(продолжение главы)
В один из промозглых осенних вечеров тринадцатого года к дому по улице Москательной сходилось и съезжалось множество делового люда губернского города С. В этом доме в квартире из четырёх комнат обитал один из самых преуспевающих кузнецов ‒ Алексей Георгиевич Заломов со своими домочадцами. Судя по составу гостей, намечалась не весёлая гулянка и не семейное торжество, а серьёзный и обстоятельный разговор. Среди приглашённых были замечены два-три коллеги Алексея – тоже кузнецы – хоть и поплоше, во всяком случае Заломов среди своих собратьев был самым сильным11. Видное место в собравшемся обществе занимали: инженер Казимир Колоссовский со своим знаменитым портфелем, из которого едва не выпадали схемы, чертежи, расчёты; известный в деловых кругах мировой судья; пара продажных чиновников городской думы, готовых за хорошую мзду провести любое решение. Присутствие среди гостей представителей Банка и Ссудной казны говорило, что здесь затевается большое и денежное дело. По такому важному делу и родитель, Георгий Никитич, обрядился в европейский костюм и почтил присутствием сие собрание. Лишь приглашение на сугубо деловую встречу помещика Воинова с дочерью выглядело неуместным, однако это стало результатом хитрой комбинации Николки, которому была необходима легализация в глазах местного городского общества свободного общения с Наталкой на правах старых знакомых.
До ужина ещё оставалось время, и все гости сгрудились в гостиной вокруг свободного стола, на котором инженер разложил свои схемы и расчёты. Напрасно Катерина Евграфовна, супруга Алексея Заломова, молодая, несколько дородная женщина с красивым чисто русским лицом и неистребимым волжским оканьем, предлагала:
- Чаю, гОспОда! Откушайте пред ужинОм!
Кроме чая, предлагались и более изысканные и горячительные напитки, а также разнообразная закуска, но воспользовались приглашением и налегли на питие лишь Воинов и городские чинуши. Остальные собрались вокруг Колоссовского, и оттуда время от времени доносилось:
- Турбина.., коловратная машина12.., котёл Беллвиля, Сименс.., Виккерс.., киловатты.., атмосферы.., ссуда..., проценты..., доли…
Банкиры, нахмурив лбы, высчитывали, словно в их головах были спрятаны костяные счёты. Мировой судья, достав кодекс, что-то втолковывал Заломову-старшему. Кузнецы скребли в затылке, слушая инженера. Воинов и вороватые чиновники кушали самодельную водку, импортное вино и домашнюю вишнёвую наливку деда Калги, привезённую Егором Заломовым из-за Волги. Николка разрывался между столом с чертежами и своей очаровательной гостьей.
А речь шла об установке Заломовым-младшим парового двигателя для своей кузни, с долевым участием своих товарищей – кузнецов. Объединение капиталов, а в перспективе и самого дела, сулило в будущем хороший куш. Попутно обговаривалась выдача разрешения от городских властей. Юридическое обеспечение спорных вопросов обещался обеспечить судья. Техническое обеспечение и монтаж машины вызвался решить инженер. Судя по тому, что общество вокруг стола стало разбредаться на отдельные группы, а некоторые с явным нетерпением поглядывать в сторону столовой и непроизвольно потягивать носом, о главном было договорено, остались детали.
***
Георгий Никитич мог быть доволен: слаживается большое дело. Он, сын бывшего крепостного и сам крепостной, и помечтать не мог об открывшихся перспективах. Род Заломовых считался коренным, волжским. Не только дворянство вело свои родословные, крестьянство помнило о своих корнях и рядилось ими не меньше знати. Сами Заломовы вели счёт своих предков от лихого вятского ушкуйника Васьки Кистеня, невесть в какие времена, едва ли со времён татарского ига, обосновавшегося в Жигулёвских горах. По семейному преданию, неземная любовь не то к юной черкешенке, не то к татарочке подвигла прародителя расстаться с вольной ватагой и осесть. Все мужчины в роду Заломовых славились необыкновенной физической силой, даже своё родовое имя, прозвище, им досталось от одного из предков, по местному преданию, заломавшего последнего медведя в Жигулёвских лесах.
