Начало.
Полина запахнулана себе плащ, опасаясь, что все увидят ее ночную сорочку. Она чувствовала себя как во сне. Несколько минут назад было необходимо предотвратить насилие. Она вспомнила Влада - его холодное, каменное лицо. Она знала, что он скорее умрет, чем вернется в Дом Жизни. В одно мгновение она увидела, что произойдет, если мужчины ворвутся в церковь… И, конечно, конечно… она сделала единственное, чтобы спасти положение.
И теперь нужно было пройти через это. Она не могла встать и заявить, что все происшедшее - обыкновенный фарс, свершившийся в момент ужаса. Полина теперь должна стать женой Горина и спокойно стоять рядом с мужем, говорить с ним и утверждать, что не позволит его семье - его настоящей семье - пренебрегать его и ее решениями.
- Он предан вам. Вероятно, вы не понравились его родственникам. Я не виню вас за тайное обручение. Моя тетя с дядей обвенчались точно так же и прожили счастливо. А вы спали в своей комнате. Могу поклясться, - Татьяна лучезарно улыбаясь, подошла поздравить Полину. - Теперь вам не надо так делать. Такой симпатичный парень, если поцелует и обнимет! Не могу в это поверить.
Денис сразу приступил к делу и не дал никому опомниться. Он не только объявил преследователям, что Полина стала законной женой Горина, но и убедил всех пройти через церковный двор в дом и выпить за здоровье молодых. После криков и стуков в двери люди и не заметили, что их миссия провалилась. Обещание хорошей выпивки и праздника помогло убедить их забыть обо всем.
В доме Денис немедленно обратился за советом к Полине и Татьяне, где устроить пиршество.
- Где же, черт побери, Влад? - Денис посмотрел на Полину.
Она уже знала, что Горина нет ни в одной из комнат.
- Посмотрю наверху, - сказала Полина, довольная, что представился случай уйти.
После гула мужских голосов верхний холл показался удивительно тихим. Полина застала Влада в обществе собак за попытками побриться. Он был в рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротничком, в бархатных брюках. Влад стоял перед зеркалом на камине и хмурился. Одна сторона его лица была намылена, а на другой виднелись лишь следы пены, словно он только сейчас вспомнил, что нужно нанести мыло на обе щеки.
Полина вытащила руку из складок своего плаща и опустила палец в воду в тазу.
- Тебе нужна горячая, - сказала она.
Владислав испугался и посмотрел в зеркало, затем обернулся. Полина не могла заставить себя смотреть ему прямо в глаза. Оба смущенно застыли на месте. Потом Влад повернулся к стулу и сел на него как всегда, когда его брили.
Полина приступила к делу, словно это была обыкновенная уборка по дому. Ей не нужно было задумываться над тем, что она делала, не нужно было обращать внимания на то, как неподвижно он сидел, как смотрел на нее, каким гладким и чистым был его подбородок. Но самое главное, ей нельзя было глядеть ему в глаза, потому что они были такими темными, синими и так искали ее взгляд.
Полина боролась с двойной задачей - держать запахнутым свой плащ и брить Влада.
Наконец она закончила, Влад взял у нее полотенце, сам вытер лицо и встал со стула.
Отвернувшись от него, Полина взглянула на себя, на свою ночную сорочку, на косу, свисающую с плеч. Все станут смеяться над ней - пришла на свадьбу в ночной сорочке. Обвенчалась в церкви. Вышла замуж… вышла… вышла… за него.
У Полины слегка закружилась голова. Когда она обернулась, Влад смотрел на нее. Она глубоко вздохнула, запахнула на себе плащ и протянула Горину жилет.
Он поймал ее руку через ткань и сказал:
- Жена.
Она не знала, что сказать. Владислав нашел под тканью массивный перстень и повернул его на пальце.
- Моя.
Полина вырвала руку.
- Как твои собаки? Я не твоя собственность, Влад, хоть и надела твой перстень.
Он резко выхватил жилет, надел его и попытался застегнуть одной рукой пуговицы. Это у него не получилось, но помощи он не попросил. Полина подошла к нему и стала помогать. Придерживая свой плащ, она испытывала при этом почти такие же проблемы, как и он.
После нескольких минут безуспешной борьбы с пуговицами Полина скорчила гримасу. Влад поймал ее за руку, и плащ распахнулся. Он разоблачил её. Она попыталась запахнуться снова, но Владислав был сильнее. Он осмотрел ночную сорочку и отклонился назад. Едва заметная усмешка искривила его губы.
- Идем, - скомандовал он, поднимаясь.
