Мир полон странного. Его привычные очертания периодически становятся расплывчатыми. Еще бы, ведь даже то, что известно с детства, иногда оказывается не совсем таковым. К примеру, не факт, что Волга впадает в Каспийское море - на месте слияния великая Русская река значительно менее полноводна, чем Ока, а вот еще, в 1540 году Игнатий Лойола не основывал “Орден иезуитов”. Это название стало официальным лишь с 1975 года.
Организация, в которой Лойола стал первым Генералом, называлась “Общество Иисуса”. Иезуит не совсем название и уж точно не должность — это, скорее, Путь. Да, даосский Путь подражания Иисусу, которым шел Игнатий. Во всяком случае так, как он сам себе это представлял. Сим путем шли многие, но так, чтобы столь звучное официальное название, то он - первый.
Более того, члены организации, им учрежденной, изначально называли себя “Игнатианцами”, то есть, он шел путем Христа, а последователи - Игнатия Лойолы, заметьте, Святого. Таковым он сделал себя сам, начиная с никому не известного Иньиго Лопес де Рикальдо де Оньяс и Лойола, где последние два значения не фамилии вовсе, а родовые замки.
Эускади, то есть Земля Басков никогда не скупилась на пассионариев. Была ли это Французская или Испанская часть разделенного народа, не суть важно. Гасконцы или Васконы всегда служили верой и правдой тому, во что верили. Были ли это Мадрид с Парижем или Эускада Та Аскатасуна, то есть известная террористическая организация ЭТА, не так важно. Важно, что служили отчаянно и с полной отдачей всего и всех.
В Басконских горах, как и любых других, все ярче. В том числе, понимание чести и долга, а кроме того бедность, столь характерные для местной аристократии. Древность происхождения и ратные заслуги, в борьбе за дело Христово от мавров до османов, не приносили ничего кроме обостренного осознания дворянского достоинства и ветшающих замков.
Таких, как Оньяс и Лойола, принадлежащие славному роду Лопес Де Рикальдо, и расположенные между современными нам Сан - Себастьяном и Викторией, что недалеко от испанского побережья Бискайского залива. Во второй половине XV века ими владел Бельтарм II Ибаньес Лопес.
Несмотря на потерю графского титула, состояния и большей части земли, оставались знатность и приличное количество детей, набожность и распутство, о котором постоянно перешептывались все в Бискайских краях. Да, мир странен и привычные границы его вмещают и сочетают, не сочетаемое на первый взгляд.
Выходцы из Лопес Де Рикальдо, то есть, как говорили там и тогда, “те, кто из Лойолы”, слыли ходоками, пьяницами и дуэлянтами. Однако по причине бедности, дети по мужской линии все шли служить либо Христу, либо королю. Девочки, если повезет, — замуж.
Во второй половине XV века Испания объединилась под властью Короля Арагона и Наварры Фердинанда III Католика и его супруги Королевы Кастильской Изабеллы. Оставался лишь Гранадский Султанат.
За год до его взятия Гонзальво Кордуанским в 1492 году, у Бельтрама Лопеса в замке Лойола родился тринадцатый ребенок. Никаких иных документальных свидетельств, подтверждающих дату рождения, не сохранилось.
При крещении в Кафедральном соборе Аспетии мальчика нарекли Иньиго - довольно распространенное имя в Басконии и Наварре, означающее “Моя маленькая любовь”.
Между просто человеком и человеком святым разница ощутима. В том числе и в биографии. К примеру, рождение Иньиго зафиксированными подробностями не блещет, а вот Святого Игнассио - повествует о появлении его в хлеву и яслях. По их мнению, Генерал “Общества Иисуса” начал свой Путь иезуита, как раз во время рождения.
Все было бы так, если бы границы воображаемого, не размывал реально существовавший Иньиго Лопес. Детство его прошло в родовом замке Лойола. Понятное дело, что воспитание мальчика соответствовало положению в семье и обществе. Его ждала судьба Идальго, то есть Ихо де Альго, что переводится как “чей-то сын”.
Основное значение этого титула, заключалось в том, что кроме имени и приставки “Де”, означающей откуда сей дворянин, ничего более от знатности предков ему не светит. Видимо статус известных бискайских грешников, не зря сопутствовал всем “кто из Лойолы” и священнослужителей из них было мало, а вот воинов хватало.
Обучение фехтованию и азам военного дела стали основой образования Иньиго в детстве и юношестве. Ничего удивительного - в замке было от трех до четырех книг. Их них половина духовные, а остальные - рыцарские романы. Мальчика растили не для науки и рясы, а для боев и дворцовых интриг, да и то, ровно до того возраста, когда его можно отдать на службу.
В четырнадцать лет Иньиго остался круглым сиротой. Большое количество братьев и сестер, а главное, отцовских долгов, не оставляли надежд на безбедное существование. Кроме того, уже в этом возрасте у него начались конфликты с отцами молоденьких крестьянок, обеспокоенными неким пикантным положением их дочерей, возникшим после тесного общения с молодым Лопесом.
Иньиго был направлен на обучение всем тонкостям и хитростям двора, реально, Мадридского, к дальнему родственнику, бывшему королевскому казначею Хуану Веласкесу - крестному бойкого юнца, ну так сложилось.
Почтенный царедворец жил на заслуженном покое в кастильском городе Аревало. Говорят, что “покой” случился в результате неудачного заговора, но говорят тихо, озираясь.
Выбраться из Басконии и Наварры в Кастилию - большая удача. По тем временам, этот путь давался не всем. Иньиго прошел его быстро. Кроме того, у крестного он получил хоть какое-то образование. На его основе, приложив достаточно воли и усердия за школьной скамьей, он, потом, поступит в Сорбону. Правда тогда, он читал и писал только по Кастильски, что тоже прогресс, по сравнению с Эускара - детским наследством басконской Лойолы.
Благодаря рекомендациям Хуана Веласкеса, королевский двор встретил юного идальго довольно радушно - он поступил пажом в свиту Короля Фердинанта III. Юноша же, встретил двор даже радостно. Выполнять, несвойственные любым дворянам, но необходимые нищим басконским, крестьянские работы, не надо. Учиться как у крестного в Ареволо, тоже не приходилось. Жизнь становилась праздником.
Праздность и радости придворной службы, активно перемежались с легким флиртом и чтением любимых рыцарских романов. Хитроумный идальго формировался в полной мере, описанной Сервантесом. Греховные данные “тех, кто из Лойолы”, а кроме того, тот факт, что он молодой, стройный, получивший не слишком тягостное образование, как раз позволявшее слыть находчивым и красноречивым, вполне давали возможность пользоваться успехом у всего двора. Карьера, женщины, вино и балы поглощали его почти полностью. Именно “почти”, а иначе не появился бы из Иньиго, тот самый Игнассио, что станет “Черным Папой”.
“Амадис Гальский” Васко Де Ловейра, не давал покоя молодому царедворцу и ловеласу. Он манил его воинскими подвигами. Он делал пресной жизнь, которая так увлекала Иньиго еще вчера. Он размывал привычные границы, известной ему блестящей жизни. Подвиги на ниве служения чему-то большому, тому, что точно значительнее тебя, влекли его зону турбулентности, которой, несомненно была война.
Дело обстояло как положено, а именно, выбрана некая дама сердца, и воинская стезя сменила дворцовую. Иньиго Лопес де Рикальдо поступил на службу к набирающему тогда славу герцогу Хуану Эстебану Манрике Де Лара - и - Кардона - государственному и военному деятелю при дворе сначала Фердинанда III, а затем Карла V. Войн при обоих монархах было в достатке.
Начитавшийся рыцарских романов, воспитанный на рассказах о героических предках, привыкающий жить “на грани”, категоричный в силу молодости и национальных особенностей, усиленных коктейлем из бедности и знатности, Иньиго оказался в своей среде. Он становился блестящим офицером. О его храбрости и сообразительности, не раз докладывали герцогу, который стал покровителем, начинающего воина.
Очередная война Испании с Францией, случившаяся в 1516 году, должна была не только объединить Наварру под короной победителя, но и поднять карьеру Иньиго Лопеса на куда большую высоту, чем казалось возможным представителю нищего и увядающего, но когда-то знатного, рода.