Минули века, и дикий край обживался, прирастал великорусским земледельческим населением. За людьми пришла и власть Московского царя. Заломовы числились то землепашцами – однодворцами, то городовыми казаками13, пока Царь-Антихрист, большой любитель единообразия, не отменил «лишние» сословия и записал всех поволжских мужиков и казаков разом в государственные крестьяне. А уж немка Катерина щедро раздавала крестьян своим любимцам, а то и просто хорошим людям в благодарность за службу. Так и оказались бывшие вятские ушкуйники, бывшие казаки Заломовы в крепости у помещика. С завистью смотрели приволжские крестьяне на ту сторону Волги, где расстилались бескрайние степи Заволжья. В Жигулях, на скалах и утёсах, всегда было не очень густо с землёй, поэтому рано мужики стали подаваться в отход, на промысел, в город или бурлачить на реку. Крестьянская реформа мало, а точнее, практически ничего не изменила в жизни жигулёвских крестьян. Заломов-старший боготворил Александра III, Царя-Миротворца, уменьшившего выкупные платежи14, в результате чего Георгий Никитич, скопивший средства на бурлачестве, стал свободным человеком. А когда барин, Олег Игоревич Воинов, решил бывших своих крепостных, а ныне вольных хлебопашцев, превратить в арендаторов и стал сдавать господские земли в аренду, Заломов неожиданно попросил сдать в аренду не делянку пахотной земли, а неплодородный, безжизненный утёс у самой Волги. Практическая сметка волжского мужика себя оправдала. Белый камень, добываемый им из горы, воистину стал золотым, когда началось сооружение моста через Волгу и строительство сначала Моршанской, а затем и Златоустовской железных дорог. Строительство требовало много щебня, известняка, мела и булыжника, и заказами Дело Заломовых было обеспечено на долгие годы, да и растущий губернский город С. поглощал немало камня. У Заломовской пристани постоянно грузились баржи, почитай, едва ли не полсела батрачило на каменоломнях, а в сезон приходилось нанимать и пришлых. Георгий Никитич мерковал, что вот и у Алексеюшки дело наладилось, старшой при нём, наследник всего дела, средний здесь расстарается, осталось младшенького, Николку, пристроить. Была у Заломова-старшего мечта - очень хотел старик, чтобы младшенький выучился, в университет поступил, в люди вышел, - для этой своей мечты какие угодно средства готов был не пожалеть.
***
Тем временем Алексей Георгиевич вместе с супругой встали у входа в столовую.
- МилОсти прОсим, гОсти дОрОгие, Отужинать чем бОг пОслал! – нараспев по-волжски Катерина Евграфовна пригласила гостей.
Дважды повторять не пришлось – проголодавшиеся гости устремились к столам. Алексей был в хорошем настроении. «Дело-то, кажется, слаживается!» - думал он и скрывал улыбку в своей аккуратно подстриженной по последней моде пшеничной бородке.
А начиналось всё десять лет назад очень тяжело – с семейной распри с батей, который никак не мог простить сыну, что после ремесленного он отказался продолжать учёбу дальше и пошёл в ученики к кузнецу. За десять лет Алексей вдоль и поперёк изучил кузнечное дело, и с помощью отца, который оттаял, видя, что из увлечения среднего сына выйдет толк, приобрёл кузню. Встав на ноги, Алексей не чурался, как некоторые собственники кузниц, самому встать к наковальне, хотя человек двадцать работало у него в кузнице. Вот теперь и меньшой братишка, Николка, пристрастился к работе с железом. Помогает ему в перерывах между учёбой. «Выйдет толк из парня, есть у него техническая хватка, - с нежностью думал Алексей о своём младшем брате. - Прямая дорога ему в университет или в Горный институт».
***
Ужин был знатный! И едоки собрались отменные! Поэтому, когда все гости воздали честь предложенным блюдам, Николка с Наталкой улизнули. Обстановка в Николкиной комнате была спартанской: кровать, письменный стол, два стула и этажерка с книгами, учебники и тетради. На столе – письменный прибор и глобус, вместо ковра – большая географическая карта. На противоположной стене – схемы паровых машин, автомобилей и ещё каких-то механизмов, нарисованные образцы холодного и огнестрельного оружия. Словом, эта была типичная комната обыкновенного мальчишки.
