Часть 1. Начало читайте здесь.
ОСНАЗ не так известен в обществе, как легендарный СПЕЦНАЗ. Но это не уменьшает значение этих частей и подразделений военной разведки. Части ОСНАЗ (особого назначения) выполняют задачи по радио и радиотехнической разведке вероятного противника. На пл эти задачи выполняют группы ОСНАЗ.
Началось учение Краснознамённого СФ под кодовым названием «Акватория-77», где были развернуты подводные силы Северного флота и отряды надводных кораблей. По плану командования наша лодка находилась в квадрате Атлантического океана, ограниченном заданными координатами. Цель - поиск американских атомных подводных с баллистическими ракетами (ПЛАРБ). За неделю удалось перехватить две американские пл.
Периодически всплывали на сеанс связи и каждые три дня на зарядку аккумуляторной батареи. Для нас никаких радиодонесений.
Утром в рубку к радистам, находящуюся по левому борту через проход от моей рубки, зашёл командир. Было слышно, что Папа Карло снимает стружку тупым рубанком с Буратино за то, что не могут отремонтировать ЗАС (засекреченная автоматическая связь), по которой передавались данные по нашему учению.
Последняя фраза командира: «Торчим здесь, как … галоша … в проруби, даже не знаем, наши ещё воюют или нет!»
К четырем часа дня всплыли на очередной сеанс связи, проверились, всё чисто. Один мой радиоприёмник постоянно настроен на частоту базовой патрульной авиации (БПА), вторым быстро прослушал другие частоты. Вдруг заработала основная частота. Прослушал эфир и доложил в центральный об обнаружении группы советских кораблей английским самолетом «Нимрод».
Доклад принят. Командир обрадовался, что хоть враги доложили, что наши ещё здесь, «воюют». Значит, учение продолжается.
- Бортовой 057 – так это же наш крейсер «Мурманск», а фамилию командира корабля не сказали? (Оказывается наша ПЛ на учениях стреляла по крейсеру учебной торпедой, повредившей ему винт и руль).
Огорчил командира отрицательным ответом. Через несколько минут «Нимрод» снова вышел на связь и передал сообщение об обнаружении двух советских больших противолодочных кораблей (БПК), танкера «Волна», бортовые номера, координаты – всё как положено. Командир снова обрадовался.
Я же перехватил следующую радиограмму в этой радиосети от узла связи на самолёт. Доложил в центральный пост перевод радиограммы о нацеливании противолодочного самолёта в район с такими-то координатами. Командир немедленно запросил у штурмана текущие координаты лодки, затем сверил с принятыми мной.
- Ёптыть! Это же мы! Все вниз, срочное погружение! Ныряем на глубину 90 метров!
Ушли на глубину и затаились. Выключил радиоаппаратуру и пошёл пить вечерний чай. По расписанию в шесть часов вечера ужинаем. Первое, второе, компот из сухофруктов (на пл ужин, как и обед из трез блюд).
- Боевая тревога!
Разбегаемся по отсекам и боевым постам.
Атомная подводная лодка противника следует на нашей глубине справа сзади параллельным курсом! На скорости десять узлов АПЛ обгоняет нас, делает поворот влево, разворачивается и подныривает под нами, имитируя атаку в борт!
Командир, оценивая данные от гидроакустика, принял решение и дал команду:
- Сворачивать не будем!
Торпедные аппараты находятся на «Товсь», ложная цель-имитатор ПЛ тоже готов к выстрелу. Всё! Лодка удалилась, наверное, с чувством выполненного долга, а также доложить об очередной победе.
- Отбой боевой тревоги, боевая готовность №2 подводная, второй смене заступить!
Вечером в кают-компании командир провел совещание. Гадали, каким образом нас обнаружили на поверхности: радиолокатором, со спутника или попали на «квакер» глобальной системы подводного наблюдения СОСУС, постоянно прослушивающей и записывающей шумы. Не пришли ни к какому выводу. Старпом записал всю информацию в журнал боевых действий (ЖБД). Туда же он заносил обобщённые данные наших перехватов за сутки о количестве самолёто-вылетов БПА, кораблях в море.
Эту радиограмму с искажениями из-за помех перехватила только одна наша лодка, участвовавшая в учении по пути возвращения из Средиземного моря после боевого дежурства. Это выяснилось только в базе.
Оценивая этот инцидент с иностранной АПЛ, скорее всего английской, командование эскадры снизило командиру и всему экипажу оценку за поход на один балл. Было указано на неправильное маневрирование при контакте, но командиру было виднее, что делать в тот момент.
