Начало саги здесь:
Маша остановилась у двери, нерешительно постучала. Кажется, её не услышали. Маша постучала ещё.
- Открыто! – закричали изнутри.
Маша толкнула дверь и едва не ударила ею Леонида.
- Маша? – Леонид отступил, пропустил её в комнату. – Что случилось?
- Твоя жена дома?
- Нет.
- Не надо, чтобы она меня видела.
- Что произошло? При чём здесь Августа?
- Лёня, мне страшно. Пожалуйста, помоги, - всхлипнула Маша.
Она больше не могла сдерживаться и зарыдала в голос.
- Тихо, тихо, всё будет хорошо, - торопливо заговорил Леонид.
Прикрыл плотнее дверь, накинул крючок и повёл Машу в комнату. Посадил на диван, принёс стакан воды.
- Рассказывай. Не плачь, Машенька, не плачь. Все живы, здоровы, все дома…
- Не все! Они забрали Саньку! Хотели Гутю забрать, но Санька её за себя спрятал, говорит, не отдам. Меня берите.
- Кто они?
- Бандиты. Сутулый сказал, что, и правда, лучше пацана. От малявки одни заботы, будет ныть, к мамке проситься, все мозги выкрутит. Лёня, они его убьют! Он им до ограбления нужен, а потом опасный свидетель. Мы оба их видели, запомнили, показания дадим. Понимаешь?
Леонид сел рядом, взял Машу за плечи и встряхнул.
- Мария! Успокойся, кому говорю! Нормально рассказывай, с самого начала. Какие бандиты? Где они с вами встретились? Когда? Сколько их?
Его голос, резкий, командный, привёл Машу в чувство. Она залпом допила воду и начала докладывать. Чётко, подробно, как обстановку на поле бoя.
Лёня слушал, иногда уточнял. Когда Маша закончила рассказ, задумался.
- Они сказали в милицию не ходить, а то Саню убьют. У них там свои люди. Вот я и пришла к тебе.
- Правильно сделала.
- Ещё, Лёня, - Маша замялась.
- Говори.
- Про тебя они знают. Ну, что мы жили вместе. Тот, со шрамом, сказал, мол не вздумай своего мужика бывшего предупредить, пожалеешь.
- Значит долго готовились, информацию собирали. Что ты ответила?
- Сказала, ты женился на молоденькой, меня знать не хочешь. Проклинала вас обоих и обзывала, чтобы поверили, будто ненавижу.
- Молодец. Жаль только, что они могут знать, как я выгляжу. Когда у тебя с ними контрольная встреча?
- Завтра вечером. Я должна сказать точное время, во сколько инкассаторов ждём. Потом пройтись с ними к сберкассе, показать окно кабинета, куда деньги занесут.
- Зачем?
- Думаю, проверить, что оно точно во двор выходит. Боятся, вдруг кто-то успеет на помощь позвать. Заодно ещё раз меня запугать, напомнить, что жизнь сына зависит от моего послушания.
- Нам нужен третий, проследить завтра за бандитами. Узнаем, где они засели – считай полдела сделали, - сказал Леонид.
Маша осторожно уточнила:
- В милицию не ходить?
- Нет, Машенька, не ходи. Возможно, у них там в самом деле есть информатор. Есть или нет, проверять не будем. Да и милиция же начнёт планы строить по поимке, всякие перехваты-захваты, сама понимаешь, у них отчётность. А у нас Санька на мушке.
- Лёня… Вдруг их не двое, а больше? Я же только этих видела, а вдруг там целая банда?
Маша боялась. Очень боялась. Она понимала, что в милицию идти опасно, но вдвоём против банды грабителей…
- Мы узнаем. Кого привлекать будем? Я бы Августе рассказал, она женщина решительная, но нельзя. В положении она.
Да уж, решительная, конечно. Увела у Маши мужа, у Гутьки папу и не поморщилась со своим решением. Значит, Леонид скоро опять станет отцом.
- Поздравляю. Я Настю попрошу помочь, она не откажет.
