Туристы, прогуливающиеся по набережной Кони-Айленда в летнее время примерно в 1920 году, слышали крики зазывал: «Не забудьте посмотреть на недоношенных младенцев!» Те, кто прислушивался к призыву, возможно, после того, как насладились хот-догом или прокатились на «Циклоне», платили четвертак и входили в комнату, где в отдельных инкубаторах выставлялись мельчайшие младенцы весом в два-три фунта каждый. Мадам Рехт, их няня, время от времени надевала кольцо с бриллиантом на запястье ребенка, тем самым поражая публику.
Среди бесконечных всемирных ярмарках и парков развлечений по всей Америке, Коуни и его семья открыли свою концессию - недоношенные дети, которых в больницах отвергли получили второй шанс в жизни.
Новая научно-популярная книга писательницы Дон Раффел «Странная история доктора Коуни: как таинственный европейский шоумен спас тысячи американских младенцев».
Коуни солгал о месте своего рождения; менял имя (не раз); мог быть не быть настоящим доктором медицины. Но он также был пионером в изучении и практике неонатологии в Америке, и многие из 6500 новорожденных, которых он спас в период с 1896 по 1943 год, являются тому подтверждением.
Ученичество у доктора Пьера-Констана Будена, который разработал успешные инкубаторы в Paris Maternité, подготовило почву для более поздних интермедий Куни. Резкое падение рождаемости во Франции подтолкнуло многих врачей, в том числе Александра Лиона и доктора Этьена Тарнье (наставника Будена), к прогрессу в области инкубации. В 1896 году Будин отправил своего протеже Коуни на Большую промышленную выставку в Берлине, чтобы выставить свой Kinderbrutanstalt , «детский инкубаторий». Коуни заполнил новомодные инкубаторы живыми детьми, что произвело впечатление на промоутера по имени Сэмюэл Шенкейн, который пригласил его выставиться на Бриллиантовом юбилее королевы Виктории в Лондоне в следующем году.
Редакторы престижного британского медицинского журнала The Lancet несколько раз комментировали тему инкубаторных шоу. В мае «Ланцет» описал технические аспекты строительства инкубаторов и упомянул тот факт, что использование инкубаторов «еще не стало повсеместным в Англии», добавив, что «любая успешная попытка улучшить конструкцию инкубаторов и попытка сделать этот спасительный аппарат доступным широкой публике должна приветствоваться».
В июле журнал опубликовал еще одну статью, посвященную специально обученным медсестрам и последовательным графикам кормления а также уходу за младенцами .В феврале 1898 года в статье под названием «Опасность проведения публичного шоу инкубаторов для младенцев» редакторы осудили шоу инкубаторов.
Тем не менее, шоу-инкубаторы быстро «стали повальным увлечением» после их популярного и прибыльного британского дебюта. Итак, Коуни, который к тому времени эмигрировал в Соединенные Штаты, взял шоу с собой в дорогу. Первая остановка: Омаха. Расположился Коуни недалеко от Шоу Дикого Запада и катания на верблюдах, он не привлек большого внимания, поэтому начал продавать пиво Krug Cabinet кормящим матерям, хотя, как говорили, чтобы сохранить их молоко как можно более здоровым, он не давал своим кормилицам даже апельсиновой газировки. Спорное решение привело к ажиотажу.
После Коуни появлялся на крупных ярмарках и в парках развлечений, играя роль придворного встречающего и болтуна. После Омахи он нанял медсестру Аннабель Мэй Сегнер, позже ставшей его женой, которая вывела его выставку на новый уровень, настаивая на чистоте и порядке.
Каждого ребенка после рождения купали и кормили, если у него получалось. Затем его пеленали, обвязывали лентами (розовыми или голубыми) и помещали в инкубатор, где он оставался на виду весь день, кроме периодов кормления каждые два часа. Помимо постоянного тепла, новорожденные больше всего нуждались в грудном молоке, в какой бы форме его ни давали: кормилица, бутылочка или ложка через нос (еще один особый прием мадам Рехт).
