«Забвение» - странное название для танго, жестко-ролевого танца высокого напряжения, чьи корни уходят вглубь побережья экваториальной Африки.
Танго – на языке народа ибибио означает «танец под звук барабана». В этой ритуальной пляске-поединке воина с тотемом племени побеждает тот, кто первым «поглотит» соперника, достигнув ритмично-музыкального транса.
Очутившись на южно-американском континенте и хорошенько поварившись в эмигрантском плавильном котле бедных портовых районов Буэнос-Айреса и Монтевидео, столкнувшись там с уругвайской милонгой, гаванской хабанерой, испанским фламенко, польской мазуркой, немецким вальсом, этот изначально мужской ритуальный танец выпрыгнул из котла, переродившись в аргентинское танго, страстный «поединок своеволий» между мужчиной и женщиной.
Однако в музыке одного из самых знаменитых танго Астора Пьяццоллы никакой торжественной страстью даже и не пахнет.
Бессильно печальная мелодия тихо ниспадает на фоне совершенно «отмороженного» аккомпанемента.
Метрически ровная кардиограмма сопровождения вопросительно застывает, гармония не двигается с места и на протяжении четырех тактов целой фразы не происходит ничего, то есть не происходит ничего нового.
Заокеанский музыкальный критик из Аризоны Джеймс Рил называет этот аккомпанемент «хрустальным в своей простоте». Да, можно и так сказать, но мы не джентльмены, мы простые люди. Из 68-ми тактов всей композиции в 22-х! гармония устойчиво отдыхает, иными словами, незыблемо звучит одно и то же.
Не говоря уже о том, что будоражащие и оживляющие танец ритмические акценты отсутствуют от слова «совсем».
И если «Oblivion» -- это танго, то это танго мертвеца. Впрочем, именно таким символическим мертвецом выступает главный герой фильма «Генрих IV», для которого и была создана тема «Забвение».
Этот фильм был поставлен в 1984 году итальянским режиссером Марко Беллоккьо по одноименной пьесе нобелевского лауреата Луиджи Пиранделло, написанной в 1922 году, в том самом году, когда к власти в Италии пришел лидер фашистов Бенито Муссолини.
Спустя всего лишь 20 лет, как Муссолини был расстрелян партизанами итальянского Сопротивления, а тело его, вывешенное на всеобщее обозрение, было сброшено в сточную канаву, спустя всего лишь каких-то 20 лет, в 1965 году римский историк Ренцо де Феличе начинает работу над огромной четырехтомной биографией Дуче из восьми книг.
Концепцию де Феличе и в Италии, и за ее пределами традиционно расценивают как историческую реабилитацию фашизма. Уже в начале 1980-х годов «в любви к Муссолини признавался» каждый четвертый итальянец.
Разумеется, постепенный правый поворот в головах простых итальянцев произошел не от чтения одного исторического труда, этому способствовало множество очевидных и не очевидных факторов и причин.
Талантливый режиссер Марко Беллоккьо чутко уловил веяния времени.
У главного героя фильма нет собственного имени. Для окружающих он безумец, воображающий себя средневековым королем Генрихом IV. Однако в этой маске он оказался вовсе не по своей воле.
Его собственное окружение, так называемое общество, навязывает ему роль сумасшедшего, пока он действительно не сходит с ума в результате несчастного случая, подстроенного соперником.
Спустя время герой приходит в себя, но понимает, что невозможно жить так, как будто ничего не произошло. В этом смертельном танго жизни маска навсегда поглотила его лицо.
Согласно идеологии фашизма человек, как индивид не мыслим без государства. Государство является непререкаемым авторитетом и возводится в абсолют. «Все в государстве, ничего против государства и ничего вне государства», - провозглашал Дуче.
Герой трагедии Пиранделло так говорит об этом:
«Эти люди каждый день, каждую минуту требуют, чтобы другие были такими, как они хотят. Они… заставляют вас подчиняться и принять их взгляд на вещи – чтобы вы чувствовали и видели, как они. И горе тому, кто в один прекрасный день окажется заклейменным одним из тех словечек, которые затем будут повторять все. Например: «Сумасшедший»!».
Главный герой с маниакальной настойчивостью ежегодно разыгрывает «каносское унижение». Потерпев сокрушительное поражение в борьбе за власть, в январе, в разгар зимы Генрих IV у ворот крепости Каноссы босиком и во власянице три дня вымаливает прощения у римского папы Григория VII.
Раз за разом проживая это фиаско мертвого императора, герой фильма проживает крушение собственной жизни ежегодно, ежечасно, ежеминутно. Одно и то же, и так больше 20-ти лет. Время в его душе остановилось. Именно по этой причине танго «Забвение» таково и не может быть другим.
Эта музыкальная тема проходит через фильм трижды.
Дважды она появляется в сценах с возлюбленной героя, предавшей его. Какое же танго без любви?
И тут в пронзительных словах несчастного Генриха звучит пугающая мистика древнего ритуального танца «поглощения»:
«…я заглянул тогда в одни глаза, стоя, как нищий, перед дверью, в которую никогда не удастся войти; ибо тот, кто войдет в нее, будет уже не вы …но некто неведомый вам, по-иному видящий и ощущающий себя в своем непроницаемом мире…»
Судьба героя трагедии Луиджи Пиранделло оказалась намного печальнее судьбы его товарища по несчастью принца Гамлета.
Отомстив своим обидчикам, Генрих обречен вечно жить под маской давно истлевшего императора Священной Римской империи.
Занавес. «Забвение». Звучит в третий, последний раз.