Реальная история, произошедшая на просторах матушки Волги еще в конце 90-х со мной и моим старым школьным приятелем, как нельзя лучше демонстрирует особенности национальной рыбалки в зимний период и то, как не следует себя вести на льду. Произошло все это в далеком 1998 году на реке Уса, что протекает через г. Междуреченск, недалеко от Сызрани. Я и мой приятель Михаил прибыли в означенный город, в поисках трофейной рыбы. Лет нам слегка за 20, но определенный опыт подледной ловли мы уже имели, благодаря нашему учителю, а по совместительству отцу Михаила. Он уже неделю находился «на разведке» и вызвонил нас со славного города Саранска, дабы успехи в ловле судака были весьма неплохи.
То, что поездка будет нескучной стало понятно уже на вокзале. Где-то за час до прибытия поезда на платформе появилось два любителя подледной ловли. Познакомились, оказалось едут туда же и мало того, на ту же квартиру. Старшие (лет на 10) товарищи достали бутылку «Рояля», за коей мы скоротали остаток времени до поезда. В то время ваш покорный слуга, в отличие от моего приятеля, не был столь искушен алкоголем, поэтому в возлияниях не усердствовал. Наши новые друзья отнюдь, были воодушевлены предстоящим свиданием с судаком и берегов не видели. В подошедший вагон садились с трудом, проводница порывалась вызвать милицию, но после предложенных ассигнований успокоилась. Сели в плацкарт, дунули, по чайку (с), (цитата классика), и вот ночной поезд размеренно постукивает колесами.
Ночь, несколько часов в пути и вот мы уже в Сызрани, красный Икарус мчит нас к заветной реке. Надо ли говорить, что, будучи в состоянии лёгкой комы, после бессонной ночи мы проехали нужную остановку. Четыре часа утра, мы в заснеженном поле, в 20-ти километрах от точки назначения, село Валы. Однако удача сопутствует нам и на наши мольбы останавливается автобус в обратную сторону. Находим нужный адрес, нас встречает хозяин, дед, лет 70-ти и отец Михаила. Попутчиков наших, по понятным причинам, в дом не пускают и те отправляются искать ночлег в другом месте. Наспех перекусив и отдохнув с дороги готовимся к выходу на лёд.
Надо сказать, это был мой первый «серьезный» водоем, так как до этого были малые реки Мордовии, пруды и карьеры. Начало января, лед только встал, еще затемно выдвигаемся к месту ловли. Всем известно, что рыба лучше клюёт у противоположного берега, поэтому минут через 40 мы на месте, хорошо, что снега на льду не много, кое-где видны даже «проплешины», гладкого, как стекло, льда.
Буримся, тяжелые мормышки с насаженной тюлькой быстро уходят на девятиметровую глубину. Как это обычно случается, клюёт вчера и завтра, поэтому первые часы ловли успеха не приносят. Приятель упорно пытается расшевелить клыкастого, я же в нетерпении дырявлю лёд и бегаю по старым лункам, в надежде на удачу. Однако это был, видимо, не мой день – в наспех пробитой черпаком лунке, случается уверенная поклевка, и я даже успел дотянуть рыбу к лунке – небольшую щучку под килограмм, но затащить ее в столь малое отверстие во льду задача заведомо невыполнимая, поэтому ожидаемый сход и моё поражение в битве с хищником. Привычка таскать лишь небольших окуньков сыграла со мной злую шутку на большой воде.
Время плавно идет к обеду, на льду тихо, почти безветренно, на небе - густая пелена ровных, как молоко, облаков. Часов в десять краем глаза замечаю движущиеся в нашу сторону две фигуры с санками за спиной. Два мужика, лет сорока, как потом оказалось из соседнего поселка, расположились неподалеку, достали нехитрые «блеснилки» и приступили к ловле. Минут через 15 характерные звуки вываживаемой рыбы заставили обернуться, повезло, случайно попалась (с). Ан, нет – это было не просто везение, где-то к двенадцати дня у каждого из них была весомая кучка рыбы. Первым не выдержал Михалыч, будучи человеком творческим и, следовательно, общительным, пошел к нашим соседям знакомиться. В их улове присутствовали небольшие (до килограмма) судачки и бершики. В результате разведывательных действий Михалыча установлено, что в это пасмурный день работает блесна-трубка.
