ещё не было Табели о рангах, и чин Зотова в 1681 году определить трудно. Но давайте действовать методом аналогий. В наше время посол имеет ранг министра, и обращаться к нему положено «ваше высокопревосходительство». Зотов в посольстве - второй, а не первый. Всё равно, получается не слабо.
Согласно пушкинской Истории Петра, летом 1684 года Зотов стал хранителем библиотеки, которую Петр, забрал у патриарха и велел привести в порядок и сделать опись. В 90-х годах он занимал место думного дьяка. В 1694 году участник «Кожуховского похода». В Азовских походах он состоял начальником походной канцелярии государя.
В книге Василия Рубана «Поход боярина и большаго полку воеводы Алексея Семеновича Шеина к Азову, взятие сего и Лютика города и торжественное оттуды с победоносным воинством возвращение в Москву…», в которой второй Азовский поход описан более чем подробно, неоднократно упоминается об отправленных к Зотову для допросов пленных и перебежчиков. По словам самого Петра, Никита Моисеевич под Азовом «был в непрестанных трудах письменных расспрашиванием многих языков и иными делами».
Как старый, опытный излагатель царской воли, он в указах назывался "ближним советником и ближней канцелярии генерал-президентом". Осенью 1702 года надзирал за строительством новых бастионов взятого русской армией Шлиссельбурга. В списке 1705 года Зотов числится уже думным дворянином и печатником.
В 1709 году после Полтавского сражения он был награжден царским портретом с бриллиантами. В 1711 году Зотов был возведен в графское достоинство и назначен государственным фискалом «чтобы никто от службы не ухоронился и прочего худа не чинил».
В те годы случалось, что природные князья становились с подачи царя всеобщим посмешищем, но не было прецедента, чтобы шуты получали княжеский или графский титул. Заслуги перед державой для этого требовались наиогромнейшие.
Прошу обратить особое внимание на слово «Печатник». По совместительству Зотов руководил Печатным приказом. Это тогда Петр считал одним из важнейших направлений государственной деятельности. Под руководством Зотова в России стали множиться казенные и частные типографии, издаваться учебники и географические атласы… И когда мы по утрам свежую газету покупаем, это нам граф Никита Моисеевич Зотов через века привет посылает.
Скончался первый учитель Петра в 1718 году в возрасте семидесяти четырех лет. Весьма почтенный возраст даже для нашего времени, не говоря уж о том веке. Чтобы до этих лет дожить здоровье нужно иметь не слабое. А за три года до кончины Зотов женился.
Считается, что под конец жизни он спился и выжил из ума. Но я в это как-то слабо верю. Вполне допускаю, что слухи о его слабоумии стали распускать сыновья, которые ждали-ждали наследства, а оно отошло к молодой вдове.