Радисты отремонтировали свою аппаратуру, приняли радиограмму об окончании учения и приказ для командира с дальнейшими указаниями. Лодка потихоньку пошла в обратный путь, предстояло форсирование Фареро-Исландского противолодочного рубежа, где мы часто попадали в поле зрения «квакеров» системы СОСУС и имели два подводных контакта с атомоходами вероятного противника.
Прошёл месяц плавания, в свободное от вахты время под водой собираемся вместе в отсеке, и знакомимся ближе друг с другом. Каждый рассказывает анекдоты или байки из гражданской жизни, смешные случаи. В домино «забивали морского козла». После ужина в седьмом отсеке крутили кинофильмы с использованием кинопроектора «Украина».
Некоторые фильмы смотрели по нескольку раз, в частности, «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка» просмотрели 12 раз, комедию «Не может быть» - 26 раз. Замполит настоял на просмотре фильма о генеральном секретаре КПСС Брежневе Л.И. Хватило одного раза.
В одно из воскресений я отметил интенсивный радиообмен в радиосетях Великобритании. Корабли проверяли связь без передачи радиосообщений. Работали самолеты бомбардировочной авиации типа «Вулкан», осуществляли веерные разведывательные полёты вокруг острова, и передавали обстановку с метеоданными.
Вечером доложил командиру обстановку, а также о предполагаемой возможности начала натовского учения в понедельник. Утром в понедельник перед погружением успел перехватить в нескольких радиосетях сигнал о начале учения с названием «Скрипучий орех» (по программе «Joint maritime course - объединенный морской курс» - по поиску подводных лодок), доложил командиру.
Через сутки пришла разведсводка из штаба о кораблях НАТО и проводимом учении. При каждом всплытии принимаем кучу РДО в разных радиосетях нашего вероятного противника.
Через двое суток перед погружением лодки я был в удручённом состоянии, за ночь не удалось перехватить ни одной радиограммы, а тут ещё - опять погружение! Вдруг какой-то «чёртик» толкнул меня в бок, а в голове появилась мысль проверить ночную частоту БПА.
Опаньки, как раз вовремя! Узел связи Росайт предложил для самолёта радиограмму «Молния», тот его не слышит. В эфир вышел узел связи Ставангер, сказал, что имеет уверенную связь с самолётом, может ретранслировать.
По лодке прозвучал сигнал звонком «длинный - короткий» об открывании кингстонов, в цистерны главного балласта врывается вода. Сейчас откроют клапана вентиляции, лодка уйдет на глубину, а я не смогу перехватить сообщение.
Набираюсь наглости, жму в правую сторону тумблер «Каштана» (переговорное устройство) для вызова:
- Товарищ командир! Докладывает ОСНАЗ, прошу задержать погружение лодки на пять минут, по натовскому флоту РДО (радиодонесение) повышенной срочности!
Командир со словами «Трёпанный осназовец, опять подводной лодкой командует!» спустился из боевой рубки и прибежал ко мне. Левой рукой прошу его подождать, пишу передаваемый текст радиограммы, одновременно записывая её на магнитофон.
- Добро! Принимай, потом доложишь, - и ушёл в центральный отсек.
Я начал записывать:
- ...Вам изменение полётного задания. Следуйте в район с координатами… для поиска подводной лодки Кунна, которая находилась там в 06.30. При обнаружении доложить.
На середине передачи радиограммы самолёт прервал приём, радист сказал, что испытывает атмосферные помехи и попросил перейти на Азбуку Морзе. Я крикнул командиру отсека, чтобы он срочно разбудил моего подчиненного Гущина, спавшего ниже палубой на проходе среди аккумуляторных батарей. Он быстро поднялся и, находясь в полусонном состоянии, принял радиограмму.
Доложил в центральный перевод содержимого радиограммы. Меня немедленно вызвали в штурманскую рубку.
Оказалось, что самолёт БПА участвовал в состязании на приз Главнокомандующего ОВМС НАТО, получил трехчасовые координаты норвежской подводной лодки и должен её обнаружить и передать контакт надводным силам, а наша лодка через одиннадцать часов пройдёт вблизи этих координат.
Чтобы не попасть в полосу натовского учения погружение задержали. Через сорок минут после моего доклада информацию о ситуации передали в штаб. После получения квитанции о приёме погрузились. После 16.00 в наш адрес поступила ответная радиограмма с изменением задания по передвижению.
Учение НАТО продолжалось в течение недели, распалось на национальные учения, и всё закончилось в субботу. В частности, французы провели собственное учение «Norminex», о чём на базе в Полярном не знали, а нам удалось выяснить цели учения, состав сил и средств.
Дальше пошла рутина. Достаточно было с 20.00 по Гринвичу проконтролировать несколько частот береговых узлов связи противника, и есть координаты всех кораблей в море у берегов туманного Альбиона.