- Испугается и сдаст всю контору в милицию, - засомневался Лёня. – Или, того хуже, бандитам себя выдаст. За тем, кто придёт на встречу, следить надо до самого логова. А Настя твоя женщина домашняя, тихая, небось даже темноты боится.
Маша незаметно усмехнулась. Эх, Лёня, Лёня, что ты о них с Настей знаешь? Августу свою, глупую девчонку, решительной считаешь. А смогла бы она в лагере выжить? За миску баланды и сухарь драться в кровь? На коленях, обдирая руки и от холода не чувствуя ног, ползти по ледяному зимнему лесу? К свободе своей ползти?
- Не боится. Она справится.
Правильно Маша не сомневалась в подруге ни минуты.
Настя не подвела. Выслушала их с Леонидом, поплакала и пошла в кладовку, выбирать одежду для слежки.
- Чего-то неброское, говоришь, - задумчиво переспросила Настя Леонида. – У меня вроде всё неброское и немаркое.
- Главное осторожно, чтобы не заметили. Боишься? – заботливо давал ей последние указания Леонид.
- Я за Саньку боюсь, - призналась Настя. – Он мальчишка совсем, спасай его, Лёнечка, скорее, а то как бы не натворил делов.
- Ох, - пискнула Маша.
Она тоже боялась, что юный, не имеющий понятия о бандитских законах и жестокости сын ляпнет что-нибудь опасное. Взбесит и без того напряжённых урoк и те схватятся за зaтoчки.
Марфа, от которой у Насти с Машей никогда не было секретов, сердито цыкнула на обеих.
- Цыц! Языки свои приструните и плохого не болтайте, сколько раз говорила! Собрались на благое дело, о том и думайте. Идите, я за вас за всех помолюсь.
Леонид как-то непонятно, задумчиво посмотрел на Марфу, хмыкнул, лицо скривила жёсткая ухмылка. Потом кивнул и первый пошёл к выходу.
На встречу с Машей пришёл Шрам. Маша, точно выполняя указания бандитов, сначала прогулялась по улице, зашла за угол, словно поправляя косынку, подняла голову и глазами показала Шраму на зарешеченные два окна сберкассы.
Потом перешла улицу, купила стакан кваса из бочки, отошла в сторонку и присела на край скамейки. Через несколько минут рядом сел Шрам. Нагнулся, завязал шнурок на ботинке.
- Когда? – прошептал он, не поднимая головы.
- Завтра, - Маша, не чувствуя вкуса, отпила из стакана. – Ждём с шести вечера до шести пятнадцати. Они обычно не опаздывают.
- Понял. Смотри, без закидонов. Чтобы всё чисто было, а то болтуну твоему сопливому на прощание язык отрежу.
Маша вздрогнула. Значит, глупый Санька чего-то наговорил бандитам. Только бы не убили!
Она видела, как Настя спокойной походкой вышла из булочной и не спеша пошла за Шрамом. Очень хотелось пойти за ними, но Лёня строго-настрого велел сразу идти домой. За ней может следить второй бандит.
Ждать было очень тяжело. Время шло, а Настя всё не возвращалась. Маша почувствовала, как спазмом сжимает грудь, воздуха вокруг словно становится всё меньше и меньше, к горлу подкатывает тугой комок.
Наконец, Настя вернулась. Марфа, Маша и Леонид дружно выдохнули.
- Чего так долго? – спросила Марфа.
- Пешком пришлось от промки топать, - объяснила Настя. – Автобус рабочий уже ушёл. Дай чаю горячего сладкого, устала, не могу.
Настя пила чай и говорила.
Шрам не особо старался замести следы, наверное, был уверен, что запугал Машу до смерти, и она ничего не предпримет. К тому же ей пообещали долю, кто откажется от лёгких денег?
Уходя, он несколько раз оглянулся, потом сел на автобус, маршрутом на промышленную зону.
- Вроде и не прятался особо, а специально время выбрал, когда народ в вечернюю смену на фабрику едет, - рассказывала Настя. – Я тоже села. Автобус полный, но я постаралась не близко от него держаться, у другой двери.
