Французский король Франциск I, помимо замечательной величины носа, отличался необузданной страстью к охоте. Настоящая, правильная охота - порой дело нескольких суток. В эпоху отсутствия автомобилей, самолетов и скоростных поездов представлялось затруднительным возвращаться каждый день на ночлег в Париж.
Итак, естественным выглядело решение соорудить охотничью избушку - неподалеку от излюбленных королем охотничьих угодий и на берегу реки, которая служила бы естественной преградой на случай нападения врагов. Из рек прекрасно подходила #Луара. Долина ее была плодородна и отличалась мягким климатом, а леса окрест - полны дичи. Кроме того, немаловажно, что выбранная местность располагалась не так уж далеко от Парижа, а если точнее, то почти в центре владений августейшего охотника.
Разумеется, упомянутого монарха было трудно назвать бедным человеком. У него имелось немало резиденций в провинции, но все они, увы, не годились на роль охотничьего поместья, главным образом потому, что вышли из моды. На дворе был #Ренессанс, а в помещениях он был и подавно и заключался прежде всего в возрождении античных традиций. Наряды стали откровеннее, люди - раскованнее. Средневековое умерщвление плоти понемногу становилось достоянием истории.
Для разработки архитектурного проекта избушки был приглашен немолодой итальянский инженер, архитектор и изобретатель. Благообразный, убеленный сединами старец пересек Альпы верхом на муле. На другого мула были навьючены немудреные пожитки, с точки зрения нормального человека не представлявшие особой ценности: какие-то фолианты, связки рукописей, несколько свернутых в трубку не новых холстов, непонятные чертежи и замотанные тряпками старые потемневшие от времени доски - что ни говори, груз довольно тяжелый.
С одной из этих досок, когда их распаковали, скептически взглянула молодица с черными, не по моде, волосами и скромно сложенными руками. Все итальянское тогда вызывало радостные ассоциации, ибо именно под щедрым небом Италии началось упомянутое Возрождение. Поэтому странное выражение лица на портрете сочли за улыбку.
У картины толком не было названия, у ее автора - даже фамилии. #Леонардо из городка Винчи - под таким именем он был в меру знаменит в Европе. Говорить о мировой славе тогда было бы преувеличением, но некоторую известность отрицать не приходится, учитывая приглашение его ко двору главного монарха христианского мира. На вопрос, кто же изображен на портрете, автор также затруднялся или, что более правдоподобно, просто не хотел отвечать. Позже картина станет предметом поклонения. Ее переведут с подпорченного жучком дерева на холст, будут похищать, водворять на место и наконец заключат в пуленепробиваемую витрину.
Архитектор, повторим, находился в преклонных летах. Он мирно скончался в 1519 году в подаренном ему Франциском I именин Кло-Люсе и был похоронен в амбуазской часовне. Строительство при жизни Леонардо так и не началось, но разработать часть проекта он все же успел. По слухам, ему принадлежит идея хитроумной двойной лестницы: одновременно поднимающиеся и спускающиеся по ней люди не видят друг друга.
Однако достоверных сведений относительно того, какие именно части проекта были разработаны старым итальянцем, не сохранилось. Да, строение было многоэтажным, со множеством лестниц (13 главных и 70 - второстепенных) и, мягко говоря, многокомнатным: в нем насчитывается четыреста сорок помещений, и, чтобы обойти весь #замок, потребуется несколько часов.
Замок Шамбор - самый красивый, большой и необычный из луарских замков, символ французского Возрождения: вот во что выросла идея охотничьего домика. И если король затеял строительство ради того, чтобы быть ближе к природе и побольше времени проводить в зелени лугов и лесов, то по причуде архитекторов на головокружительной высоте, на крыше нового замка, вырос настоящий каменный лес из ажурных лесенок, переходов и башенок. Толстые стены и узкие бойницы не были больше функционально необходимы. Меж тем менее чем за сто лет до охотничьих забав Франциска I половина Франции, в том числе Париж, была в руках англичан.
Из замка Шинон, где глухими ночами при вспышках молний бродит призрак графа Тибальда I “Плута”, рыцаря, охотника и сердцееда, снабженная холодным благословением Карла VII, отправилась в поход спасительница Франции Жанна д’Арк. С именами Карла VII и Жанны связана и история замка Сюлли-сюр-Луар, знаменитого своей неприступностью.
Война, представлявшаяся вечной, оказалась всего лишь, позволим себе мрачный юмор, Столетней. Феодальные распри тоже потихоньку затихли, за что следует благодарить Людовика XI, проведшего, кстати сказать, всю свою наполненную устранением истинных и мнимых врагов жизнь на берегах Луары, преимущественно в замке Плесс-ле-Тур. Подобных укрепленных замков немало в Луарской долине, и это знак того, что история этих мест была далека от идиллии.
