Нека посмотрела на Лелю со всей серьезностью, на какую была способна, и постаралась вложить в голос всю убедительность
- Может… потому, что ты его любишь?
- Что? - Леля вздрогнула, вынырнула из своих горьких размышлений и посмотрела на Неку огромными лихорадочно блестящими глазами: Нет. Нет. Я его не люблю. Просто… Он меня физически привлекает. Я его тупо хочу. Как никогда никого не хотела. До сумасшествия. - у Лели перед глазами всплыло видение сегодняшнего Родионова: черная ветровка по фигуре, темная мокрая челка, красивая породистая рука с длинными сильными пальцами, сжимающая край папки с работами. Все, абсолютно все казалось ей в нем бесконечно привлекательным. - Я никого, в кого раньше влюблялась, не хотела так…безумно. Любить, как ненормальная - любила. Но вот, чтобы так, физически… - Леля очень сильно старалась отстраниться от мелькающих в ее голове видений. А мозг упорно ей их подсовывал. Вот сейчас в памяти всплыла фотосессия на заводе-музее. Это нежное и сильное тело, раззолоченное закатными лучами среди ржавых цепей и перекладин. Мало того, что эти картинки были безумно красивы, так ведь они еще и запускали в кровь целые фейерверки гормонов. А в голове стучала одна упорная и навязчивая мысль: он сам этого хочет, он любит тебя, он отдает все это тебе, это твое, пойди и возьми! - Нека, вот сама посмотри. Вот ведь, когда кого-то любишь, ведь ему не хочешь причинять боль, так ведь? А его я бы… ему я хочу сделать больно. Просто руки чешутся. Ужасно. Ненавижу себя… А, может, дело вообще и не в нем, просто это я на самом-то деле дрянь… Мне надо…Мне надо идти, я говорю очень много лишнего. Не хочу еще и тебя потерять из-за того, что вывалила тут свои внутренности тебе на коврик.
Леля сидела на рыжем коврике у двери, среди разнокалиберных тапок, краем сознания она подумала, что это так…кинематографично, так понижает пафосность момента… Нека присела перед ней на корточки, у нее были очень гладкие и круглые розовые коленки и мятные пушистые бомбоны на тапочках.
- Скорее, много противоречивого. Ты говоришь, что хотела бы сделать Косте больно, и одновременно боишься, что причинила ему боль.
- Что? А. Да… - Леля покачала головой, успокоительно было думать, что в ее черепной коробке сейчас просто пара килограмм разноцветного драже, которое перемешалось и перепуталось, а вовсе не грязь. - Надо позвонить ему, кстати. Или смс написать. Ой. У меня десять пропущенных…- … и на каждый этот пропущенный у нее кровь в голову ударила, чтобы затем обдать все тело жаром. Ну потому, что это не просто пропущенные, это пропущенные от Родионова. Десять ударов, которые она пропустила и мячик шибанул ее прямо в голову. Ну все, хватит уже подыскивать метафоры, надо позвонить. Но тут сам телефон в ее руках завибрировал звонком, и это был снова звонок от …
- Алё. Да. Костя. Я?.. Со мной все в порядке. Извини, я на уроках телефон в беззвучный режим перевожу, и в этот раз забыла переключить. Не слышала звонков. Я у Неки. А…ты согрелся? И чаю горячего выпил? Хорошо. Голос?.. Обычный. Нет, не плачу, конечно. Никто не обидел. С чего ты взял? Все, Костя, спокойной ночи. Ну да… не стоило. Да ладно. Все нормально. Да. Все обошлось, не переживай. Просто постарайся не забывать о нашей договоренности и будь посдержаннее. И… особенно с Иварсом Александровичем. Будь с ним… поосторожнее. Спасибо, что позвонил… Костя.
Леля с сожалением повесила трубку. Нельзя, просто нельзя разговаривать с ним слишком долго. Это может дать парню надежду. А еще она может поверить, что у нее есть право остаться там, внутри такого чистого, уютного, синего вечера, в котором все ясно, все так, как ей хочется. Чайки в ультрамариновом небе над прудом, золотые отражения окон в самом пруду, и человек, который любит ее искренне, полностью, всем сердцем. Человек, который так ей нравится. Ясно, просто и так, как ей хотелось бы. Леля вздохнула.
Начало и продолжение истории читайте на моем канале. Ваша Аармасстаа