Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 176 часть 12
Слова Тёмки: «А мы не можем с вами, она нас вечером к себе приглашала вместе с мамкой…» — ошеломили седоволосого поклонника Оливии Никитичны. Он подумал, что ослышался и тут же переспросил:
— Что ты сказал, мальчик? Повтори.
Но Тёмка опомнился и протараторил:
— Мы к ней вечером с мамой пойдём.
— Погоди, ты до этого сказал, что она вас вечером приглашала. Как она могла вас пригласить, если она уже Богу душу отдала?
— Да он оговорился, дедушка, — ответил за брата Пашка.
— Ох, по глазам вижу, что вы хитрите и что-то недоговариваете. Меня боитесь, да? — спросил дед, ожидая ответ. С гвоздиками в руках, он казался мальчикам нелепым, старым влюблённым, да ещё вдобавок в их ворчливую соседку. Он был как будто не от мира сего.
Двойняшки хором ответили:
— Нет.
— А кого вы боитесь, позвольте узнать? — не отставал от них дед, пытаясь выудить из них правду, как из речки рыбку.
Пашка смотрел на деда с чуть заметным прищуром и думал:
— Какой занудный дед, теперь понятно, почему он в эту вредную старуху по уши втрескался: они оба одинаковые.
Дед предупредил:
— Говорите правду, а то я от вас не отстану.
— Некогда нам тут с вами стоять. Мы домой пошли, нам ещё уроки делать, — сказал Пашка и потянул брата за рукав.
— Мальчики-и! Ну, что ж вы меня одного-то бросаете? Может, составите мне компанию, а? Хотя бы минут на пять.
— Не-ет! — испуганно закричали они и рванули со всей прытью на третий этаж, не испытывая ни малейшего желания увидеть соседку раньше, чем мать придёт с работы.
— Я так и знал…— прошептал дед, сожалея. Он подошёл к двери своей возлюбленной, прислушался и робко постучал.
— Входите, у нас открыто, — послышался приятный женский голос за дверью. Дед открыл дверь, и она проскрипела сердито, словно обижаясь на гостя, что тот её потревожил.
В квартире противно пахло богородской травой. Дед снял кепку и успел прослезиться, пока дошёл до гостиной. Он застенчиво кивнул головой, приветствуя широкоплечего мужчину и женщину, сидевших на стульях возле его возлюбленной. По глазам он сразу догадался, что это дочь покойной.
— Вы Ниночка?
— Да.
— А я смотрю у вас глаза точно такие же, как у вашей мамы, только у неё они уже выцвели, а у вас голубые-голубые, как небеса после грибного дождика.
Дочь промолчала. В глазах её появились слёзы. Дед подошёл к Оливии Никитичне и, качая головой, произнёс:
— Звала? Вот я и пришёл. Цветочки вот, принёс тебе. Эх, Оли́вушка, Оли́вушка-а… Без тебя-то я теперь недолго проживу. Ты пока место там застолби для нас двоих. Тут пожить вместе не удалось, так хоть там вволю поживём… — он положил на неё цветы и замолчал, словно слов больше не осталось.
Молчание прервала дочь:
— Простите, а вы кто? — она смотрела на старика с недоумением и нескрываемым любопытством.
— Да я это, — дед смутился, а потом ответил, — Вася-Василёк, так меня ваша матушка называла.
— Вася-Василёк, — задумчиво повторила Нина Константиновна, — что-то не припоминаю вас.
— Да, Оли́вушка моя, скорее всего, вам про меня ничего и не рассказывала.
— Оли́вушка? — переспросила она. — Это вы про маму мою?
Зять Оливии Никитичны поперхнулся слюной и закашлял. Нина, постучала ладошкой по его спине, пытаясь помочь мужу откашляться.
— Да, про неё, про матушку вашу. Стеснялась она, а я её замуж за себя звал, — старичок вытер слезу, сползающую по испещрённой морщинами щеке.
— Вот это номер, — сказал зять и предложил: — Садись, дед, на стул.
— Да я постою пока рядом, на Оли́вушку мою любимую погляжу. Ишь как лежит, словно спит. Сейчас поцелую, и проснётся, может…
— Пусть мама спит, не мешайте, — попросила дочь, и старик почувствовал себя лишним, но всё же остался.
***
После работы супруги Ширяевы возвращались домой под руку. Они подошли к подъезду, и Татьяна схватилась за сердце, увидев на скамейке, там, где раньше сидела Оливия Никитична, одиноко лежащую красную гвоздику.
— Это что ещё такое, Вань?! — Татьяна указала рукой на скамейку.
— Гвоздику кто-то оставил, наверное, соседку нашу поминать, — ответил муж.
— Не-а, если бы еë, то тогда бы два цветка лежало, а тут один.
— Может, на две гвоздики денег не хватило, или один цветок в магазине остался, — предположил Иван.
— Ну не знаю, не знаю. Что-то не по себе мне, Ваня. Стою, и душа моя плачет. Жалко мне эту вредную старуху. Уж привыкла к ней, как к родной. Погавкает на меня, бывало, как собачонка пустолайка, а теперь вот и гавкать некому-у.