Это нехитрое приспособление, доселе нам неизвестное, почему-то очень интересовало зубастого и оказалось весьма уловистым. Что ж сегодня и впрямь не наш день, только и оставалось сокрушаться нам, но Михалыч с такой ситуацией мириться был не намерен, поэтому достал из рюкзака металлический термос «Салют» и пошел совершать бартер. Стоит отметить, что в те годы эти литровые термосы очень ценились в рыбацкой среде и были в дефиците, так же как японская леска. После недолгих переговоров наш учитель возвратился довольный собственной находчивостью, держа термос в руках. Наши соседи за эти пару часов уже сбили рыбацкий зуд и душа требовала разнообразить отдых. Соседи не взяли термос, все оказалось гораздо прозаичнее – нужно было сходить в поселок и купит две бутылки коньяка «Черный аист». Неторопливой и размеренной походкой Виктор Михайлович отправился на берег. Его грузная фигура еще долга была видна на фоне белого безмолвия. Вскоре я потерял его из виду…
Наши новые соседи уже сидели на внушительной куче рыбы, когда он вернулся. Получив заветную снасть, а противоположная сторона сделки – вожделенный коньяк, каждый приступил к своему процессу. Мишкин отец – к ловле судака, а новые знакомые – к поглощению «черного аиста». Клев к обеду уже заметно поутих, однако редкие поклевки все же случались. Нам, двум пацанам, только и оставалось, что попивать чай из уцелевшего термоса и наблюдать за слаженными действиями нашего Гуру по вываживанию полосатого хищника.
Наши размышления о причинах уловистости приманки прервал наш новый знакомый. Увы за давностью лет, я уже и не вспомню, как его звали. Помню, что он был с небольшой рыжей бородой и густыми бровями и довольно коренастой фигурой. Подойдя ко мне, он разжал кулак, в котором блестела заветная приманка, в другой – синие 100-рублевые купюры времен правления Ельцина. Коньяк кончился быстрее, чем ожидалось и вот уже я, в качестве второго гонца семеню проложенным Михалычем курсом за «черной сорокоградусной птицей». До конца светового дня остается совсем немного, поэтому иду ускоренным шагом не забывая обходить подозрительные места и идти только по чистому льду. Утром хозяин квартиры призвал нас быть осторожными, так как пару дней назад на реке утонуло два человека… Шлюзы были открыты, поэтому на р. Уса присутствовало легкое течение.
Дорога занимает стандартные полтора часа, и вот я уже на месте привязываю блесну на удочку. Противоположная сторона сделки разливает коньяк в крышки из-под термоса. Михалыч, подловив рыбки и манимый ароматом коньяка, плавно перемещается в палатку к новоиспеченным друзьям и застолье получает новый оборот. Тут бы и закончиться этому застолью, но наших соседей было уже не остановить, и вот уже Михаил отправляется проторенной дорогой с заветной блесной в руке.
Большая стрелка часов пошла отсчитывать свой шестнадцатый круг, солнце стало клониться к закату, черные фигуры рыбаков, гремя санками, потянулись к берегу. Засобирались и мы, природа затихала, на ледяную гладь надвигались сумерки. Собрав свои вещи и хоть небольшую, но рыбу в рюкзаки, мы с Михаилом пошли изымать нашего командира с затянувшегося застолья. Картина, если честно, пред нами предстала невеселая. Ясное дело, Михалыча свалить таким количеством коньяка, это как слону дробина. Два остальных «собеседника» отнюдь, в схватке с черным аистом проиграли и признаков жизни не показывали.
