1
Смешно и грустно, право слово, иной раз наблюдать со стороны за жизнью окружающих нас людей, и размышляя, делать определённые выводы по поводу увиденного. Вот сидит иной раз человек какой-нибудь дома у себя к примеру, или там скажем, на работе где-то, рассказы всякие слушает в компании своих друзей-коллег, истории смешные, либо чьи-то байки про любовные похождения, и, завидуя им, думает в этот миг о себе «любимом»: - а почему это не я-то, ну, мне-то скажем, почему так нельзя попробовать? Чем собственно говоря я хуже кого-то? И вот глядишь уже и оправдание у него готово к запланированному им «озорству» на случай провала - это же всё, мол, мелочи жизни, ну, кто без греха, с кем не случается? И кто-то такой искренний, «свой в доску», шепчет на ушко ему доверчиво: - да и знать-то об этом ни будет никто… Не бойсь… И наконец додумавшись и созрев в своих размышлениях, он очень часто отваживается на такие поступки-проступки рискуя благополучием семейного бытия, общим счастьем членов своей семьи и даже порой – самой жизнью. Потом правда, позже, уже под занавес свершившихся событий, в голове его «мудрой», на вечное поселение обустраивается только один единственный вопрос к себе самому: - а, собственно говоря, на кой чёрт всё это было надо, ну, чего мне тогда не хватало?
И с огромным сожалением и тяжестью в душе, вдруг понимает, то, что счастья в прошедшем найти невозможно, потому что оно пролетело мимо, как скорый поезд уходит за поворот, показывая хвост оставшемуся на голом, продуваемом холодным ветром перроне, опоздавшему пассажиру.
Этим вечером на улице Степана Разина, царила тишина. Даже как-то непривычно видеть было опустевшей, всегда шумную часть этого жилого микрорайончика. Редко чей силуэт появлялся и тут же пропадал в на миг засветившихся дверных проемах зданий. На фоне быстро сгущающихся сумерек, всё ярче с наступлением темноты, разгорались огоньки окон многоэтажек, стоящих одной линией параллельно полосы асфальтированной дороги, рекламных афиш аптек, и частных магазинов размещённых на первых этажах этих же самых строений. В осеннем воздухе пахло сыростью, казалось, что вот-вот, должен был вновь пойти дождик. На тротуаре между домами остановились двое беседующих о чем-то мужчин. Они закурили, и, постояв минут десять-двенадцать, поторопились разойтись в разные стороны. Первый из них, тот, что поменьше ростом, нырнул в ближайший подъезд, прячась от начинающегося дождя, другой – поспешил в сторону винного магазина раскрыв над головой зонтик.
- Ну, вот! Всегда во время, - недовольно проворчал он, почувствовав в кармане вибрирующий звонок своего сотового телефона.
- Привет дорогой!
- Привет…
- Ты где?
- Иду домой.
- Хорошо, а далеко?
- Сейчас в винный захожу, хочу «перцовочки» взять.
- О! Ещё в продуктовый зайди, у нас мало хлеба, возьми буханочку и Васяньке апельсинчиков купи.
- Ладно… Чайник закипит, мятки завари мне, знобит чего-то, должно опять простыл.
- Мёд достать или малинки?
- Лучше медку, наверное.
- Заварю. Чего у тебя на работе?
- Да… Хорошего ничего.
- А что?
- Ну, опять про сокращение разговоры… Приду, расскажу в общем. Ну, пока, а то дождь моросит.
- Пока.
Чайка, зашёл в магазин, взял, то, о чём просила супруга и поспешил домой. Их семья жила на пятом этаже семиэтажного дома. Лифт почему-то уже, который день не работал, и Денис, потыкав указательным пальцем в нереагировавшую на приказы кнопку вызова, мрачный, посопел в усы и стал пешком подниматься наверх.
- Ну, где ж ты пропал? Заварка твоя совсем остыла, - произнесла Ольга.
- Чёрт-те что! – выругался он, - когда интересно у нас лифт починят?
- Что, опять не работает? Я мусор выносила, поднималась и опускалась нормально…
- Чего ж ради, я сейчас на пятый этаж пешком пёрся, - пробурчал он недовольно.
Денис протянул жене сумку с продуктами, повесил плащ, разулся и прошёл в ванную комнату.
- Где Васька-то? – крикнул он оттуда.
- Ушёл на «секцию».
- А-а, ну, это дело…
Едва они сели ужинать, как раздался в прихожей телефонный звонок.
- Сиди. Я сама возьму, - сказала супруга. – Алло?
- Добрый вечер, Ольга Ермолаевна!
- Здравствуйте…
- Это Греховный говорит. Пригласите пожалуйста Чайку к телефону.
- Кто? – подходя к жене, шёпотом спросил Денис.
- Тебя, с работы наверное…
- Я слушаю!
- Чего делаешь? Привет.
- Ужинать садимся.
- Вальку убили, - перебил его начальник, - и обобрали.
- Как убили? Не понял… Какого Вальку?
- Ты что дурак что ли? Нашего Вальку убили, с полчаса тому назад. Говорят, около дома. Милиция там сейчас крутится, ясно?! Жди гостей или вызова, я звоню предупредить тебя… Понял?
- Понятно. Спасибо… А ты сам откуда узнал, что…
- Мне уже позвонили, я им про тебя сказал, ну всё, пока.
В трубке запищали короткие гудки и Чайка, положив её на место, растерянный, вернулся в кухню.
- Случилось чего? – переспросила жена.
- Да, - ответил он, и сел за стол, опустив на колени руки, - Валюху убитым нашли, а я только что с ним разговаривал…
Ольга всплеснула руками.
Через некоторое время, после телефонного звонка, раздался стук в дверь.
- Иди открой, - кивнул супруге Денис.
В дверь вошли два человека одетых в милицейскую форму.
- Извините, - представившись, произнёс старший по званию, - здесь проживает гражданин Чайка Денис Захарович.
- Здесь…
- Где он, я могу его видеть?
В прихожую вышел сам Денис.
- Лейтенант Гоубков, - приложил руку к козырьку милиционер. – Гражданин Чайка, вам нужно будет сейчас пройти с нами в «отделение» - это не на долго уверяю вас.
- Ну, что же, я готов.
Он накинул на плечи плащ, одел небрежно шляпу, подбадривающее моргнул жене и они уехали, оставив взволнованную Ольгу дома одну, ждать известий.
(продолжение следует)
У. Ёжиков