К примеру, грозного графа Анжуйского недаром прозвали Foulgues Nera - ”Черным соколом”. Классический тип феодального разбойника, он был вероломен и циничен. Суровая набожность сочеталась в нем с непомерным властолюбием, которое стало достоянием легенд. Редкостные качества стратега и хитрого политика вели его от победы к победе в течение пятидесяти лет. Графский замок Ланжэ на берегу реки, на запад от Тура, в X веке был настоящей крепостью. Донжон (главная #башня) замка - каменный, не в пример прежним, деревянным укреплениям, и, возможно, самый древний из устоявших до наших дней.
После смерти “Черного сокола” мощь дома Анжу росла из года в год, достигнув кульминации в 1154 году, когда Анри Анжуйский Плантагенет получил корону Англии. При нем Ланжэ стал аванпостом его огромных французских владений, включавших долину Луары, Нормандию и Аквитанию.
Воздвигнуть в этом месте новую #крепость решил Людовик XI: он хотел обезопасить с запада свои владения Тур, Плесси-ле-Тур и Амбуаз; с востока их закрывал Шомон, с юга - Шипом. Укрепление Ланжэ с высокими стенами и узкими окнами, с круглыми башнями и поясом из зубцов и маши кулей (особые навесные бойницы) было образцом мощной и суровой крепости того времени.
16 декабря 1491 года в замке наскоро было отпраздновано бракосочетание Карла VIII и Анны Бретанской, в результате которого Бретань была присоединена к Франции. Этот союз по расчету потряс европейские дворы, ибо пятнадцатилетняя Анна уже была обручена с Максимилианом, императором Священной Римской империи, а Карл VIII - с дочерью Максимилиана Маргаритой Австрийской. События разворачивались с необычайной быстротой: Карл был представлен невесте всего лишь за несколько дней до венчания, а сама свадьба больше походила на похищение.
Древние стены замков служили декорациями для множества занятных событий. Если исходить из эстетических и исторических соображений, замки старого образца могут показаться более интересными, чем парадные ренессансные дворцы. Принято считать, что замок Юссе вдохновил Шарля Перро на сказку о спящей красавице. Действительно, остроконечные башни, глубокие рвы, узкие бойницы выглядят чрезвычайно романтично. Но не следует забывать, что даже сеньорам жилось в таких зданиях не особенно комфортно. Так уж получается, что эстетика плетется следом за функциональностью и удобством.
В Юссе, позаботившись, не без помощи Орлеанской девы, о судьбах Франции, удалился Карл VII. Сопровождала короля его Damoyselle de Beaute - “прекрасная дама” - Агнесса Сорель, первая в истории “официальная любовница” французского монарха. После смерти Карла его сын Людовик XI, не предаваясь излишним сантиментам, превратил папенькино любовное гнездышко в тюрьму.
Подобная же судьба постигла замок Сомюр - chateau de plaisance (“замок утех”) Рене Анжуйского, короля-поэта.
Замок Сомюр - грубая средневековая постройка, возведенная по приказу Людовика IX Святого в 1230 году на месте нескольких более ранних сооружений, - во времена Людовика I Анжуйского был существенно перестроен: прибавились восьмиугольные башни, появились высокие контрфорсы и пояс с зубчатыми машикулями. И все-таки замок оставался прежде всего мощным оборонительным сооружением. Но у поэтов особый взгляд на вещи. Рене Анжуйский так описал замок Сомюр в своем романе “Сердце, плененное любовью”: “...этот прекрасный увеселительный .замок был построен на изумрудной скале, по которой проходила жила из сверкающих алмазов, рассыпанных повсюду, их было даже больше, чем изумрудов. Четыре его стены были из чистого хрусталя, а в конце каждой стены стояла толстая башня, сделанная из драгоценных рубиновых камней... А покрыты были эти башни платиной шириной в ладонь, а дом между башнями был покрыт черепицей из чистого золота, на которых эмалью искусно был выведен девиз бога любви: “трепетному сердцу".
После смерти короля Рене в 1480 году герцогство Анжуйское перешло к короне, и в замке Сомюр разместился королевский гарнизон. Век спустя во времена Реформации в результате сложных политических игр Сомюр оказался в руках Генриха Наваррского. Будущий Генрих IV не скрывал своей радости от обладания “ключом к Луаре”, как он называл этот замок, и приказал укрепить его со всем усердием и ни на что не скупясь. Сомюр опоясала крепостная стена с зубцами и бастионами, которые позже, когда закончилась эпоха смут и войн, пригодились для охраны высокопоставленных узников: старинная цитадель прослужила тюрьмой в течение почти двух столетий и получила во Франции большую известность. В ней содержались персоны благородных кровей, которым позволено было иметь в заключении не только слуг, но также и небольшую свиту. Государственные преступники могли свободно выходить в город и даже обедать в домах местной знати.
Печально известный не только в веках, но уже при жизни маркиз де Сад в 1768 году провел в Сомюре полмесяца, перед чем попасть в лионскую тюрьму Пьер-Ансиз. Четыре года здесь томился адмирал де Кергелен, открыватель архипелага у берегов Индии, названного его именем. Мореплавателю вменялось в вину, что он оставил в океане беспомощный корабль с командой.
В годы американской войны за независимость в замке содержались восемьсот английских пленных моряков, которые процарапали на стенах помещений изображения кораблей и якорей.
В наполеоновскую эпоху большие галереи северо-восточного крыла были разделены на камеры, что окончательно закрепляло за Сомюром статус государственной тюрьмы.
Но мы забежали вперед. Возвратимся же в яркие времена Ренессанса. Новые замки-дворцы вовсе не были похожи на крепости. Владельцы замшелых укреплений старого образца принялись перестраивать их, повинуясь неодолимому велению времени: куртуазная идея fine amour - изящной любви - поселяется на берегах Луары. Сама по себе идея, разумеется, не нова - не только потому, что любовь вечная. Как мы видели, луарские замки и прежде использовались для романтических утех.
В середине XVI века Генрих II подарил своей унаследованной от отца многолетней фаворитке Диане де Пуатье прелестный дворец Шенонсо, расположенный прямо на реке Шер (приток Луары). Ренессанс по-прежнему был как на дворе, так и в помещениях. На знаменитом портрете Клуэ Диана восседает в мраморной ванне, а мыться в одежде, как известно, довольно неудобно. Чертами лица прелестница слегка напоминает Мону Лизу, но волосы по моде светлы. На множестве других портретов Диана, тоже весьма легко одетая, изображена в виде Артемиды, не только из-за своего имени, но и потому, что охота продолжала оставаться любимой забавой высшего сословия. Диана, как следует, обжилась в замке, кое-что перестроила по своему вкусу, распорядилась разбить парк в стиле, позднее названном французским, - с аккуратно подстриженными ровными, прямыми аллеями и цветниками, где растения были высажены причудливыми узорами. Но после смерти покровителя его вдова Екатерина Медичи изгнала оставшуюся не у дел фаворитку, презентовав ей, впрочем, другой луарский замок, Шомон.
В Блуа - главном королевском луарском замке - показывают комнату, где Екатерина Медичи хранила свои яды, а также люк в полу, через который она выбрасывала наскучивших любовников. И все-таки историки утверждают, что Дюма-отец преувеличивал насчет дурного нрава Екатерины. Действительно, Шомон - прелестный замок, мягко доминирующий над дивной долиной реки, - способен соперничать красотой с Шенонсо.
Остается догадываться, оскорбило ли Диану де Пуатье это комфортабельное изгнание, но за обустройство новой резиденции уже немолодая экс-фаворитка принялась с немалой энергией. Правда, парк в Шомоне спланирован чуть небрежнее, чем в Шенонсо; вероятно, у Дианы переменились вкусы. Что же касается Екатерины Медичи, то она неплохо проводила время в апартаментах бывшей соперницы. В историю вошли пышные пиры, которые давала вдовствующая королева.
В то относительно счастливое время (совсем счастливым его не назовешь хотя бы потому, что надвигалась Варфоломеевская ночь) даже суровые обстоятельства помещались в изящную оболочку. Символом этого может служить замок Вилландри - типичная феодальная #крепость, окруженная уникальными по красоте и планировке ренессансными садами, известными как Сады Любви. В зелени аккуратно подстриженных кустарников упрятаны ярко цветущие символы любви - трагической, нежной, вероломной и страстной.
Нежной любовью государственного казначея Жиля Бертло к его жене Филиппе Лебаи ознаменовалось возведение замка Азе-ле-Ридо. Строительство началось в 1518 году, но в 1524 прервалось, ибо обвиненный в растрате суперинтендант финансов скрылся бегством. Что и говорить, любовь чревата множеством неприятностей, но замок Азе-ле-Ридо остается одним из самых красивых луарских замков. Впервые парадная лестница не была здесь вынесена отдельно, а разместилась внутри здания; залы украшены фламандскими гобеленами на библейские сюжеты. Бальзак назвал замок “бриллиантом, вставленным в оправу реки Эндр” (приток Луары).
Писатели и поэты не оставляли вниманием и другие луарские жемчужины, впрочем, не всегда влекомые туда одним лишь вдохновением. В тюрьме замка Мен-сюр-Луар провел несколько месяцев за кражу драгоценностей Франсуа Вийон, а в замке Блуа он с успехом участвовал в поэтических турнирах. В 1545 году там же, в Блуа, молодой Ронсар писал сонет за сонетом в честь Кассандры Сальвиати - дочери итальянского банкира.
В Сюлли-сюр-Луар опальный Вольтер развлекал светских дам постановками своих пьес. В Шамборе (описав круг, все же возвратимся в него) состоялись премьеры “Мещанина во дворянстве” и других творений Мольера.
Луарские замки давно уже не используются как тюрьмы, крепости и казармы. Все они - замки-крепости и замки-дворцы - равноценны и интересны. Большинство из них тщательно отреставрированы и открыты для посетителей. Способность, пусть ненадолго, почувствовать себя властелином замка теперь зависит больше от живости воображения, чем от генеалогических хитросплетений и военных доблестей.