Наконец и я дослужился до того, что командование полка доверило мне «ма-а-а-аленькое, но ответственное, понимаешь, поручение» - сбить мишень Ла-17м. На двенадцатом году службы истребителем в полках истребительной авиации, на четвёртой по счёту проверке в Марах, в которой принимаю участие. Два раза я был новеньким в полках и не успел показаться командованию до проверки. Третий раз я был замполитом у комэски, который за пять лет в полку так и не смог показаться командованию. Да там и командиров звеньев авторитетных хватало, чтобы комэски мелочились на таких заданиях. На четвёртый раз прилёта на проверку в Мары доверили и мне, командиру звена, майору — замполиту-расстриге, сбить парой мишень в стратосфере.
Четвёртая лётная смена проверки сенакского полка в Марах проводилась по теме — прикрытие войск и объектов фронта от ударов авиации и воздушной разведки. На этот лётный день нам выделили несколько мишеней на уничтожение на разных высотах и под разным соусом: Ла-17М то изображала ударный самолёт, то крылатую ракету, то маневренный истребитель, то разведчика.
Истребители нашего полка парами наводились на мишень и у каждой пары была своя задача с какой-нибудь подковыркой: не просто сбить мишень, а из определённого положения, например, истребитель в момент пуска должен быть в положении кверху попой — в перевёрнутом положении — и после восходящего маневра на встречных пусках. Или должен пустить ракету с максимальным превышением цели над высотой полёта истребителя, например, 8000 метров и не метром меньше. Все эти задания были в пределах возможностей прицельного оборудования самолёта, но не учитывали возможностей лётного состава, который в полках проходил учебную подготовку в рамках Курса боевой подготовки. А Курс был составлен без таких затей.
Правда, сверху спускались перед проверкой образцы странных заданий, которые будут на проверке. И в полках их облётывали, затачивая конкретные звенья под конкретные задания с подвохом. Но, гарантии, что эти самые — заточенные — звенья в Марах будут летать по своим заданиям никогда не было. То проверяющие задания подбрасывают такие, что к ним никто не готовился специально, то лётчики вышли из строя по какой-то причине — да хоть по кишечной, - то ещё какая-нибудь напасть, типа — погоды, начинает вносить поправки в условия выполнения задания.
Моему звену досталась простая мишень — погода не помешает по ней работать — Ла-17 изображал разведчика, который летит в стратосфере. Я с ведомым должны были её сбить с первой атаки на встречных курсах, а вторая моя пара была резервной, если от нас со Вторым удача отвернётся. Соответственно, если мы собьём мишень, то получим «отлично», а если — вторая пара, то не больше «хорошо» оценка будет. Если нашему звену не повезёт, то есть ещё одна пара уже на «троечку» для полка. Ну, а уж если и третьей паре не повезёт… Тьфу, тьфу, даже и думать про это нельзя! Надо сбить мишень моей паре с первой атаки первой ракетой.
Мишень для нас будет идти на своём потолке, а наша высота сближения с ней - 13 000 метров до захвата цели. После захвата нам разрешено уточнить прицеливание с набором высоты, но не выше 15 000 метров. Это уже высота мишени, которая идёт на скорости 900 км/час.
Одеваем высотные костюмы. В Марах днём и в октябре жарко, придётся попотеть до взлёта и после посадки. В воздухе можно отрегулировать температуру в кабине. Хорошо, что теперь на МиГ-29 можно летать в стратосферу без гермошлема. Уж больно он ограничивал обзор, а мы-то летим парой. Мне надо видеть ведомого перед пуском ракет.
Занимаем готовность №1 в кабинах самолётов. У нас с ведомым на авиационных пусковых установках по одной радиолокационной ракете. И, уж конечно, вооружейники нам их подвесили исправные и подготовили качественно — на уничтожение мишени идём, а не на пуски ракет в белый свет! Вот уходит со старта и наша мишень — грохот, дым, пыль, пламя. Она бодро набирает на пороховых ускорителях высоту, потом ускорители отваливаются, Ла-17 продолжает набор высоты на своём двигателе. Над стартом проносится истребитель сопровождения. И мишень, и истребитель быстро скрываются в жёлтом мареве марыйского неба. Дают команду на запуск и нам. Господи, наконец-то! Истомились мы в ожидании этого вылета. Одна заправка у нас на этой лётной смене. Побыстрей бы оказаться в воздухе.
И вот мы на прямой сближения с воздушной целью. На 11 000 метров разгоняем сверхзвук, добираем высоту до 13 000 и начинаем выполнять команды наведения. Ведомый держится в боевом порядке уверенно, изредка проверяю его положение по зеркалу. Целеуказание уже идёт, но я пока не признаюсь, что уже вижу на индикаторе прицела метку цели — не хочу расслаблять офицеров боевого управления. Доложи ему сейчас, что цель вижу, и он начнёт реже давать команды. А вдруг я вижу не ту цель? Да, ту, ту! Я мишень-то вижу и визуально — она тянет за собой инверсионный след. Не точно нас на прямую вывели — с боковым уклонением. Это не критично, но получается, что мне надо будет развернуться в сторону аэродрома после пуска — для экономии топлива — и мне придётся пересекать линию полёта осколков от мишени. Это меня не вдохновляет.
