Утром он очнулся, не помня, что даже снилось. По-моему, ничего.
Он выглянул в окно – от снега не осталось и следа.
Странная картина – пустырь вокруг, одни камни. Прибрежные скалы омывают волны, к одинокому дереву была привязана корова, которую доила Настя, а на берегу сидит Злата, вглядываясь в горизонт.
Небольшой остров. Кроме них здесь нет никого.
Он оделся и вышел. Настя, подоив Бурёну, заводила ее в сарай, успев улыбнуться навстречу Алексею. От этой улыбки стало теплее на душе.
Пирогов присел рядом с Златой. Она не сводила глаз с чайки, что парила в пасмурном небе, и луча, спускавшегося с небес, словно эта полоска света ее завораживала.
- Как вы здесь живете? – прервал тишину Пирогов.
- Мы не живем. Мы существуем. Видишь тот свет, что льется с небес?
Парень кивнул.
- Когда он исчезнет, то всё.
- Что «всё»? Как будто от этого света что-то зависит!
- Всё значит всё.
- Исчерпывающе. Вы все говорите какими-то загадками. Я не могу толком ничего понять…
- Когда надо будет – поймёшь, а пока иди в дом. Тебе пора солдатиков отливать.
Девушка встала и побрела в избушку, он пошел следом.
- Кого отливать, у меня ведь даже нет… - и тут он осекся, увидев мешок.
Он развернул его и увидел куски олова, свинец, пару свертков с каким-то содержимым и некоторые инструменты.
- Откуда… хотя, ты не ответишь.
Он сел за стол и стал разглядывать предметы, но среди них не видел формы, из которой нужно было отливать этих злосчастных солдатиков.
- А где форма? Из чего отливать то?
- А тебе, что обещали все готовое? Друг мой, тебе нужно самому сделать – это твой труд. За каждый прожитый год – один солдатик. И запомни, с каждой отлитой фигуркой, будешь по одному году жизни вспоминать. Знакомо выражение – «вся жизнь перед глазами пронеслась»?
Он вздохнул, не понимая, куда приведет эта хитрая игра.
- Как же мне не помешал бы сейчас интернет… последний раз я вытачивал какую-то штуку на уроке труда… в классе седьмом. И то трояк схлопотал. У меня ж руки не с того места растут.
- Забудь об этом. Здесь роль играет твое воображение и сила духа.
- Да, но что-то с трудом верится.
- А ты поверь в себя, наконец, и перестань ныть.
Злата покопалась в мешке и достала сверток.
- Вот, у тебя гипс есть, надо заготовку сначала из чего-то сделать. Помнишь, как выглядят солдатики?
- Примерно… давно играл.
- Вот и славно, начни вспоминать. Тебе только сутки на форму понадобятся, не меньше.
Злата улыбнулась. Первый раз за все время. Он улыбнулся в ответ. Но она тут же опомнилась и поспешила в свою комнату. Алексей услышал лишь звук задвижки.
Она села на диван, пытаясь успокоиться. Что с ней? Почему она улыбнулась?
Снова стало крутить суставы. Нужно звать Настю, пусть будет неподалеку, вдруг снова приступ.
Она достала листки бумаги и стала огрызком карандаша выводить какой-то рисунок…
Карандаш сломался. Она с досадой посмотрела сначала на огрызок, потом на листок. Затем достала сверток, который ей успел передать Воронков перед уходом. В нем лежало десять заточенных карандашей, акварельные краски.
Он всегда умудрялся ей передавать все необходимое. При этом девушка нисколько не сомневалась, что Собакин все же догадывался, делая вид, что не замечает сего жеста со стороны одного из своих прислужников.
Это было проявлением некоего сочувствия. У Воронкова были сильные руки, он сам был крепок, но всегда грустные глаза. Он чем-то цеплял ее. И вот этот Пирогов, который взялся на ее голову! Ей было жалко его.
Она пробежала глазами по наброску, с трудом поднялась и направилась к новоявленному горе-мастеру.
Почесав затылок, Лёша стал думать, из чего готовить форму. Злата села рядом и протянула рисунок.
- Похоже? Прости, но дальше мы тебе не помощники – это твоя откупная.
Он не верил своим глазам. На него смотрел солдатик как из детства. Осталось только вырезать и придать ему форму. Но это только начало.
Найдя пустую жестяную банку, он сделал из нее ковш, затем каркас для фигурки, облепил ее пластилином, замесил гипс. Подручные средства имелись, но откуда он знал, что для чего предназначено?
Работа ладилась. Осталось еще несколько манипуляций на сегодня. Пирогов поставил на ночь сушиться форму. Глаза слипались, силы были на исходе, но на душе было хорошо. Завтра можно будет приступать к основной работе.
Едва рассвело, он достал и проверил гипс: застыл. Несколько раз повторяя процедуру, аккуратно, чтоб форма не раскололась, он смазал, обточил и наконец, снял лишнее. Извлекая их гипса готовую форму, он нечаянно отломил край. Придется делать все заново. Завыв от отчаяния, стиснув зубы, он принялся повторять процедуру заново.
Со второй попытки форма была готова. Ушло двое суток, надо было спешить. Леша осматривал солдатика и удивлялся: такой же, как в детстве. Те солдатики, ему достались от отца. Шилом проработал каждую деталь – от усов и глаз, до пуговиц и панталеры.
Как только две половинки формы были залиты расплавленным составом, он прижал их друг к другу, давая застыть. Воспоминания поплыли перед глазами.
«Вот первый крик, мама изможденная, слезы на глазах, но улыбается. Отец рядом… Да, он был с ней в этот момент. Странно, как я могу это помнить?
Первые шаги. Первое слово было «папа», а не «мама». Вот меня ведут в садик, заливаюсь от смеха.
Два солдатик… три солдатик… четыре.
… Учусь читать. Сложно даются буквы. Бабушка рядом, водит пальчиком в букваре. Первые слезы. Сильно ушиб колено. Папа не в духе… серьезно с мамой ругаются. Тяжело, кажется, его сократили с работы.
Пять… шесть… семь…
…Первый класс. Со сверстниками не получается сразу подружиться. Я робко стою в сторонке, разглядываю одноклассников.
Вот какая-то девочка подходит. У нее темные волосы, на макушке белый бант… даже не помню, как ее зовут, по-моему, Маша. Первый друг или первая любовь?
Провожал, носил за ней портфель. Звонко смеялась, когда я пытался шутить.
Хорошее время. А дома снова ссоры. Отец запил… мать плачет.
Дошел до двенадцатого. Силы на пределе, едва не обжегся. За окном день сменяет вечер.
Мне десять. Мама с папой первый раз сидят на кухне и за все время мирно беседуют. Я незаметно подкрался к двери и наблюдаю, как она кладет его руку себе на живот. Вскоре мне сообщат, что мама ждет ребенка. Очень хотел сестренку.
Отец устроился на работу, но все реже появляется дома. Мама не спит ночами, ждет его. Я тоже не сплю. Когда он возвращается под утро, мама устраивает ему истерики. Ее мучает токсикоз. Отец не выдерживает. Я тогда понял, что он очень слабый человек. Не может все трудности переносить. И я такой же…как оказалось.
Через две недели отец со скандалом уходит из дома. Он даже не взглянул в мою сторону. На следующий день я по возвращении из школы обнаружил, что мама дома, хотя работает до шести. Лежит на диване, бледная…
Позже узнал, что она сделала аборт… не суждено мне иметь сестренку.
Я сел на диван рядом с мамой, погладил ее по волосам, она молча плакала, уставившись в одну точку. Потом взяла меня за руку и поцеловала каждый пальчик, произнеся, что были силы: «Одни мы с тобой, сыночек, остались».
Я ушел к себе в комнату и достал оловянных солдатиков, все, что осталось мне от отца…
Пятнадцатого извлек. Светает…
В тринадцать пошел подрабатывать после школы. Время было тяжелое, ни на что не хватало. Мама на двух работах, а я полы в поликлинике мыл. Хоть какие-то копейки. Маша стала отдаляться. Ее мама врачом там работала. Она пришла к ней и застала меня с ведром и шваброй. Брезгливо глянула, но ничего не сказала. На следующий день с подружками перешёптывались, явно обо мне сплетничали. В четырнадцать лет, когда я уже привык к разным невзгодам и трудностям, я узнал, что Маша встречается с другим. «Ну а что? Мы ж с тобой с первого класса как друзья, даже брат и сестра, можно сказать». Она не воспринимала меня как парня. Сказала, что я даже целоваться не умею. Откуда она могла знать?! Мы даже ни разу не целовались, я боялся прикоснуться к ней… может, поэтому такие выводы.