На промзоне было всего четыре остановки. Первые две они проехали.
- Думаю, лишь бы он «по требованию» не остановил, у старой водокачки. Там же редко кто выходит, если я за ним выскочу, сразу увидит.
Шрам попросил кондуктора остановить «по требованию». Настя сначала растерялась, но когда Шрам вышел, расталкивая локтями людей, пошла к водителю.
- Там поворот почти сразу. Мы как за него заехали, я заголосила. Мол, ой, ой, остановку проехала, выпустите, пожалуйста. Водитель услышал, остановился.
Настя выскочила из автобуса и нырнула в кусты. За поворотом Шрам точно её не увидел.
- Он к трансформаторной будке пошёл, - сказала Настя. - Закрытой, ещё довоенной. В ней они сидят.
Лёня встал, оправил ремень:
- По коням, девоньки.
- Я с тобой, - сказала Маша.
Лёня кивнул. Настю и Марфу без разговоров оставляли дома: Марфа не бoeц, да и Настя тоже. Вдвоём им с Леонидом было надёжнее и, честно говоря, привычнее. Сколько раз в бoю друг друга прикрывали.
Дождь пошёл словно специально для них. Если бы не падающие шуршащие по земле капли, подобраться к трансформаторной будке незаметно было бы намного сложнее.
У задней стены Лёня кивком головы показал Маше на высокое узкое окно. Маша оправила короткую, насквозь мокрую курточку, подтянула рукава, чтобы удобнее было цепляться. И будто вернулась в прошлое. Опять, как шесть лет назад, они на вoйне и понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда. Читают мысли и команды, кожей, всем существом чувствуют исходящую из старой кирпичной будки смeртельнyю опасность.
Маша забралась на спину Леониду, он встал в полный рост, и она смогла заглянуть в окно.
В центре будки стол из пары ящиков и досок. За ним Шрам и Сутулый, выпивают, закусывают. В одном углу лежанка, наверное, на ней бандиты спали. В другом, к выступающей из стены железной арматуре, привязан Санька. Мальчишка лежал на боку, на миг Маша едва не потеряла равновесие. Но Санька пошевелился, подтянул колени к животу и обхватил их руками. Бедный её ребёнок, ему же холодно.
Кажется, сердце стало биться тихо-тихо. Такое бывало с Машей только на вoйне. Жгучая, испепеляющая ненависть словно вытесняла всё хорошее, доброе, женское, что было в душе. На землю с плеч Леонида слезла другая Маша.
Он посмотрел ей в глаза и одобрительно улыбнулся.
- На, - Леонид протянул Маше пистoлет.
- Откуда? – поразилась она.
- Трофейный. Не сдал, решил себе оставить, мало ли как жизнь повернётся. Ты же знаешь, я человек мирный, но запасливый.
- Статья, - тихо заметила Маша.
Леонид беззаботно отмахнулся:
- Ты меня не сдашь, а больше никто не знает. Даже Августа. Но мы постараемся обойтись без стрельбы. Я тебе на всякий случай даю, для самообороны. Лучше нам не шуметь.
Он жестом показал на дверь, громко постучал.
- Откройте, это я, Маша! – испуганным голосом сообщила она.
Дверь резко распахнулась, Маша сделала шаг в сторону.
Наверное, Сутулый не успел понять, как в будку попал Леонид. Одним сильным ударом Леонид сбил его с ног, Сутулый, громко воя, откатился в сторону. Шрам выхватил нож и кинулся на Леонида.
Маша прижимаясь к стене. Сутулый встал на четвереньки, бормоча ругательства, хлопал себя ладонью по бедру. Что ищет?
Шрам, размахивая финкoй, нападал на Леонида. Тот делал ложные выпады, кружил и не подпускал Шрама на расстояние вытянутой руки. Но Шрам оказался опытным бойцом. Немного покружив, он вдруг сделал быстрый прыжок и кинулся на Леонида в рукопашную.