Баски храбро дрались по обе стороны фронта. И там, и там они составляли костяк воинской славы, противоборствующих армий. Странен мир - границы “своих и чужих” настолько размыты, что порой для принятия решения, остается лишь верность присяге или соображения карьеры.
Французы, армия которых состояла в основном из гасконцев, осадили Помплону. Сколько раз потом, этот город будет символом мужества, чести и трагедии. Оборону крепости и командование гарнизоном, состоящим в основном из эускадия и наваррцев, поручили молодому и очень перспективному офицеру Иньиго Лопесу - васкону, по национальности. Баски дрались с басками.
Для французского генерала Андре Де Фуа Де Леспара не представлялось возможным не взять сей важный, в стратегическом отношении, город. Его мнения придерживались все осаждающие, да и осажденные тоже. Против был только один человек - Иньиго Лопес.
Первые же переговоры о почетной сдаче города, которые велись французами с муниципальными властями, были попросту сорваны молодым офицером, поставленным главнокомандующим удержать цитадель. В итоге город сдали, а цитадель нет.
Артиллерия осаждавших, несколько дней готовила пролом в крепостной стене. Когда 20 мая 1521 года он был готов, а французы выходили на боевые позиции для штурма, вновь было предложено сдаться, уже обреченному гарнизону цитадели. В ответ в проломе, в окружении нескольких десятков отчаянных защитников, появился высокий молодой человек, одетый во все черное, так Иньиго Лопес отказался сдавать крепость.
На этом, романтика момента закончилась. Поклонник Амадиса Гальского был тяжело ранен при первом же залпе французской артиллерии. Несколько ядер обрушили стену, у которой стоял Иньиго. Его быстро нашли и вытащили из-под завалов, но его ноги были изранены осколками и многочисленными переломами. Гарнизон немедленно сдался. Да, баски - народ отважный, но не безумный и как результат - больше раненных и погибших не было.
Добрый обычай брать за пленных выкуп, свято соблюдался в обеих армиях, конфликтующих за Наварру, но героизм и отвага Иньиго Лопеса так впечатлили командование врага, что было принято решение доставить его, тяжело раненного, в родительский дом.
Тем более что свои, интереса к командиру не проявляли. Мир странен. Враг победил отважного воина, а сослуживцы чуть не потеряли свои жизни, из-за этого безумца - опять границы восприятия не четки. Они у каждого свои.
Четыре гасконца, из числа французских солдат, под командованием офицера, доставили Иньиго Лопеса в родовой замок Лойола. Осмотревший его местный врач, констатировал, что помощь медицинскую, враги оказали вовремя и на должном уровне, но положение раненого тяжелое. Стоял вопрос о его возможности ходить в будущем. Левую ногу пришлось ломать и оперировать вновь.
Вот тогда Иньиго, начал свое трансцендентное преобразование в Игнассио - ему впервые пришло видение. Это был Святой Петр, который обещал лично лечить больного рыцаря. Тут же, не приходя в сознание Лопес сочинил в честь Апостола гимн на кастильском языке. Кто-то из домашних записал его. Факт сей, позже, стал одним из доказательств святости Игнассио Лойлолы.
Через несколько месяцев стало понятно, что нога опять срастается плохо. По мнению врачей возникла необходимость вновь ломать кость и отпиливать некий нарост. Мы все представляем себе уровень медицины тех времен. Опасность болевого шока, а еще больше заражения, никак не влияли на решение Иньиго. Мужество и упорство становились его основными чертами. Так “Моя маленькая любовь” шел к “Огню”, что означает в Галисии имя Игнассио.
Операция прошла успешно, но он навсегда будет хромым - левая нога стала короче правой. На протяжении долгих девяти месяцев Иньиго вынужден был лежать почти не подвижно с растяжкой на ноге.
Вновь единственным окном в мир стала Библия и рыцарские романы. Только теперь их читал другой человек. Человек, восприятие окружающего которого, изменило очертания мира, привычные всем “кто из Лойолы”. Он был на пути к Игнатию - Генералу “Папских янычар”, “Черному Папе”, Святому.
