Станислав Зингеренко
Бывший петербуржец, живет во Франции.
В 1991 году, когда мне было 18, знакомый, с которым мы вместе ходили в Синагогу, предложил поработать в организации, которая отправляет евреев в Израиль. Алия в это время стала массовой. Сохнут начал курировать этот процесс, но, поскольку официального представительства в России еще не имел, то делегировал эти полномочия агентству «Мир» на Лиговском, 56. Вот там-то я и начал работать. Желающие должны были прийти и «записаться на рейс». Заявка отправлялась в Израиль на рассмотрение. Прямых рейсов не существовало. Можно было улететь самолетом через Варшаву или Будапешт либо уехать на поезде до Бухареста. Сохнут бронировал и оплачивал билеты. Отъезжающему сообщали время рейса, он приезжал в аэропорт или на вокзал, там его встречали и выдавали билет. Сотрудников было немного, сейчас уже не помню, сколько точно, может быть, четверо или пятеро. Я отвечал за «логистику»: собирал данные, получал в авиакомпаниях заказанные Израилем билеты, встречал отъезжающих в аэропорту, выдавал им билеты и провожал на рейс. В аэропорт нужно было приезжать к 5 утра, до сих пор помню этот маршрут на 39-м автобусе.
Возраст в моей работе не был помехой, в 18 ты полон веры в себя и думаешь, что можешь все. Главное, что мне запомнилось — это... эмоции. Эмоции человека, который уезжает навсегда. Ведь отъезжающий отказывался от гражданства, сдавал паспорт и рвал все связи. Помню одного парня лет 35 — мне он казался ужасно взрослым — который пришел записываться на рейс совсем один. Это казалось странным, обычно приходили семьями... И в Израиле у него не было никого, что тоже редкость. Было видно, что ему очень тяжело. На рейс он пришел вдрызг пьяным...
В 1994 году, когда я работал уже в Сохнуте, который располагался тогда на Измайловском проспекте, ощущения были другие. В 1991-м отъезд был фатальным, невозвратным шагом. Три года спустя люди уезжали, зная, что для них открыта «запасная дверца» и при желании они смогут вернуться.
Кстати, в 18 лет я сам сделал попытку уехать. У меня был вызов, я все оформил в ОВИРЕ, но... за отказ от советского гражданства надо было заплатить 500 рублей. У меня таких денег не было, а папа отказался мне их дать. Остается только догадываться, почему...
Станислав (Шломо Исраэль) Репинецкий
Репинецкий Историк, живет в Бней-Браке (Израиль)
Вся моя жизнь в том виде, какая она есть сейчас, сложилась благодаря Сохнуту.
До 19 лет я совсем не думал о своем еврействе. Я знал, что у меня есть еврейские предки, но это была для меня абстрактная информация, не связанная с жизнью. В конце 2002 г. я познакомился с ребятами из самарского Сохнута, и они предложили мне съездить на Таглит. Эта поездка в феврале 2003 г. стала для меня первым знакомством с еврейством.
В 2007 г. у меня появилось еврейское имя, я начал соблюдать и изучать Тору.
В 2011 г. я поехал на программу Маса. Вспоминаю: когда Сохнут заказывал мне билет на самолет, у меня возникла техническая проблема с оплатой. И сотрудник просто взял и заплатил со своей личной карты. Это было очень душевно!
С 2012 года я — гражданин Израиля. За 9 лет я прошел вместе с Сохнутом путь от новичка, ничего не знающего о еврействе, до религиозного еврея, преподавателя иудаизма, иврита и еврейской истории.
Юлия Патракова
Преподаватель иврита, бывшая петербурженка, ныне живет в Иерусалиме
Я работала в Сохнуте 7 лет, проделав путь от координатора ульпана до начальника отдела образования для взрослых. Параллельно преподавала язык. Мне невероятно повезло с коллегами. В тот момент там была абсолютно звездная команда. Эти люди открыли мне Израиль интеллектуальный, современный, умеющий носить костюмы и чистить обувь. Никогда в жизни у меня не было такой возможности творчески себя выразить, как в годы работы в Сохнуте. Да, это была сложная организация, не без бюрократии, но здесь я всегда понимала, что и зачем я делаю. Еврейское — это не только религия, но и культура: это то, чему учил Сохнут тогда.