Когда я был в девятом классе, мама сильно заболела. Ушла с работы, дали инвалидность. Этого не хватало, пришлось на почту идти работать.
Восемнадцать.
Сложное время. Учителя не жаловали, перебивался с тройки на четверку. Доучился одиннадцать классов, устроился в институт на заочку.
Пошел работать… Днем в ларьке, вечером – грузчиком. Потянул спину. Турнули.
Когда исполнилось восемнадцать – мамы не стало…
Не помнил вообще свое состояние, а сейчас как вчера все предстало перед глазами.
Снег шел, холодно было… собралось всего человек тридцать. Все ждал, что отец придет. Но не пришел. Сказали, что у него давно другая семья, двое детей. Долгое время даже видеть его не хотел, а когда гроб опустили, захотелось найти его и морду ему набить, прям в эту же минуту, чтоб вся его новая семья видела. Не плакал, ярость только одолевала. Весь день прошлялся в поисках его квартиры. К вечеру отчаялся. Вернулся домой, прорыдал всю ночь.
Двадцать один.
… Скоро институт закончу. Диплом все не дается, на сессиях реже появляюсь. С работой не вяжется. Киоск закрылся, пошел в магазин бытовой химии.
Увидел Машу… с ребенком двух лет на руках. Сама в очках темных, хотя на улице пасмурно…
Окликнул, она слабо улыбнулась, узнав, но тут же поспешила к кассе.
Пошел за ней, уже на улице вновь окликнул. Дочка очки стянула, увидел синяки под глазами и ссадину на переносице.
Извинилась, сказала, что все хорошо и быстро побежала на остановку. Больше я ее не видел. Позже кто-то сказал, что она вены порезала в ванной, когда муж ее опять избил. Его закрыли, а девочку Машины родители забрали.
Узнал, где отец живет. Подошел к дому, долго смотрел в окно на седьмом этаже, но так и не решился позвонить…
Напился в это день первый раз в жизни по-черному.
Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре солдатика уже.
Смутное время – работы постоянной нет, кое-как институт закончил. Будто из жалости диплом дали. Ха, смешно… да нет, грустно все.
Заказал себе проститутку по случаю выпуска. Приехала, показалась очень страшной, выставил за дверь. Долго тарабанила, но я уже выпивший был, башка трещала, а она все грозилась своему сутенеру звякнуть, чтоб меня «отмудохали». Открыл дверь, заплатил за ложный вызов, ушла.
Уснул в забытье, решил старой знакомой позвонить, с которой работал в магазине бытовой химии. Согласилась встретиться. Только у нее в квартире.
Узнал, что муж десантник, рисковать не стал, отказался. Короче, струсил.
Послала на три буквы и сказала, чтоб больше не звонил.
Сделал для себя вывод, что все бабы проститутки и напился с горя.
Решил покурить, чуть квартиру не спалил. Соседи молодцы, вовремя пожарных вызвали.
Нужен был ремонт, но на него надо брать кредит. А работы нет.
Бросил пить и больше не курю.
Двадцать семой готов.
После бесконечных мытарств, наконец, устроился в офис одной компании.
Первая зарплата. Взял кредит, сделал ремонт.
Встретил Таню. Жизнь налаживается.
Двадцать восьмой.
Я могу теперь накопить на поездку мечты. Вроде все неплохо, только работу свою я с каждым днем все больше ненавижу.
Двадцать девять.
Все так же. Как же надоели все эти люди. Ничего не хочется, только бы поскорее снова увидеть любимую…
Тридцатый оловянный солдатик.
Душный офис, скоро день моего рождения. Я, наконец, приобрел путевки, сделаю как раз Тане предложение. Долгожданный отпуск вдвоем!
Звоню ей, но она рвет отношения. Расстаемся. Помню, обронила однажды, что я зануда и никуда дальше офисного клерка не пойду. Эх, знала бы ты, с чего я начинал, сколько за шестнадцать лет профессий перебрал…
Тошно. Отдаю билеты первой встречной.
Напиваюсь. Утром в понедельник решаюсь покончить со всем разом. Сажусь в машину и еду, почти ничего не соображая.