Но расслабляться рано. На глубине ночью в самое сонное время вахтенный офицер проводил проверки вахтенных в отсеках. Делалось это так. Ревуном даётся один длинный и один короткий сигнал об открытии клапанов вентиляции цистерн главного балласта.
Отсчитываешь шесть секунд, если ничего не происходит, то ты обязан немедленно доложить в ЦП и выполнить команду.
- Центральный! В четвёртом отсеке по сигналу клапана вентиляции цистерн главного балласта № 4 не открылись, открываются вручную!
- Есть четвёртый!
Перекрывается кран подачи гидравлики на исполнительный механизм клапана вентиляции. В ось привода клапана вставляется розмах - накидной гаечный ключ с шестигранным отверстием и рукояткой, длиной один метр при диаметре в три сантиметра, проворачиваешь его в положение «Открыто» согласно указателю, затем убираешь ключ (если не убрать, то может натворить бед), включаешь гидравлику, докладываешь:
- Центральный! В четвёртом отсеке клапана вентиляции цистерн главного балласта № 4 открыты вручную, поставлены на действие гидравлики.
- Есть четвёртый!
Даётся сигнал ревуном о закрытии клапанов вентиляции (один длинный, два коротких), снова ничего не происходит, всё делаешь в той же последовательности, только клапан ставишь в положение «Закрыто». На глубине свыше 150 метров это делается со значительным усилием.
Вахтенный офицер через некоторое время подводил итог, самым лучшим и быстрым часто оказывался наш четвёртый! В поддоне клапана вентиляции ЦГБ № 4 скапливался конденсат, проливавшийся мне на лицо при всплытиях или погружениях из-за изменения дифферента ПЛ.
Приближались майские праздники, подвели итоги социалистического соревнования среди экипажа на «Лучший боевой пост», «Лучшее отделение». Вот тут и посыпались на нашу службу ОСНАЗ награды в виде грамот, присвоения очередных званий, двух пирогов, двадцати суток отпуска, так как наша служба и боевой пост были признаны победителями.
Праздновали в седьмом отсеке, пригласив ребят из пятого и шестого отсеков, и разлив подкопленное за десять дней вино. Мы с Гущиным были уверены, что были не просто «пассажирами» на лодке, а делали очень важное дело, обеспечивая не только скрытность действий ДЭПЛ Б-413, но и пытались выявить угрозу внезапного нападения вероятных противников на нашу страну.
Не знаю, завидовали ли нам другие матросы срочной службы, но наша деятельность вызвала у них уважение, а общее застолье некоторым образом позволило сгладить все острые углы взаимоотношений между нами, особенно когда мы «загоняли» лодку под воду, не давая им курить.
В корабельных нарядах мы не участвовали согласно приказов, но приборки делали, особенно под водой.
Третий месяц плавания. В светлое время суток находимся на глубине 90 метров, но ощущаются плавные глубинные волны. Когда лодка находится в толще воды без всплытия, а ты отделён от всего мира лёгким и прочным корпусом, переборками и приборами, время течёт медленнее, в организме накапливается усталость от бесполезно проводимого времени. В отсутствие эфира и боевой работы, в голову лезли воспоминания о прожитой до службы жизни и различных приключениях на «гражданке».
Такое же ощущение появилось практически у каждого члена экипажа, особенно надоели одни и те же рожи в отсеке, хотелось найти укромное местечко и отдохнуть в одиночестве, «зашхериться» (спрятаться). Из-за однообразия вахт всё сильнее хотелось, чтобы поход закончился, и мы вернулись бы обратно на твёрдую землю.
Плавание на полную автономность в 90 суток – тяжёлое испытание для подводников на дизельных лодках в мирное время! Представлялось, какие же испытания перенесли советские подводники в военное время, наши так - трудности и лишения, а не угроза жизни.
Получено новое задание, проверить отсутствие «хвоста» за нашей атомной ПЛ с баллистическими ракетами (ПЛАРБ). Ушли под воду на шесть суток, так как двигатель экономического хода был исправлен и введён в эксплуатацию, делать моей службе снова нечего.
Командир предложил мне заступить на вахту к гидроакустикам. В рубке акустиков второго отсека - жара, работают две гидроакустические станции, одна из них - в автоматическом режиме. На экране типа осциллографа по кругу передвигалась точка, туда и обратно, в случае возникновения шума появлялся всплеск, засекаешь пеленг и докладываешь акустику. Тот внимательно прослушивал сектор по этому пеленгу. Ничего нет!
Время за дежурство пробегало гораздо быстрее и интереснее, чем от бесполезного времяпровождения в своем отсеке, но ощущался недостаток кислорода в отсеках. В седьмом доходило до 14 %. Хорошо то, что наш четвёртый самый большой по объёму. Часто меняем пластины регенерации в РДУ (регенеративная установка).