По словам историка Берта Хансена, это «выставка с оплатой за просмотр» была частью более давней традиции медицинских зрелищ и шоу уродов. Хансен сравнивает недоношенных детей с детьми, выставленными в Музее глобусов Дайма Бауэри в 1886 году. На этих детей напала собака, что привело к использованию экспериментальной вакцины Пастера против бешенства. Младенцы из инкубатора «удовлетворяют любопытство публики к новым чудесам медицины», — пишет Хансен.
Его аудитория обожала малышек, выставленных в центре Коуни, и он сам гордился своей ролью пропагандиста недоношенных детей. Мало того, что его выставки в инкубаторе освещали проблему преждевременных родов, о которой врачи в основном умалчивали из-за высокого уровня смертности, он обучал общественность и продвигал уход за недоношенными детьми больше, чем кто-либо другой в США в то время. Он также, возможно, невольно боролся с другим распространяющимся злом: движением евгеники. Врачи долгое время называли недоношенных детей «слабаками», которых невозможно спасти.
Предполагалось, что эти недоношенные и больные дети могут загрязнить генофонд. Один чикагский врач дошел до того, что снял фильм под слоганом «Убей дефективных, спаси нацию». А еще были конкурсы Better Babies, награждавшие золотыми лентами наиболее приспособленных представителей американского потомства, проводившиеся на некоторых из тех же ярмарок, где Коуни выставлял своих маленьких бойцов за жизнь.
Недостаточно было и того, что Коуни удавалось оживить этих слабых детишек и превратить их в долгоживущих, здоровых членов общества. Медицинские работники отвергали его вклад и по-прежнему скептически относились к инкубаторам, особенно после смертельного шоу инкубаторов в Сент-Луисе в 1904 году, организованного конкурентом шоу сгорело в последствии пожара. Точно так же в 1911 году, когда нью-йоркский парк Дримлэнд, где выставлялись младенцы Коуни, сгорел дотла (все младенцы были спасены), президент Нью-Йоркского общества по предотвращению жестокого обращения с детьми заявил, что уход за недоношенными детьми должен осуществляться только в больницах.
Больницы не могли выделить медсестер, чтобы они сидели весь день и всю ночь с единственным ребенком, слишком слабым даже для того, чтобы самостоятельно сосать грудь. В 1939 году в Нью-Йорке в больнице мог быть только один инкубатор и тот был сильно дорогим. Вот тут-то и взялись за дело Коуни и его сотрудники: они принимали самые безнадежные случаи, обеспечивали круглосуточное наблюдение в течение недель или месяцев, а затем возвращали детей родителям, как только состояние стабилизировалось.
Кое-кто называл его шарлатаном — и, что еще хуже, подменщиком детей, — бренд «линчевателя» витал вокруг его медицинского учреждения. Одним из немногих врачей, поверивших ему, был доктор Джулиус Гесс, которого сейчас считают отцом американской неонатологии. Он опубликовал первый в этой области учебник «Недоношенные и врожденно больные дети» в 1922 году и в предисловии процитировал опыт Коуни.
В 1933 году Гесс поддержал шоу Коуни в чикагском Century of Progress.
Коуни и Гесс дожили до того, как Корнельская больница в Нью-Йорке открыла первую специализированную станцию для недоношенных детей в 1943 году, тогда же шоу Коуни на Кони-Айленде закрылось навсегда. Прием был остановлен, его жена и отошла в мир иной, ему самому было за семьдесят.
Он был практически разорен; непомерные операционные расходы на Всемирной выставке в Нью-Йорке 1939 года чуть не довели его до банкротства.
Он никогда не выставлял счета родителям своих недоношенных детей, рассчитывая вместо этого на пятак и десять центов зрителей.
Коуни, умерший в 1950 году, был упорным. Там, где была проблема, он искал решение, которое многие считали вульгарным: выставлять напоказ причудливо маленьких детей, чтобы финансировать их здравоохранение. Это было, безусловно, смело и пугающе, и, несмотря на все его достижения, его недооценивали, за исключением, тысяч недоношенных детей, которых он спас.
#недоношенныедети #выставка #история #интересныефакты