Еще не осознавая всю серьезность происходящего, мы собирали по льду свои вещи. Стремительно темнело, проходящие мимо рыбаки осуждающе качали головой созерцая два бесчувственных тела на льду. В тот момент мы так устали, что иных мыслей, как поскорее добраться до «дома» у нас не возникало. Собрав рюкзаки, мы было двинулись к берегу, однако были остановлены осуждающим окриком нашего командора. И вправду, трезво оценив ситуацию, до нас стало доходить, что при таком раскладе завтра на это месте мы обнаружим два окоченевших трупа – мороз, хоть и небольшой, но минус 10 по Цельсию было точно. Собираем как попало вещи наших «друзей», спутанные лески и гнутые кивки торчат из рюкзаков, не до них сейчас. Хорошо, что у них есть санки (не пластиковые корыта, которые продаются сейчас, а те самые, алюминиевые, времен СССР), крепим на них все, что можно. Осталось дело за малым – «оживить» два тела. Тащить двух мужиков нам двадцатилетним пацанам – задача непосильная. Пытаясь поднять одного, бурим пару лунок рядом с первым телом и обливаем его лицо ледяной водой. Минут через десять тело приходит в движение и даже пытается встать с нашей помощью. Наконец мы добились его вертикального положения, да так, что оно не падало. Привязав к хлястику его тулупа веревку от санок, мы направили товарища на фонарь, служивший ориентиром запоздавшим рыбакам на берегу. Со вторым, тем, с рыжей бородой, дела обстояли намного хуже. Потратив полчаса времени впустую, нам так и не удалось его поднять. Как ни крути – придется его нести. Вручив Михалычу вторые санки, мы взяли дядьку под руки и потащили. Помню в голове тогда была одна лишь мысль – не влететь в промоину. Темень, конечно не стопроцентная, но шансов выбраться в этой ситуации у нас было не много.
Мороз набирал ночную силу, шаг за шагом мы волокли бесчувственное тело горе-рыбака к берегу. Время от времени с него падала шапка, а через четверть пути я заметил, что с него почти слетели ватные штаны и болтались где-то в районе колен. Через несколько безуспешных попыток вернуть их на место мы бросили эту затею сосредоточившись на конечной цели. Где-то на полпути наш подопечный, видимо от охватившего оголенное тело мороза, пришел в чувство. Озираясь по сторонам, он что-то мычал, пытаясь понять суть происходящего. Мы же, в конец измотанные, не обращали на него внимание и тащили. Дальше стало еще хуже, выйдя из алкогольной комы, сознание потерпевшего рисовало причудливые образы. В какой-то момент он принял нас за милиционеров, транспортирующих его в кутузку. Выкрикивая оскорбительные лозунги «арестованный» вырвался и даже попытался от нас сбежать, выхватив из-за пазухи охотничий нож. Честно, хотелось уже плюнуть на все это и уйти к бутербродам с горячим чаем и теплой постели. Выступление закончилось быстрее чем ожидалось – потеряв равновесие, рыжебородый с таким размахом приложился затылком об лёд, что потерял сознание. Мне показалось, что я ногами почувствовал этот гулкий стук, будто поленом ударили.
Сунув отлетевший нож себе в валенок привожу пострадавшего в чувство. В какой-то момент мне это удается. Придя в хоть какое-то подобие сознания, горе-рыбак начинает смотреть на меня мутными, как деревенский самогон, глазами. «Серёжа, сынок», - хватая меня за воротник ватника, произносит он. Я далеко не «Серёжа», поэтому попытки меня расцеловать всячески пресекаю. Чуть позже мы понимаем, что проще мне признать своего нового «папашу», чем пререкаться.
Соглашаюсь, подопечный сразу подобрел и позволил продолжить дальнейшую транспортировку. К этому времени окончательно стемнело и наш путь освещал лишь мощный фонарь на берегу, который указывал путь. Как потом мне сказали, этот фонарь специально для рыбаков был установлен. Весной здесь нередки густые туманы, да такие, что нехитро заблудиться. Но сегодня мороз и небо почти чистое, свет с берега отражается от снега так, что на душе становится как-то спокойнее, вроде как не в полной тьме. Дальше идем почти без приключений, наш дядька видимо устал и больших неудобств нам не доставлял. Мы с товарищем продолжали его волочь по льду изредка отвлекаясь на второго собутыльника, который периодически падал, клонимый «черной птицей». Наш командор Михалыч, наоборот сохранял вектор направления и уверенный шаг, волоча за собой санки с поклажей. Иногда на нашем пути попадались кое-какие вещи, упавшие с саней. Приходилось класть мужика на лед, догонять сани и укладывать поклажу на место.