Сохнут — это персоналистская история, все зависит от тех, кто во главе. Мне фантастически повезло: во главе стояли умные, образованные, творческие люди — Роман Коган и Вадим Блюмин.
Когда обожаемый начальник говорит: «Хорошо, я организую мероприятие, которое ты хочешь, но с одним условием — ты читаешь лекцию про израильских поэтов», это дорогого стоит.
Помню, как я влетала в каптерку к Марине Соломоник с криком: «Я такое придумала!». Марина брала бумажку, ручку и произносила всегда одну и ту же фразу: «Патракова, я вас ненавижу. Рассказывайте!».
Это были потрясающие семь лет.
И уже здесь, в Израиле, мой круг общения — практически полностью люди, так или иначе связанные с Сохнутом. И каждый день я встречаю на улице своих учеников. Идешь, а с другого конца улицы кричат: «Юля! Что вы здесь делаете? А мы так вам благодарны!».
Любовь Лаврова
Лингвист, переводчик, идишист, живет в Москве
Сохнут был одним из организаторов поездки, посвященной изучению Холокоста. Я работала в Еврейском музее и центре толерантности, и мне посчастливилось получить одно из двух свободных мест. Основными принимающими сторонами в Израиле были музей Яд Вашем и музей борцов гетто в кибуце под Акко. Из 12 дней половину мы провели на учебе в музее в Иерусалиме и половину в кибуце. Было много лекций, экскурсий, обширная культурная программа. Существенно удалось углубить свои знания об истории Холокоста. Также была составляющая программы, когда участников знакомили с религиозной традицией иудаизма, можно сказать, прямо на практике. Мне очень запомнились и зажигание свечей, и встреча шабата в синагоге религиозных сионистов, и проводы субботы. Эта поездка исполнила мою давнюю мечту о стажировке за рубежом по интересующей меня тематике.
Наталия Левченко
Работала директором по рекламе, жила в Петербурге, переехала в Хайфу.
Мое знакомство с Сохнутом произошло еще в 2008 году. Папе дали билеты на Хануку в Ледовом, и я пошла вместе с ним. Там в холле дежурили представители всех еврейских организаций города, в том числе Сохнута. Так я попала на свой первый выездной семинар. В 2011 году моя дочка Полина уехала в Израиль по Наале, служила в армии. Было страшновато отправлять ребенка, но Сохнут организовал все настолько четко и с такой заботой!
Также я посещала семинары в курорте «Золотая долина».
Там собирались в основном те, кто об Израиле знал только: «Есть замечательная страна, надо вернуться к истокам». Но организаторы все рассказали, объяснили, разложили по полочкам. Я всегда понимала, что когда-нибудь перееду в Израиль, ведь здесь живет моя дочь. Но в дни пандемии это стремление окрепло. Как только полетели первые самолеты, я подала документы на репатриацию. В марте этого года наконец совершила алию. Сейчас у меня период адаптации и поиск профессиональной деятельности. Сохнут очень помог, мне купили билеты, меня забрали из аэропорта. Получается, что большой кусок моей жизни связан с Сохнутом. Это мощная организация, которая дает не только информацию, но и человеческую поддержку.
Михаил Малышев
Бывший петербуржец, преподаватель английского. Сейчас живет в Холоне (Израиль)
Я работал в Сохнуте несколько лет. Начал, когда Сохнут находился еще на Измайловском, продолжил и после переезда на Рузовскую. Преподавал английский язык, читал лекции по истории Иерусалима, участвовал в конференциях, семинарах. Группы английского были разновозрастные, разноуровневые. И бабушки, и дети. Вспоминается «антисефер», который Сохнут однажды провел на Пурим, совпавший с 8 марта.
Борис Хаймович рассказал о мацевах (надгробиях) с изображением орлов и козлов. Валерий Дымшиц сделал доклад о единственном в истории еврейском женском монашеском ордене, который назывался «Эстер-Шместер». Основательный доклад, с фотографиями, «архивными» документами. (Все это, конечно, талантливый вымысел). Героем моего выступления был Робин Бобин бар Рабек, я убедил слушателей в том, что это был хасидский Ребе.