Сутулый со стоном упал на пол, ползком, прижимая одну руку к животу и отталкиваясь от пола второй, добрался до стола. Потянулся, захлопал ладонью по доске. Лезвие ножа блестело совсем близко от его руки.
Маша не стала ждать. Хоть Лёня и хотел обойтись без шума, выбора не было, она помнит, как умеет метать нож Сутулый. Маша уверенно вытянула руку и нажала на кyрoк.
Не ожидающий такого поворота событий Шрам на миг ослабил хватку. Леонид вывернулся из его рук, обхватил бандита за шею и прижал к своей груди его голову. Тихий хруст прозвучал для Маши совсем не страшно. Зато Санька, наблюдавший из угла, всхлипнул и зашёлся беззвучным криком.
Мальчика Лёня быстро привёл в чувство. Пока Маша перерезала верёвки, Лёня обыскивал бандитов и будку. На всякий случай, чтобы не оставить никаких следов.
- Мы что, в милицию не пойдём? – робко спросил Санька.
- Нет. Забудь всё, что видел и пережил, - ответил Леонид, тщательно выворачивая карманы пиджака Сутулого. – Завтра скажешь, что тебя избили хулиганы на улице, закурить просили. Никого не помнишь и не узнаешь, так что в милицию идти нет смысла.
- А Гутька? Она же разболтает, - испугался Саня.
- Может, - вздохнула Маша. – Из неё все новости, как горох из равного мешка, высыпаются. Спрашивать не надо, сама сообщит.
- Давайте я её к себе на недельку возьму, в гости? – предложил Леонид. – Она за неделю от новых впечатлений все старые забудет.
- Можно её пока к Насте с Марфой отвести, - сказала Маша.
- Причины нет уважительной. Со мной всё понятно: папа соскучился, взял к себе.
- Хорошо, - согласилась Маша.
Она не хотела, чтобы Гутя общалась с Августой, но понимала, что этого не избежать. У них будет ещё ребёнок, Лёня обязательно захочет, чтобы дети дружили. Ради Гути Маше придётся спрятать подальше свою гордость и обиду.
- Папа, - Санька вдруг замолчал, словно не решался сказать.
Леонид вопросительно посмотрел на него.
- Ты их сразу yбить хотел? Мама, и ты тоже? – спросил сын.
- Сразу, - спокойно, даже равнодушно, подтвердил Леонид.
Маша поймала на себе взгляд сына, кивнула.
- Они бы yбили вас. Тебя, маму, Гутю, скорее всего, тоже. Инкассаторов и тот персонал, кому бы не повезло завтра оказаться в сберкассе. Вот, смотри.
Лёня откинул в углу какую-то грязную тряпку и показал два автомата. Нeмeцких, вoeнных.
- Это – на непредвиденное развитие событий, - объяснил Лёня. – Скорее всего обошлись бы финкaми, чтобы не шуметь.
- Они не люди, сын. Они – нeлюди, как фашисты. Такие не должны жить на земле, - сказала Маша.
Лёня прикрыл автоматы той же тряпкой. Надо было спешить. Хоть они были в промышленной зоне, дождь скрывал следы, но выстрелы точно кто-нибудь услышал. Кто-нибудь опытный, кто не перепутает их с громом и сообщит куда надо.
До города добирались пешком. Долго, зато безопасно: никто их не видел и не подвозил.
Дома Санька сел возле Маши, взял её ладони в свои:
- Мам, прости меня за всё, пожалуйста. Ты воевала, меня, нас всех защищала. Вместе с папой. Я такой дурак был, когда ты вернулась.
Санька судорожно вздохнул, шмыгнул носом и закрыл руками лицо.
Маша обняла сына, прижала к себе. Мальчишка уткнулся лицом в её плечо, обнял, заплакал и, наконец-то, расслабился. Маша гладила Саньку по спине, раскачивалась из стороны в сторону и время от времени вытирала свои слёзы об Санькины тёплые мягкие волосы.
Продолжение: