Допустим, некая страшная смертоносная болезнь распространяется по стране с невиданной скоростью, неся смерть и ужас. Глава государства изолируется за городом и не пускает к себе никого, кто не прошёл бы строжайшего карантина. Карантины объявляют и за пределами дворца – но это не помогает. Торговля и предпринимательство на грани голодной смерти, а некоторые регионы ставят заставы на внутренних границах. При этом есть и те, кто выступает против каратинных мер, устраивая бунты и акции гражданского неповиновения.
Думаете, речь про коронавирус? Ничего подобного. Про холеру 1829–1831 года.
Собачья смерть
Тот век в России прошёл под знаком холерной бациллы, прежде это заболевание никогда не проникало в Европу, тем более – в Россию. Так почему в это раз вышло иначе?
Виновата глобализация. Многочисленные торговые маршруты, военные операции в дальних странах и активная колониальная политика делали своё дело: происходило переселение народов в миниатюре. А с колоссальными движениями народных масс двигались и болезни, неизвестные ранее.
Как таковая холера появилась в Индии. Англичане привезли её в Багдад, страны Африки, а затем и в Европу, откуда она распространилась по другим государствам, в том числе – и по России. В первый раз это случилось в конце двадцатых, а потом постоянно повторялось.
Заболевание это отличается высокой смертностью: в России она достигала 50-60%, что было связано с недостаточной подготовкой специалистов и отсутствием представлений о механизмах распространения заразы и методиках её лечения. Так, в 1830 году из 70 тысяч заболевших умерли 54%. Лишь в конце столетия Роберту Коху удалось выяснить, что холеру вызывает вибрион – бацилла, содержащаяся в несвежих еде и воде. К слову: палочка Коха не имеет к холере никакого отношения, это туберкулёзная бактерия.
Первая пандемия новейшего времени
Этот период – конец двадцатых, середина тридцатых годов – носит имя первой пандемии. В тот период заболевание стремительно расползалось по региону, захлёстывая всё новые государства. Удалось ей перебраться и через океан – в Америку. Переносили болезнь люди: купцы, солдаты и рабочие, перемещавшиеся в поисках работы. Именно так было в Российской империи, где болезнь поначалу захватила Дагестан и Закавказье, а затем по Волге достигла Астрахани, Казани, Саратова, Самары.
Первое время пытались предпринимать карантинные меры. Купцов отлавливали и заставляли клясться на Библии или Коране: дескать, здоровы. Сейчас вряд ли можно предположить, что купцы скрывали симптомы — скорее, они были носителями и попросту не знали о своей смертоносной «начинке».
Когда власти поняли, что эпидемия – дело времени, они решили поставить её распространение под контроль и не допустить заражения Петербурга. Бороться с заразой назначили министра внутренних дел Закревского. Этот человек сделал карьеру на военной службе, был сыном отставного поручика, участником военных компаний и все свои звания получил за отличия на поле брани, что в глазах царя выгодно отличало его от столичных царедворцев. Закревский стал генералом в 27 лет.
Царь устроил перспективного офицера в Петербурге, женил на богатой наследнице, что сняло с повестки любые материальные трудности. В 1823 году он стал генерал-губернатором Финляндского княжества, а спустя 5 лет по совместительству стал министром внутренних дел. Современники свидетельствуют, что человек он был необразованный, невежественный и тёмный, да вдобавок ещё и коррупционер, неистово бившийся за бюджетные средства с представителями других ведомств. Царю было это неинтересно — он полагал, что активность и независимость важнее этих мелких условностей.
В комиссии, конечно, были и врачи, и даже учёные, а назначение её руководителем министра внутренних дел говорило лишь, что это дело государственной важности. Первым итогом работы стала публикация труда, обобщившего теоретические изыскания и идеологические установки членов комиссии. Так, они решили, что пьянство, обжорство и прелюбодеяние повышают риск заболевания. Кроме того, виновными в распространении инфекции были объявлены огурцы и дыни.
