...Он всмотрелся в ее лицо, погладил щеку и вдруг рванул за волосы, прижался губами к тонкой нежной шее
– Сумасшедший...
Она пыталась отстраниться, вырваться из цепкий объятий, но он не отпускал, хватал влажным ртом белое красивое, уже сильно округлившееся тело. Женщина тихо счастливо рассмеялась.
– Да оставь же, оставь, задушишь...
Он стал задирать на ней платье, с силой прижал к себе. Она лизнула его в ухо.
– Мне нельзя, Лёва... Мне завтра к врачу...
Он спрятал на её груди лицо, ухмыльнулся и, не слушая возражений, потащил в спальню, завалил на кровать...
Она потянулась от удовольствия, зажмурилась, перевалилась на бок, уставилась в любимое лицо.
– Странно...
– Что странно? - Он, не отрываясь от своих мыслей, не пошевелился, рассматривал низкий темный потолок.
Она придвинулась ближе
– Вот смотрю на тебя... Ну ничего же особенного. Простой, обыкновенный парень. Даже не очень и симпатичный. А девкам нравишься. Как магнит притягиваешь. Оторваться невозможно. Чем берешь?
Он не ответил, продолжал смотреть перед собой.
Она прижалась губами к его шее, стала покусывать .
– Лёва...
– Что?
– Давай уедем куда-нибудь...
– Зачем?, куда?
– Все равно... Только подальше отсюда. Не могу больше. Хочу нормальной жизни. Купим где-нибудь квартиру, а лучше дом. Будем жить как люди...
– У тебя есть деньги на дом?
Она замерла, нахмурилась, вгляделась в равнодушные черты.
– У меня нет. Но ты же...
– Что я?..
– Ты в команде, у тебя доля...
– Ну, положим... А потом? «Работать пойдем»?.. Ты опять на свою «железку», а я - грузчиком?
– Почему грузчиком?..
– А кем?
Он повернул голову, всмотрелся в нее ледяными глазами. Она смутилась, потупилась. Он ухмыльнулся, стрельнул глазами на ее живот.
– А, может, собственную бригаду сколотим? Ты, я и плюс малой?.. И будем мочить людей теперь уже семейным подрядом?..
– Зачем ты так?..
– Как?
– Можно же жить как все, по-людски.
– «По-людски» - это как?
Она сглотнула.
– У нас будет семья, откроем свое дело...
– А потом за мной придут…
Она похолодела.
– Нет-нет! Ведь вы же чисто работали! А еще есть сроки давности! Надо только отсидеться, затаиться где-нибудь, все как следует продумать... И тогда они не найдут.
Она приникла к груди, лизнула, поцеловала взасос его сосок.
– Лёвушка...
– Что?
Она сглотнула.
– К Клаве на днях опер приходил...
– И что?
- Это правда, что вы разводили на любовь банковских кассирш и продавщиц из ювелирок, а потом, когда делали дело, убивали?..
– Правда.
Она сглотнула.
– Ты тоже убивал?
– Убивал. - Он думал, спросил. - Что он еще говорил?
– Кто?
– Опер.
– Не говорил. Он предлагал сделать явку с повинной. Он сказал, что она уже не свидетель, а - соучастник. Они там все поняли, Лев! А еще он ей показывал фоторобот...
– Чей фоторобот?
– Крота.
Он медленно повернулся, всмотрелся в ее лицо широко открытыми ошеломленными глазами.
– Откуда он у них?!
– Не знаю.
Он рывком сел, закусил губу, нервно умылся ладонями. Женщина заторопилась.
– Лев, послушай! Мне на самом деле все равно, что вы и лично ты делал с теми прошмандовками. Я понимаю, это «работа», это «дело», и они были нужны всего лишь как наводчицы... Но ситуация изменилась. Понимаешь?! И сейчас у вас, в вашей собственной команде, появилось слабое звено! И не важно, что он был вашим товарищем... Здесь важно успеть вовремя решить с ним вопрос… Вы не должны рисковать! - Она подвинулась, жарко задышала у его плеча. - Поговори со своими... Объясни им... А потом мы все уйдем, ляжем на дно, затаимся! Пройдет буквально с десяток лет и никто о нас даже не вспомнит! Но только всё надо решить сейчас. Времени нет. Совсем. Зачищайте свои контакты, зачищайте все свои связи! И здесь... - Она с чувством покачала головой - ...не должно быть никаких сомнений и жалости. Ни к кому! Ты понял?
Он медленно повернул голову, вгляделся в нее. Она схватила его за плечи, тряхнула.
– Ты понял?! Ты меня понял?!! Но сначала передай Кроту, чтобы он разобрался с той сукой... Клавой. Она уволилась и собирается валить из города. И по другим нашим фигуранткам пройдитесь. Рубить концы надо основательно.
Она неожиданно легко соскочила с кровати, запахнула халат, приказала.
– Давай, одевайся. А я пока приготовлю ужин.
Она замерла над столом. Тяжелый ствол давил ей затылок.
– Ты не сделаешь этого... Как ты мо...
Короткий выстрела не дал ей закончить, опрокинул на стол.
Он постоял, сунул пистолет обратно подмышку, обошел распластавшееся на скатерти тело, налил чай и, рассматривая окровавленное, с выскочившими на лоб глазными яблоками лицо, с аппетитом съел несколько бутербродов. Потом пошарил в кладовке, нашел бутылку с растворителем.
Уже в дверях, в последний раз оглянувшись на труп, он вдруг вспомнил о ребенке и, решив, что ему, пожалуй, не стоит мучиться, что он ни в чем не виноват, вернулся, сбросил со стола на пол тело, выстрелил ему несколько раз в живот.
Он постоял, прислушался через закрытую дверь к глухому треску набиравшего силу пожара, прикинул, что старый деревянный дом дачи сгорит быстро, не стал больше задерживаться во дворе, пошел огородами к оставленной у посадки машине.
* * *
– Есть, есть, товарищ полковник!
Мирзлякин влетел в кабинет, размахивая какой-то бумажкой.
Колычев нетерпеливо вчитался в скупые строки.
– Гаврилюк, Алексей Михайлович... Заведовал...
– Где он сейчас ?
– Уже два года как в отставку вышел.
– Адрес точный?
– Да.
– Ну что же... Давай, звони Корзухину, берите людей, спецназ и - на квартиру...
– Зачем спецназ?
– А как вы собираетесь их брать?
– Думаете...
– Ну что за детский сад...
– Может, сначала проверим?..
– Потом и проверишь... Если жив останешься...
– Типун вам...
* * *
…Тимяшов ходил по кабинету, слушал доклады. Когда последний докладчик закончил, уселся обратно в кресло, неожиданно быстро закрыл совещание.
Все потянулись к двери. Он исподлобья покосился в спину Колычеву, приказал.
– А вы, полковник, задержитесь…
Колычев немедленно вернулся. Генерал дождался пока за последним подчиненным закроется дверь, стремительно поднялся, подошел к нему вплотную, пошарил по лицу странно долгим взглядом.
– Я буду вносить представление об отстранении тебя от расследования по этому делу и о расформировании группы. Больше того, я думаю передать материалы в службу собственной безопасности…
– ?!
Тимяшов взгляда не отвел.
– А сам не догадываешься? И это-то как раз странно... Что происходит, Георгий?!
– Я не понимаю...
– Ты глупеньким-то не прикидывайся… Почему преступники у тебя всегда работают на опережение?
– Что ты имеешь ввиду?
– Почему, когда вы хотели взять Чалого и Грановского, они тут же исчезли?.. Почему твой Плачишин едва нащупал ниточку, был немедленно убит, не успев передать следствию свои бумаги?.. Они пропали. Откуда бандиты могли узнать, что он разрабатывает какую-то особо перспективную версию и что еще не успел о ней доложить?
Колычев побогравел.
– Хочешь сказать, я работаю на «кротов»?!
– Не передергивай. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду...
– Я своим людям верю.
– Тогда как можешь объяснить такие проколы?!
– В нашей профессии всякое случается...
– Хороший ответ...
– Я думал над этим...
– ?
– Это стечения обстоятельств.
– Вот так даже?!
– А что ты хотел?! Чтобы всё, как по маслу и легко? Так не бывает. Тем более когда речь идет о таких бригадах. Эти особенные. Не только мы, но и они умеют работать, думать, просчитывать ситуацию. И было бы наоборот нелогичным, если бы узнав, что Плачишин вышел на Грановского и его подельника, они не предприняли мер. Почему считаешь, что они должны были спокойно сидеть и дожидаться ареста? То, что они скрылись, легли на дно - это вполне естественно и объяснимо. Так поступил бы на их месте любой. Хм… Это инстинкт самосохранения.
– Вот только странно, что он у них отчего-то всегда срабатывает именно в тот момент, когда ты собираешься предпринять конкретные меры… Вы установили, что майор Гаврилюк злоупотреблял служебным положением, не утилизировал изъятое у преступников оружие, забирал себе. Само собой появляется версия, что коль скоро актированный ствол засветился в банде Крота, значит Гаврилюк имеет к ней самое прямое и непосредственное отношение. И когда вы на следующий день пытаетесь выяснить какое именно - вы находите его уже убитым, а сынка, который имел доступ ко всему этому арсеналу, не находите вообще. Кроме того бесследно исчезли и ближайшие приятели сына.
– И что это доказывает? Криминальные стволы крал папаша, а не сын. Ты уверен, что и сына не убили?.. А еще возможно, парень просто куда-нибудь уехал и даже не знает о смерти отца. Он, между прочим, сейчас в отпуске. Прежде чем говорить о причастности Гаврилюка-младшего к нашему делу, нужно сначала найти этому доказательства. Вести речь о том, что он именно «скрылся», а еще именно потому, что был членом ОПГ, нет никаких оснований.
– Ты сейчас рассуждаешь как его адвокат...