Пытаюсь понять, что во мне не так.
Но о смысле жизни не успеваю подумать – выехал на встречку, резко выкручиваю руль и падаю с моста…
Погружаюсь все глубже, темнеет в глазах».
Вытащив последнего солдатика, откусывает последнему одну ногу, затачивает.
- Извини, брат, но, кажется, всё…
Алексей смотрит на них всех. Один в один, как из детства. Папины.
Как там дела у отца? Увидит ли он его снова?
Он посмотрел в окно. Светало. Почти пят дней ушло на все. Его никто не отвлекал, а он никого не замечал вокруг.
За это время удалось вспомнить всю свою жизнь. Голова гудела, на глазах слезы, усталость во всем теле.
Ухмыльнулся.
- Все решает воля и сила духа. – Пробормотал он. И тут же добавил. – «Мальчики не взрослеют, со временем лишь игрушки дорожают…» А эти походу стоят жизни. Моей.
Выставил на стол в три ряда. Последний одноногий был чем-то на него похож.
Решил выйти подышать. Рук не чувствовал, спина онемела. Но на глазах навернулись слезы от воспоминаний и облегчения. Будто камень с души.
Легкий бриз ударил в лицо. Злата снова сидела на берегу, наблюдала за чайкой.
Он сел рядом.
- Ну что, отлил солдатиков?
- Да. А где Настя?
- Отдыхает. Знаешь, она боится за тебя.
Немного помолчав, добавила:
- Сколько сделал?
- Все. И, правда, вся жизнь пронеслась.
- Не зря Собакин тебе дал это задание. Ты выдержал. Ну, и как жизнь?
- Ничего хорошего. Снова все вспомнил, аж тошно стало. Почти ни одного светлого пятна, одни неудачи и беды. Я ведь тоже не живу, а существую. Вся моя жизнь – путь в никуда. Чего я добился? К чему пришел к тридцати годам? Даже любить по-настоящему и то не любил. Господи, если б вернуть все, я б многое пересмотрел, я б так не жил!
- Это твоя судьба. От нее никуда не деться. Понимаешь, человек упускает одну очень важную вещь, что нужно просто жить. Жить, понимаешь! Ради близких, ради себя. И понимает это только, когда петух клюнет в причинное место. Нам сложно полюбить себя и принять такими, какие мы есть. Так же, мы требовательны и к другим. Опускаем руки, отчаиваемся и даже не даем себе второй шанс. Обожглись и возненавидели все вокруг. А у человека шанс есть всегда, пока он дышит. Жизнь хрупка и уязвима, но душа бессмертна. Зачем нам дана жизнь? Жизнь – это испытание. Мы проходим через многое, пропускаем через себя, чтобы понять ее ценность. Испытания не просто так даются. Даже такие суровые.
- У меня нет никого. И поддержки никакой не чувствую. Я разочаровался в людях. Все, что я делал – это ел, пил, спал, ходил на работу. Изо дня в день одно и то же. Пять дней в неделю и еще два дня просто так же шли на всякую дребедень. Чего я добился?
Я даже не помню, кем мечтал стать в детстве? Но знаю одно наверняка – я не хотел быть похожим на своего отца. Всю жизнь боялся оказаться трусом и предателем. А в итоге, я такой и есть. Бесхарактерный, трусливый никчемный человечишка!
Он со злости сгреб в руку камней и бросил их в воду.
Злата взяла его за руку. Его трясло.
- Успокойся. Не все потеряно. Если ты здесь, значит, есть шанс вернуться обратно. Когда исчезнет тот свет – с ним угаснет и надежда.
Она встала, а он продолжал сидеть и плакать, уткнувшись в колени.
- Алексей, будь ты слабым, не смог бы через себя снова пропустить все воспоминания. Отпусти прошлое, его не изменить, но вот выводы сделать обязан. Да, если б ты был слаб, Настя…
И тут она осеклась.
- Что Настя?
- В прочем, неважно… сам поймешь.
- Я иногда думаю – нафиг я вообще родился…
- Выбрось эти мысли из головы. Ты и появился здесь неслучайно. Это точно могу тебе сказать. Пошли в дом. Ветер снова усиливается.
#кризис надежды #рассказ #надежда #фэнтези #проза