— Пошли домой, Зай. Хватит у лавки стоять и на гвоздику пялиться, а то подумают ещё, что мы её стащить хотим. Вот смотри, подружа́йка-то покойной как на нас смотрит.
Татьяна оглянулась и действительно заметила спешащую к ним старушку, которую все звали не иначе как Петровной.
— Погодите! — окликнула их она. — Я долго не задержу, мне только спросить надо: правда, нет, Никитична преставилась?
— Да, правда, конечно. Я сама вчера её на столе видала. Лежит себе и лежит, отмаялась.
— Вот и всё, а мне хоть бы одна зараза об этом сказала... — проворчала подруга Никитичны и пустила слезу, причитая: — Осталась я теперь одна-одинëшенька-а, а я даже об этом ни сном и ни духом. Да как так в раз-то, — не унималась она, поднимаясь следом за Ширяевыми по ступенькам и вытирая слёзы уголком головного платка. — Если бы соседка не обмолвилась, что в очереди за молоком об этом слыхала, то я бы так и не узнала. Вроде и город маленький, и всё про всех знают, а тут, как назло, молчок. Да я ещё приболела: то ли грипп, то ли давление, то ли ещё что.
Старушка чихнула раз, потом тут же второй и третий.
— Простите, — извинилась она, — ишь чё, как на грех, расчихалась.
— Будьте здоровы! — пожелал ей Иван и прибавил шаг.
— А зачем идёте-то? — спросила у Петровны Татьяна, показывая всем своим видом недовольство. — Сейчас перезаражаете всех.
— Да кого всех-то? — бойко отозвалась она, глядя на Ширяеву. — Зараза к заразе не пристаёт, а подружке моей Никитичне уже вовсе ничё не страшно. Она и живая-то не шибко кого боялась.
— Здрасте... А если я вот приду проститься?
— Так, а ты-то что там потеряла? Вы с Никитичной сроду в контрах были.
— Были, да обстоятельства примирили.
— Ну, мало ли... Да она в последнее время со мной не так часто и сидела: то у неё поясницу прихватит, и она в физкабинет рванёт, то ко врачу на приём. Я уж сама заподозрила, что с ней неладное творится. Уж я к ней и так, и эдак, а она молчит и молчит, как будто в облаках витает. Была бы она помоложе, так я бы ещё подумала: уж не влюбилась ли она. А в её-то года уж какая любовь?
Петровна поднялась следом за Ширяевыми на второй этаж и остановилась.
— Задо́хла я за вами бежать.
— А зачем бежали? — переспросила её Татьяна, продолжая подниматься по ступенькам.
— Так вы бежите, и я бегу за вами, — посетовала Петровна. — Постойте! Я про гвоздику спросить забыла. Кто её на скамейку-то положил?
— Да мы сами не знаем. Подошли, а она лежит, — ответила Татьяна и остановилась ненадолго.
— Да иди, иди. Чё ты встала-то? Я-то хоть ладно старая, а ты-то ещё совсем молодая, — проворчала Петровна. — А когда-то ведь и я такой была. Тьфу-у, куда только чё и делось… Всю молодость мою, как корова языком с лица слизала.
— Тогда я пошла, — раздражённо проговорила Татьяна, уходя.
— Да иди уж ты, иди. Не до тебя мне. Как представлю, что подругу мою увижу бездыханной, так ноги к ним не идут…— пожаловалась она и вошла в квартиру Добриковых. Каково же было её удивление, когда она увидела там старичка, стоявшего у изголовья её подруги.
— Василий, ты ли это? — вырвалось у неё.
— Я, Верочка Петровна…
— А ты как тут оказался?
— Да я вот проститься пришёл… — ответил дед, пряча глаза и не вдаваясь в подробности.
— Не поняла? — Петровна подбоченилась и грозно смотрела на своего бывшего мужа.
— А чего тут понимать? Ты пришла, и я пришёл. Ты главное тише, не скандаль.
— А я и не собиралась ещё… — она посмотрела на дочь и на зятя своей подруги, а потом извинилась: — Вы уж простите, зашла и поздороваться забыла с расстройства. Здравствуйте!
Дочь и зять кивнули молча в ответ.
— И чё тут мой бывший у вас делает, скажите, пожалуйста, а?
Дед ответил сам:
— Так на то я и бывший, что могу делать, что хочу и где хочу…
— Пошла я тогда домой, — сказала старушка и, взглянув с укором на подругу, сокрушённо покачала головой: — Не знала я, Никитична, что ты мне такой сюрприз напоследок устроишь. Теперь понятно, почему у тебя поясница болела. Эх ты, Василий! В твои-то года тебе всё неймётся… Всё какую-то любовь ищешь…
— Искал и нашёл, — вытирая слёзы, ответил дед.
© 04.08.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 176 часть 13 Ваня, иди сюда будет опубликовано 6 августа 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