Светлана Стрельцина
Биохимик, много лет работала в ВИРе им. Вавилова, живет в Петербурге.
В начале 1990-х я услышала по радио о лагере Сохнута для еврейских детей. Дочке было 11 лет. Мы были совсем далеки от традиции и даже от еврейского самосознания. Впрочем, в этом мы мало чем отличались от большинства петербургских еврейских семей. Но в лагерь я дочку записала. Когда я сажала ее в автобус, одна из женщин спросила меня: «Вы едете в этот лагерь впервые? Если так, вы не узнаете свою дочь!». Она оказалась права. Лагерь оказал ошеломляющее влияние. Вернувшись, дочка сказала: «Знаешь, есть такие школы, еврейские. Записывай меня туда. В старую школу я не вернусь». Это было летом, в июле, прием в школы был завершен. Но мы пришли в Мигдаль Ор, дочь сказала: «Хочу учиться здесь». И нас приняли. Вот так абсолютно светский лагерь Сохнута привел мою дочь в одну из самых религиозных еврейских школ города. После этого мы стали уже настоящей еврейской семьей. А сейчас уже моя старшая внучка отправляется в Израиль по программе «Наале».
Вероника Зельманович
Бывшая петербурженка, уже 12 лет живет в Израиле.
Весь свой подростковый возраст я провела вместе с молодежным клубом Сохнута. В 1998 году, в 11 лет, я впервые поехала в сохнутовский лагерь. Заведовал им тогда Дима Зицер — молодой и кудрявый. Атмосфера была демократической. Со мной говорили, как с человеком, как с равным. Меня это впечатлило. Сохнут стал моими воротами в еврейский мир.
Захотелось сменить школу, и в 2000 году я перешла учиться на Добролюбова. Там тоже было замечательно.
Благодаря еврейским лагерям Сохнута я узнала, что такое Израиль, там я встретила будущего мужа. Многие мои друзья точно так же познакомились с будущими супругами. Уже подрастает второе поколение «сохнутовских» детей.
Анна Конопля
Живет в Петербурге.
Я выросла в другом городе, не в Петербурге. Там было отделение Сохнута. В начале 2000-х, когда мне было 11, мне предложили съездить в детский лагерь. До этого я дважды побывала в лагерях «советского» типа, и ехать не очень хотелось. Но оказалось, что все очень здорово, классные ведущие, интересные программа. Все такие свободные, сидят на полу... В 15 лет я съездила на Морешет, и так началась моя любовь с Израилем. Потом я приехала поступать в петербургский вуз и оказалось, что, в отличие от других иногородних студентов, у меня много друзей и социальных связей.
Потом я съездила в США, участвовала в лидерских тренингах, в «Школе педагогики» училась вести неформальные группы. Самые мои близкие друзья — из той тусовки.
Я работала в Сохнуте до 2011 года, а потом появилась, как мы говорили, «взрослая работа». Сохнут — благодатная почва для взращивания еврейского самосознания. Все, что я знаю про помощь ближним, комьюнити, связь с людьми — это оттуда. Я видела, как чувствовали себя в лагерях Сохнута дети «не от мира сего», которым трудно находиться в коллективе. Они раскрывались, расцветали. Для них эти две недели летом и пять дней зимой были временем, когда они ощущали себя ценными и значимыми. Сохнут — это пространство творческой реализации, где в центре всего — уважение к человеку.
Сергей Митрофанов
Историк, преподаватель, живет в Петербурге.