Холера-тур
Основной мерой был предложен карантин. Европейскую часть империи вплоть до Уральских гор перегородили кордонами, и лично сам министр отправился контролировать ситуацию на местах. Причём так спешил, что отправился за свой счёт, не выправив бумаги на подъёмные и прогонные деньги. Поездочка вышла недешевой, и ему даже пришлось заложить пару имений своей жены.
Он был убеждён: мера действенна. В пользу этой версии говорил тот факт, что некоторые помещики закрывали принадлежащие им угодья, и болезнь миновала их. Безуспешность же мер он списывал на то, что начальный период эпидемии был лишён каких-либо мер сдерживания.
Критиковали его за это не только физические лица, но и имперские ведомства, ведь их сотрудников тоже задерживали на установленные две недели. Пушкин писал, что 17 губерний готовы были взбунтоваться, а министерство торговли циркулярами требовало у МВД открыть страну для торговли. Тщетно. В нарушителей могли даже стрелять на поражение, не говоря уже о системе штрафов и других санкций.
Впрочем, Петербург это не спасло – рабочие прибыли в город речным транспортом, и в первые две недели умерла половина из трёх тысяч заболевших.
Наилучшим средством сдерживания болезни назначили мытьё рук уксусом. Сложно сказать, насколько мера была эффективна, но за неё ратовал сам Закревский. У него был практический аргумент: мол, он же не заболел, хотя объехал всю страну, охваченную холерой? Кроме того, была рекомендация обрабатывать руки и тело известью на основе хлора и изолировать людей с малейшими признаками болезни. Лечили кровопусканием, смертельно опасными в такой ситуации горячими ваннами. Кровопускание вызывало обезвоживание, что лишь усугубляло течение болезни.
К слову сказать, бывали и светлые мысли. Так, Горяинов и Малахов решили, что болезнь вызывают микроорганизмы. Они же предложили лечить болезнь раствором для регидратизации, но комиссия отвергла и прогрессивную идею, и правильный способ лечения как не доказанно эффективные методы.
В Петербурге открывали временные госпитали. Население их боялось, да и врачей откровенно не хватало. Даже мест для размещения не было, поэтому мертвых из таких заведений выносили больше, чем выводили живых. Выбора, впрочем, не было: в городе действовало осадное положение.
Ходили ужасающие слухи: дескать, людей убивают врачи, приехавшие из-за границы. Иностранные имена стоили многим медикам жизни. Одной из таких жертв стал дальний родич Ленина, Дмитрий Бланк. Доходило до того, что виноватыми в отравлении россиян стали поляки (недавно было подавлено восстание в Варшаве), да и прочие иностранцы тоже выглядели подозрительно (Европа тогда солидарно поддерживала восстание, причём отметились даже пруссаки и австрийцы, отхватившие себе по кусочку при делёжке польского пирога).
Подавлять выступления приходилось армией; после нескольких акций с массовыми расстрелами Закревский ушёл в отставку. Стало очевидно, что противоэпидемиологическая политика властей полностью провалилась.
Причины были просты:
- Нехватка квалифицированного медперсонала;
- Отсутствие врачей общей практики в сельской местности;
- Отсутствие профильных медицинских высших учебных заведений – в стране были лишь два медицинских факультета, в Москве и Петербурге, чего не хватало для удовлетворения нужд страны в целом;
- Клиники если и были, то оставались частными, в то время как государство интересовалось лишь военной медициной;
- Отсутствовало министерство здравоохранения – лишь два профильных совета, при МВД и Минпросе соответственно.
После пандемии медики осознали себя сообществом. Регулярно стали проводиться медицинские съезды, стали издавать профильные журналы, а правительства сформировали правовую базу для совместной борьбы с заразой и поиска методов лечения и сотрудничества.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на мой YouTube канал!
Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал.
Читайте также:
✅ Богатейшие страны мира, которые совсем недавно выбрались из нищеты
✅ Откуда взялся принцип ставить цены в духе 999.99? История девятки на конце ценника
✅ Неужели счастье в деньгах? Ученые нашли связь между счастьем и благосостоянием