– Но это еще не повод подозревать меня и моих людей в пособничестве бандитам. Что касается эпизода с курсантами, то о том, что ими интересуется УБОП, знала вся академия. Плачишин разговаривал со многими сотрудниками, и лейтмотив такого интереса, когда в крае только и разговоров, что об одиозной ОПГ, понятен был и без особых комментариев... Знали, понимали в какой связи интересуемся. Так что утечка могла случиться и там. И такой вывод много логичнее, чем твой, связанный с подозрением относительно моей группы. За Плачишиным, я думаю, стали следить сразу, как только узнали, кто занимается этим делом - ведь он удостоверение показывал. А вычислить Сухорутченкова и вовсе не составило никакого труда: раз интересовались обоими, то слежка велась не только за Чалым, но и за Грановским. А уж обнаружить среди ночи в машине человека, который не сводил глаз с подъезда его дома, тут вообще никакой квалификации не требуется...
Тимяшов отошел к окну, сунул кулаки в карманы, заходил желваками.
– Значит, ты категорически отрицаешь версию о «кроте»?
– Среди своих - категорически.
– А в саму идею веришь?
Колычев помолчал.
– Есть такое ощущение... Говорю же тебе: я думал об этом... А вот начинаю анализировать, раскладывать по полочкам - ничего не сходится. Всегда можно найти другое, вполне логичное объяснение.
Они помолчали.
– Так мне сдавать дела?..
Генерал не ответил, продолжал смотреть в окно. Наконец, он вспомнил о вопросе, уже спокойно покосился через плечо.
– Иди, работай... И что там все-таки по бумагам Плачишина?
– Разбираемся... Но нужных пока нет.
– Как думаешь, где он их хранил? Понятно же, что не с собой носил... Он опытный опер. Не мог... просто по определению не мог подарить их бандитам! У него здесь есть кто-нибудь из родни?
– Не знаю. Сейчас выясняем.
– Обязательно выясни. Наверняка сбросил кому-нибудь на хранение...
. . . . . . . . . . . . . .
Группа потрясенно молчала.
– Так как же тогда работать, если не доверять друг другу?! - Мирзлякин растерянно оглянулся на остальных.
– А тебя никто к этому и не призывает.
Колычев угрюмо вгляделся в расстроенные лица.
– Просто работать следует аккуратнее. - Он ткнул пальцем на стену, на висевший там плакатик, на котором суровая женщина в красном платке напоминала о бдительности. - Это для кого здесь висит, для кого написано?..
– Да что мы пацаны или первый день в профессии?! - Фомичев обиженно сузил глаза.
– Не передергивай. Тем более, что проблема на лицо...
– Думаете, кто-то сливает оперативную информацию?..
– Есть такое мнение…
– Тогда кто?!
– Не лезь в бутылку. Пособничать бандитам можно и не умышленно. Не знаешь как это бывает?.. А потому еще раз обращаю внимание всей группы на необходимость соблюдения строжайшей дисциплины. Не обсуждайте ни с кем, даже с самыми близкими, ход расследования!
– Да кто его с кем «обсуждает»?! А вот со свидетелями надо бы построже. Брать с них подписки о неразглашении. Взять того же Плачишина: едва в академии курсантами поинтересовался, и чем все закончилось... К бабке не ходи - там его и слили. И, может, тоже не специально, не умышленно. Посудачили люди с кем-нибудь неосторожно, зачем убоповец приходил... А бандиту сложить картинку… - Мирзлякин выразительно покрутил головой.
– Так что, теперь всех под протокол допрашивать?
– Хочешь под протокол, а, хочешь, учись работать и теми же материалами по делу не разбрасывайся...
Колычев оглянулся на смущенного Корзухина.
– Вот где ты папку Плачишина нашел?.. Ну, чего молчишь? Озвучь, давай...
– У любовницы.
– У любовницы... - Колычев слабо качнулся . - А почему не в служебном сейфе?.. Я в вашу личную жизнь не вмешиваюсь и указывать, с кем вам спать или иметь отношения права не имею. Но и таких вещей впредь прощать не буду.
Фомичев нахмурился
– Возможно, он тоже кого-нибудь подозревал... Думал, что среди нас «крот» завелся, и посчитал, что добытые доказательства надежнее хранить не в кабинете, не в сейфе, а у знакомой...
– Это называется «приехали». - Колычев заходил желваками. - Так, может, Тимяшов прав, и мне надо подать рапорт?..
Все немедленно замолчали, потупились. Полковник уставился на Корзухина
– Ты смотрел Костины бумаги? Что там?
– Когда бы я успел?!
– Не тяни с этим. Чем черт не шутит, может, и вышел он на кого из нас...
Ведь злой же был в последнее время - не подступиться... А вы продолжайте отрабатывать связи Чалого, Грановского, Гаврилюка и их ближайшего окружения. Пробейте по базе авиаперевозок: куда, в какую сторону могли разлететься наши фигуранты...
– А если не улетали вовсе? Если залегли на дно и выжидают?
– Может, и выжидают. Давайте сейчас обдумаем основные направления поисков...
Все зашевелились, входя в обычный рабочий ритм.
(продолжение следует... )