Мое знакомство с Сохнутом началось в 1997-98 году с проекта «Зеут Йеудит». Меня пригласили прочитать лекцию про царя Давида. В конце спрашиваю: «Есть вопросы?». Все молчат. Тут какой-то мужик начал меня расспрашивать, возникла целая дискуссия про Давида и Батшеву. Потом выяснилось, что это посланник Сохнута Михаэль, он лично пришел меня послушать. После этого он дал мне добро на постоянное преподавание. Помню замечательные семинары для преподавателей, на которые были брошены огромные силы. Еще один прекрасный проект — «Открытый университет Израиля». В Петербург привозились эшелоны книг, люди учились, некоторые даже получили корочки. Жаль, что этот проект закончился. В глобальном смысле Сохнут — организация, которая многим показала путь в еврейство, отправиться в Израиль. Многие благодаря Сохнуту увезли с собой неплохой иврит.
Думаю, что 1995-2010 годы были золотой эпохой для Сохнута. Я называю это время «еврейским ренессансом». Иногда мы умудрялись провести по два семинара за выходные, и это был не отдых «на халяву», а серьезная учеба. Помню трехдневный семинар, посвященный целиком книге Иова. «Листы ожидания» на семинары были длиннее, чем списки участников. Однажды мы у здания Сохнута грузились в микроавтобус, чтобы отправиться на очередной выезд. Подходит тетка: «Остались ли места?». «Извините, — говорим, — мест нет». А она внезапно прыг в газель: «Как хотите, я отсюда никуда не уйду!». Пришлось отвезти ее на семинар.
Вспоминаю разные истории из 90-х. На семинарах с кашрутом мы приглашали машгиахов — молодых ребят с паяльными лампами, которые должны были откашеровать кухню. Однажды сидим, беды не чуя, — тут врывается разъяренная повариха, которая тащит за шиворот испуганного парня: «Что это за клоун с факелом у меня на кухне?».
После семинара в Пушгорах в 1994 году мы попросили участников поделиться впечатлениями. Один встает и заявляет: «Спасибо, ребята! Впервые за несколько дней я нормально поел».
Татьяна Мальт
Служащая, живет в Петербурге.
Мы хотели, чтобы наш сын Максим знал традиции, и программы Сохнута для этого прекрасно подошли. С 11 лет он ездил только в сохнутовские лагеря. Все его еврейские знания оттуда. В Сохнуте его подготовили к бар-мицве. Сейчас он живет в Израиле. Все мероприятия Сохнута были качественные, на высоком уровне.
Элина Тимковская
Музыкант, живет в Петербурге.
В 2004 году, когда мне было 11 лет, моей бабушке позвонили и спросили: не хотите ли отправить внучку в детский лагерь Сохнута, где будет 600 человек? Приезжаю, вижу множество людей, корпусов, и думаю: «Неужели все они евреи?». Конечно, я всегда знала, что я еврейка, моя семья ходила в Синагогу на праздники, но в своем классе я стояла особняком, других евреев там не было. А тут сразу 600! У меня появилось много друзей.
Лагеря «Айчек», которыми руководил Дима Зицер, были заточены на образование. Мы изучали и анализировали Тору. Я уехала одухотворенная. Впервые я поняла, что это такое — учиться с удовольствием.
Потом я ходила в воскресную школу Сохнута. Иврит вела Юля Патракова. Все, что я выучила у нее, я помню до сих пор!
Потом на какое-то время Сохнут выпал из моей жизни. Но, когда я уже училась в университете, увидела объявление, что идет набор в школу мадрихов. Я прошла обучение и работала 7 лет, занималась воскресной школой для маленьких детей. К тому времени программы Сохнута стали во многом развлекательными, но я помнила то, что мне дали в детстве, и старалась давать ребятам больше знаний.
Сегодня многие из ребят, которых я учила в Сохнуте, сами стали мадрихами.
Сохнут был со мной на всех знаковых этапах жизни, привел меня в еврейскую общину, помог ощутить, что такое еврейское образование. В 18 лет я стала студенткой программы «СТАРС» при Синагоге, так как очень не хватало еврейских занятий. Получается, что и к этому меня подтолкнул Сохнут.
Сейчас я занимаюсь музыкальным коллективом, и опыт, полученный в Сохнуте, очень мне пригодился. Я вижу, что люди, работавшие в Сохнуте, Адаин Ло, других организациях неформального образования, очень успешны, они далеко идут, в том числе и если работают в нееврейских организациях. Перенятый ими зарубежный опыт оказывается уникальным и бесценным.