- А это моя коллекция оружия, - смущаясь, сказал Николка. - Пока в картинках.
Наталка медленно прошла вдоль стены, без тени улыбки внимательно разглядывала чертежи и рисунки. Они ещё не виделись с той последней встречи на Волге, было начало учебного года, и оба с головой ушли в учёбу, шутка ли – выпускной класс! Затем она резко обернулась к Николке:
- Я получила твоё письмо, мне его передали перед самым отъездом в город, так что мог бы не писать, но всё равно, спасибо.
Этого мига, когда они смогут остаться наедине, он ждал целый вечер.
«Моя Наталка!» - без конца мысленно повторял мальчик. Он возликовал, едва только Наталка с её отцом возникли на пороге: мокрые и озябшие с ненастной осенней погоды. Обратил внимание на чудесное дитя не только Николка, с шляхетской учтивостью к новоприбывшим подскочил Колоссовский:
- Шановний пан, дозвольте пшепставичша, инженер Колоссовский. А эта файна квиточка – Ваша доня? Ваши рончики, пани! – и Казимир поприветствовал Наталку целованием руки ‒ этим уходящим в прошлое обычаем.
Девочка была польщена, и, отметив это, Николка ощутил лёгкий укол ревности.
Видя такое обходительное внимание к своей персоне и таких знатных гостей, Александр Олегович успокоился и оттаял. Он всю дорогу сомневался, стоит ли принимать приглашение от своих бывших крестьян. Знал бы он, какие споры вызовет предложение Николки пригласить помещика Воинова несколько дней назад.
- А он нам зачем? Сидеть с недовольным видом и водку лакать? – мрачно спросил Алексей Георгиевич.
- Это ваш помещик? – уточнил инженер и добавил презрительно: – Титулованная голытьба, вымирающая порода.
А на возражение Николки ответил:
- Я сам шляхтич, знаю, что говорю! Гонора выше крыши, а штаны в заплатках.
- Действительно, мы для него не ровня. Но, с другой стороны, нашим планам он не помеха, а статус собрания своим присутствием повысит. Пусть будет! – заключил Алексей.
Всё это пронеслось в голове у Николки, когда он, стоя лицом к лицу с Наталкой, глядя в её расширяющиеся глаза, мучительно соображал, что же ответить девушке. И тут раздался спасительный стук в дверь. Это, конечно же, был Колоссовский собственной персоной, который, со свойственным ему изыском, выразил восторг красотой юной пани и восхищение прочитанной книгой и изъявил желание высказать своё суждение относительно прочитанного материала. А затем, не дожидаясь согласия, приступил к рассказу, причём Николка отметил про себя, что, когда инженер излагает по делу, а не треплет языком, у него куда-то пропадает всё его пшеканье, как будто это был просто один из способов выразить своё фрондирование по отношению к России.
____________________________________________________________________________________
Примечания:
11. «… был самым сильным» - в данном случае имеется в виду не физическая сила, а крепость, успешность ведения своего дела.
12. «Коловратная машина» - так до революции назывался роторный паровой двигатель.
13. Однодворцы – военизированные землепашцы, жившие на окраинах государства Российского и обязанные нести пограничную службу, промежуточное между дворянами и крестьянами сословие. Городовые казаки – категория служилых людей Российского государства, живших на Пограничье и получавших жалованье на условиях постоянной сторожевой службы.
14. Выкупные платежи – согласно Крестьянской реформе в России 1861 года, крестьяне обязаны были выкупать у помещиков полевые наделы земли в размере 20% выкупной стоимости, 80% вносило государство.
Продолжение следует
Пролог
Часть первая. Деревня. Первое явление меча
Глава 1. Начало. 31 июля 1913 года
Глава 2. Наталка
Часть вторая. Город Второе явление меча
Глава 3. Николка (1)
Глава 3. Николка (2)
Третье явление меча
Глава 4. Наталка
Глава 5. Сенька (1)
Глава 5. Сенька (2)
Глава 6. Поединок. Май 1914 года
Где купить: