В стародавние времена, когда трава была зеленой, воздух чистым. а небо голубым, задумали две нации потоками поменяться. Сила их была велика, но неуправляема. Но вместе они могли ее обуздать. Воткнули в одном конце и отдали в другом.
Как завещала еще более древняя мудрость, чем эта история. Которая быль аль небыль - делитесь и воздастся вам вдвойне. На том и порешили некогда люди.
Да взяли строить потоки. Кто-то скажет, что история башни Вавилона повторилась на дне морском, но я так не считаю. Ибо не желали нации достигнуть божественных высот, но только укрепиться в собственных ожиданиях.
У кого труба, у кого потоки. А у кого иголки с нитками. Так и связались гуси со свинками. Так и полетели почтовые совы. Но не в сказках живем, хотя сказки слагаем и сказываем. И не было покоя силам черным, и не могли они наблюдать в тишине, как потоки шумят. Аки небо разрывает молнии и грома. И задумали басурманы извести потоки, но не было у них сил для этого.
Тогда обратились они к чародеям и знахарям, шаманам и льстецам-чтецам. Да стали причитать и рассказывать.
- Ой шаман ты великий, знахарь мудрый, чародей сильный, льстец-чтец сладкоустый. Дай же нам силушки черной, силушки всякой да извести потоки в сухости. И чтобы гром не громыхал, небо не сверкало. И никто не смел более мешать делам нашим аховым. Да рассорить нации, да развести их по углам. И пусть не будет между ними мира, и пусть не знают там главы покоя-спокоя.
- И завелся шаман, чародей и знахарь. Да заговорил лжец-чтец и услышали воины, и услышали слуги. Во всех деревнях и городах, что стояли близко аль далече. И нигде не было спасения от голоса сладкого, от гласа темного. И взвились воронов стаи, и рыба ушла из тех вод. А сказал он всякое и многое. Но среди слов тех притворный было лишь одно правдивое - ждите. Ждите, молвила темная сила, поток искалечу. Искалечу и засыплю песками, задавлю слонами, ослы не поедут. И всякий иной зверь побежит да не дойдет.
И возрадовались племена лютые, да не долго счастье их длилось.
Пока на делком западе, на далеком разладе тучи собирались. Жили нации не тужили. Потоками пользовались и все довольны были, но чуяли беду их бояре, счетоводы да конюхи. И знали они о темных силах, знали обо всех транзитах. Да решили нации, что негоже тьме покоряться. Да негоже одним потоком пользоваться.
И решили люди добрые, люди твердые и всякий иной люд окрестный. Пора второй поток построить да избавиться от басурман и холопов этаких. Да не будет в царствие-государстве мирном, всяких болезней зловонных. И не будет никто мешать на потоках сидеть. Миром жить и миром дружить. Помнили ведь нации времена лютые, когда брани рубились и души плакали, а некоторые и злились. Но не желали возвращения времен тех, что люд добрый выбирал. Но не все так жить поживать жаждали. И среди люда доброго, были люди завистливые. Шамана, колдуну и чтецу-лжецу прислуживающие.
Донесли они ночью темною, под луною злобною, что нации собрались второй поток строить да от транзита отходить. И не будет твоим слугам покоя, счастья не будет и зеленого цвета поубавиться. Не могли случи выдержать такой напасти и потребовали от льстеца-чтеца избавиться от беды окаянной. Заглушить потоки тлетворные.
И собралась рать черная. да орда злобная. Да и всякая мышь, всякая змея подколодная и стали греть люд твердый да топить его всеми мыслями черными, окаянными. И не выдержал люд твердый. Ибо тверд не тверд, а слово черное даже белый камень точит. Да понеслись косые в бани, да понеслись резвые и окаянные. И делаться стало святотатство, непотребство всякое.
И страх настал в землях твердых. Стали они твердолобыми. Коли зло в головушке засело, кали брани острой захотелось и нет более мира мирного. Есть лишь злость злобная. Да счастие разбилось, настали кары от сухих потоков. Да рек рукава обмелели. И птицы на юг улетели.
И средь зла этого, была одна дочь у Потока милая. Глазки расписные, ручки золотые. Годами дочь Потока кругом ходила. Молотить молотила и в отпуск собралась.
Как говаривали во времена неизвестныя, а трудиться надобно и надобно и отдыхать. И настало время погрузиться на корабль буйный, да по морю-океяну мимо царства люда твердого и Царь Заморского, да в земли грустные. Хотя и как родина холодные, но не добрым холодом там веет. Там льстецом-чтецом смрадом дует. И так дует, что жить невозможно. От того в тех краях люд завистливый, все вопрошающий да сбежать от туда мечтающий. А нет ходу раз попал туда. Льстец-чтец, чародей окаянный не отпустит вовеки.
Но дочь была знатная и трогать не смели ее псы придворные. Но не в добрую годину отправилась она. И люд сильно измельчал за время ее трудов праведных. Похитили дочь Потока среднюю. И застыл Поток в недоумении -как жет так?! Кто посмел кровинушку тронуть?
И дал ответ был ему от люда твердолобого, что дочь таки твоя, но не твоя. Знаешь ты, что наша она. И лишь твои измышления, что как родную кровинушку ты ее принял. Да полюбил ты зря.
Ох и рассерчал Поток! Да как остановился! И завыл люд твердолобый, да почем ты нас покинул!?
-Дочь верни!
Кинул кличь на это Второй брат, как ухмыльнулся. Мол и не надо ему работать, как Первому. И так хорошо. Как не качали головй люди добрые и нации дружные. Но никак не могли убедить лба твердого да Второго брата гордого. долобый со Вторым братцем закусился. Ибо дочери его все родные были, а у Первого есть и чужие. Не заховтел ты от нашего люда дочь принять. Да не будет тебе добра от нас, молвила толпа - будешь вечно подле братца стоять. И не будет тебе трудов праведных.
Кинул кличь на это Второй брат, как ухмыльнулся. Мол и не надо ему работать, как Первому. И так хорошо. Как не качали головой люди добрые и нации дружные. Но никак не могли убедить лба твердого да Второго брата гордого.
Да и оставили дело этое. И зачем мол надобно? Но коли дочь похищена была то уже гроза собралась. Как древний говаривал.
Скучала дочь в неволе. Хоть и ездили к ней всякие. Всякие да заразные. Где не надо трогали, где нельзя поглядывали. Окаянные изверги! Не иначе злостные!
И в день сегодняшний, час ушедший позвали твердые для дочери Потока трубадуров да песенников, послушай и не рыдай. Ибо к Потоку не вернешься. Отрешился от тебя Поток.
Молвит, раз дочь не моя и хоть люблю я ее всем сердцем, но не пущу обратно нечистой. Покуда не съездит она вновь в царство окаянное и заморское. Да ко мне сразу на поклон не пойдет.
А люд твердолобый на своем стоит. Но Поток с Братом Вторым свои слова говорят.
Чем дело кончится история пока не ведома. Сказка али вымысел. Но далее мраком все покрыто.
Мудрость гласит - ждать надобно. Темный колдун ждал, сети свои плел. Но не бывает тьмы без Света. Там за горами, за седыми холмами Мать Стужа сидит. Часа своего ждет. Её маги белые, слуги морзныя. Вот и посмотрим чем история закончится. Мать эта всегда побеждает. Какие бы чары злые не наводились льстецами-чтецами. Ибо Мать велика, а чтец слаб. Коли пальцы коченеютЬ!