Твёрдо убедившись, что все параметры на индикаторе и данные целеуказания с земли совпадают, захватываю цель и докладываю земле, что цель вижу. Напряжение в голосе офицера боевого управления ослабевает — наконец-то этот майор обнаружил у себя на индикаторе цель. Метка цели подходит к зоне пуска и я докладываю этот раз, что цель захватил. Земля разрешает работать. Проверяю ведомого, он вышел во фронт, мне его хорошо видно. Мы будем производить одновременный пуск ракет по моей команде. Слышу доклад Второго: «Готов!» Значит и у него ракета к пуску готова. Теперь можно уточнить прицеливание, приподнимаю нос самолёта, чтобы кольцо цели совместилось с перекрестьем. Метка цели уже в середине диапазона пуска.
- 013, пуск, - произношу в эфир и нажимаю боевую кнопку. Моя ракета сходит благополучно, слегка качнув самолёт и тянет дымный след в сторону инверсионного следа мишени. Справа от меня проносится ракета, так непривычно близко, что я чуть не шарахнулся от неё. Блин, Второй успел за время уточнения прицеливания уменьшить дистанцию до меня и перешёл из фронта в пеленг. Так и норовит меня угробить, охламон! А мне отворачивать сильно нельзя — надо подсвечивать мишень прицелом, чтобы ракета попала в цель. Делаю небольшой — градусов 30 - отворот в сторону аэродрома и наблюдаю, как ме-е-едленно сближаются два следа от наших ракет и след мишени. Господи, попадут или нет? Что же так долго-то?
В темно-синем небе появляется белое облако взрыва. Мне кажется, что мы под это облако можем попасть - ни к чему нам встречаться с запчастями ракет или мишени - и я начинаю отворот от облака, теряя его из виду. Хотя мне и хочется посмотреть - а не продолжится ли после этого взрыва инверсионный след мишени? Может это ракеты самоликвидировались? С облегчением слышу радостный голос офицера боевого управления: «Цель уничтожена!» Значит метка с индикаторов наземных РЛС пропала.
Фу-у-у-у! Не комом первый блин! Повезло тебе, майор!
Опять изображаем посадку парой на полосу ограниченных размеров. Труда это не составляет, топлива у нас после полёта в стратосферу осталось в пределах аварийного остатка. Сруливаем с полосы в нужную рулёжку без проблем. Слышу, что в круг входит моя вторая — резервная нам — пара. Улыбаюсь — уж конечно досадно им, что не удалось отличиться этот раз. Ладно, парни, зато оценку «отлично» полку заработали.
Приходим на старт, где сидит замкомполка Шатравка, я докладываю ему о выполнении задания. Лётчикам и вооружейникам интересно узнать подробности работы, все внимают мне и моему ведомому. Ведомый тоже возбуждён и слегка нарушает субординацию, вставляя в мой доклад свои впечатления. Понимаю, что у него, как и у меня, сегодня был дебют, и Второй в приподнятом настроении от успеха. Ладно, сейчас отчитаемся начальству, отведу его подальше и приведу в чувство. Расскажу ему всё, что я о нём думаю после второй попытки меня напугать в воздухе, если не сказать — убить.
Отчитываемся, отписываемся за задание, разоблачаемся от высотного костюма и я отвожу ведомого подальше от старта для разбора полёта по горячим следам. Вторая пара, вернувшись на старт после вылета и, заметив, что Второй уже не похож на победителя, а стоит передо мной со сконфуженным видом, благоразумно предпочла не прерывать разбор полётов. Хотя им хотелось из первых уст узнать подробности уничтожения мишени Ла-17 в стратосфере. Не-не, пусть командир выпустит пар на Втором, постоим в отдалении.
После этой заправки просидели остаток смены перед динамиками на старте, сопереживая товарищам. Эфир доносил до нас голоса лётчиков и офицеров боевого управления в азарте боевой работы. Работы, когда сразу видишь результат совместного труда личного состава полка — уничтожение мишени. Операторы мишени тоже в поддавки не играли — не всем истребителям удалось отработать на «отлично»: и ракеты промахивались, и лётчики не идеально условия задания выдерживали, и мишень иногда показывала досадную живучесть… Но оценку «хорошо» полк за этот день проверки заработал честно.
На следующую лётную смену — на следующий день — полк добил остатки мишеней, которые выделили на уничтожение. Моей паре доверили быть вторыми в очереди на уничтожение Ла-17, которая изображала крылатую ракету. Мы взлетели, дошли до зоны пусков, успели услышать радостный возглас лётчика: «Упала!», и нас завернули на аэродром. Первая пара не дала нам возможности отличиться — сбили сами мишень. Мы на них в обиде не были.
За этот день полк тоже получил хорошую оценку. На этом эпизоде проверка полка на авиабазе заканчивалась. Вырисовывалась достойная картина по итоговой оценке.
Если долетим домой благополучно.