Вот уже и совсем близко берег, становятся различимы деревья и тропинка, ведущая к остановке. На часах девятый час вечера. До сих пор помню перед глазами это шаг, когда я ступил валенком на крутой приступок берега. Идти по суше – совсем другое дело, на душе сразу становится спокойнее. Конечно мы были молоды и даже переходы по глубокому снегу нас не пугали, но такое путешествие достаточно отняло сил. Уличные фонари становятся все светлее, мы наконец выходим в поселок. На пустой автобусной остановке сгружаем наших непутевых «друзей». Я почти без сил падаю на санки и расстегиваю ватник – в черное зимнее небо устремляется пар от моей взмокшей спины. Михаил в это время курит у столба, сидя на корточках. Переведя дух, мне становится почему-то очень обидно от опознавания того, что мы потратили столько сил и времени на двух горе-рыбаков, которые не умеют себя вести на льду.
К тому времени, судя по всему проведя большое количество времени на морозе, мой новоявленный «отец» уже достаточно протрезвел и мог говорить. Набравшись смелости, решаюсь выпросить у него еще пару приманок в качестве компенсации за спасение. Порывшись в вещах, он протягивает мне оранжевую коробку-аптечку АИ-2. Открыв ее, я увидел, что в ней были удалены все внутренности и перегородки, а вместо таблеток лежал поролон с множеством интересных мормышек. Помню в те года, найти хорошие мормышки, было редкостной удачей, поэтому такому подарку я был более чем рад. Михаил, посмотрев на коллекцию, напротив эйфории не испытал и выдав что-то типа: «Ёлочные игрушки, на такое рыба клевать не будет!», удалился.
На всякий случай я несколько раз переспросил, отдаёт ли он себе отчет такому подарку. «Выживший» ответил, что давно на мормышку не ловит и охотится на хищника в основном на блесну. В общем, удостоверившись, что бедолаги пришли в сознание и осуществляют связь с реальностью, мы отвязали свои рюкзаки и буры от санок и удалились к дому. Уходя я еще долго слышал их горячий спор о том, как добираться до дома в столь поздний час…
ЭПИЛОГ
Утром следующего дня, хорошенько выспавшись и отдохнув, мы уже семеним по льду к месту вчерашней дислокации. С утра что-то с клевом было не очень, поэтому развлекаю себя созерцанием природы вокруг и проносящихся мимо «Буранов» из местной рыболовной артели. Часам к 10-ти утра замечаю, как мне показалось, знакомую фигуру, приближающуюся в нашем направлении. Еще подумал, что идущий человек слишком легко одет для рыбака. Подойдя поближе фигура оказалась нашим вчерашним знакомым, которого мы тащили. Сильно опухший, с отекшим лицом он был одет лишь в трико, фуфайку и резиновые галоши. «Что вчера было?» - охрипшим голосом произнес он, «…и где мои вещи?». Получив краткое изложение вчерашней истории, он еще долго приплясывал на месте, видимо резиновая обувь не очень согревала. «Я очнулся в каком-то подъезде, ни денег, ни вещей, ватные штаны и валенки сняли, и часов тоже нет. Нашел какие-то галоши и пришел к вам на это же место спросить». Объясняю, мол на остановке вас оставили и домой пошли, как в подъезде вы оказались непонятно! Чешет репу, видимо проклиная себя за чрезмерное возлияние. Смотрим идет еще к нам кто-то, видимо второй собутыльник. И точно, он, только одет потеплее, в ватных штанах и валенках. История та же, очнулся в том же подъезде, только этажом выше. Также не помнит происходящего. «О, я твои часы спас!», - вдруг восклицает он, «… вчера у тебя с руки снял, чтобы ты не потерял».
Одев, часы на руку наш герой еще какое-то время стоял, перетаптываясь, вдыхая морозный воздух. Видимо не желая окончательно замерзнуть, не солоно хлебавши они двинулись к поселку. Нам только и оставалось сочувственно смотреть им вслед. Когда их фигуры исчезли в белой мгле, я сидел на стульчике, выбирая шугу из лунки, и думал – как все-таки алкоголь, пусть даже и хороший, может превратить в трагедию, такое чудное занятие как зимняя рыбалка…