Задание было выполнено, «хвост» чист.
«Автономке конец, путь на базу домой, тихо лодку глубины качают…» - это слова из песни об аварийной ситуации. Мы стали заправскими мореходами, всплываем и погружаемся одной сменой без объявления боевой тревоги. Всё, как обычно - завтрак, обед, вечерний чай, ужин.
При всплытиях и вентилировании отсеков от свежего воздуха в голове появлялась сильная боль. По-видимому, мозг привык к постоянному недостатку кислорода. Думаешь, скорее бы погрузились, чтобы всё прошло, солнца давно не видел, курильщиков допускали только до боевой рубки, а я - не курящий.
Прикалывались над некоторыми курильщиками, уснувшими при погружении. Как-то трюмный Корейша, проснувшись, спросил: «Наверх пускают?» Все дружно ответили: «Да!». Только упёршись головой в закрытый верхний рубочный люк, до него дошло, что лодка под водой. Кандидат на внеочередной наряд найден, нужно же смотреть на глубиномер.
Прошёл слух, что погружаемся на сутки, всплываем и идём в надводном положении до самой базы. Дизели остановлены, включены главные электродвигатели, дифферент на нос, горизонтальные рули на «погружение», пошли на глубину. Лодка проскакивает заданную глубину и продолжает погружаться, рулевой докладывает, что носовые горизонтальные рули не управляются гидравликой.
Посыпались команды: «Стоп моторы, дифферент – ноль, пузырь в нос! Перейти на управление рулями в электрическую». Чуть позже «Продуть балласт!».
Выскочили на поверхность. С проблемой разобрались быстро. Оказалось, что полусонный трюмный вместо клапана подачи топлива из топливно-балластной цистерны перекрыл клапан подачи гидравлики на нос. Ему устроили хорошую выволочку, предупредили остальных о несении вахты без расхолаживания, погрузились по боевой тревоге.
Весь день мы были на взводе и ходили на цыпочках до самого всплытия. После ужина пели песню:
Когда подлодке наверх уже не всплыть,
И средства для спасения нет,
Мы не кричим, что хотим жить,
А устроим последний банкет.
И всё вино, и вся таранька
Пойдет вверх дном, пойдет вверх дном,
Моя ты милая, моя «гражданка»,
С тобою встречусь я на дне морском
Через сутки со всеми предосторожностями всплыли. По отсекам лодки прозвучал беззвучный вздох облегчения, раздалась команда: «Свободным от вахты разрешается выйти на верхнюю палубу!». Бросив все дела, я устремился наверх, так как очень хотелось выбраться из металлического корпуса.
Вот оно Баренцево море! Конец мая, тёплый влажный, насыщенный морской солью воздух, небольшое волнение и – туманище!!! Даже антенну на носовой части ПЛ не видно. Тут-то я и осознал, что человеку для жизни много не надо, лишь бы был свежий воздух, светило солнышко и была пресная вода, а помыться – верх блаженства (скоро такое же блаженство будут чувствовать в Европе).
Головная боль неожиданно прошла, надышавшись, спускаюсь в отсек, доложив вахтенному офицеру:
«Старшина первой статьи Санаев спустился вниз!». Впоследствии песня «Там за туманами» ВИА «Любэ» несколько раз, по настроению, вызывала слёзы в глазах - точное попадание в ситуацию, испытанную и пережитую мной, особенно после гибели АПЛ «Курск».
Где мы ходили, большая тайна. За весь поход кроме отсеков больше ничего не видел. Моими глазами были два радиоприёмника, ориентироваться на местности приходилось только по силе принимаемых сигналов радиостанций береговых узлов связи вероятного противника.
P.S.
В походе помимо своей должности командира отделения я исполнял обязанности старшины команды ОСНАЗ, то есть надо мной должен был быть мичман, но он исполнял обязанности секретаря начальника разведки эскадры и был очень тучным, но башковитым, голова у него работала замечательно, опыт работы сказывался.
После автономки он прочитал каждый наш бланк радиоперехвата и составил разведывательное донесение, я помогал ему в этом. Особо была отмечена перехваченная нами РДО о скором выходе (через три месяца - в августе – ударного авианосца «Арк Ройял» английских ВМС после ремонта и модернизации, что подтвердилось впоследствии). Тогда была доктрина всячески следить за крупными кораблями наших доблестных противников.
Наша деятельность за поход оценена командованием на 5 баллов,баллов, а Гущину и мне приказом по эскадре было добавлено ещё по 10 суток отпуска.
Поделился воспоминаниями Николай Санаев. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение Часть 3. Универсальный Старшина
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.