Рисунок Сони Шевченко. Фото из семейного альбома.
Завершающим аккордом студенчества будем считать военные сборы для получения лейтенантских погонов по окончании военно-морской кафедры. Приехали студентами, после принятия присяги и коллективного фото стали курсантами. Сборы нас, как курсантов – это воинская служба.
Нас специальным эшелоном с трех факультетов отправили за полярный круг на Кольский полуостров. Через трое суток, мы за картами (игральными, преферанс и английский покер) даже не заметив, как они пролетели, прибыли в Мурманск. Оттуда подводников отправили на морскую базу. А нас береговых артиллеристов и крылатых ракетчиков на легендарный полуостров Рыбачий. Это о нем песня «Прощайте скалистые горы».
На морской барже, при довольно сильном волнении, бросало, как в песне. Чтобы студентов не смывало с палубы, отправили в трюмы. Кого морская болезнь не тронула, разрешили, еще в гражданской одежде, остаться, но крепко держаться за леера. Для подстраховки остались командир и матросы баржи.
Меня поразил цвет Баренцева моря. Действительно бутылочный. У кого-то читал. Причем, в точности бутылок Таганрогского пивзавода «Жигулевское», в относительно спокойной и темной воде. И почти до белого цвета из-под венгерского десертного вина «Токайское» в бурунах, бросавшихся на нас приличных волн. Красивая морская стихия, со своей, ломающей все, музыкой в духе Шостаковича, Дмитрия. Этот композитор мог напугать кого угодно, и даже пугал, грохотом фашистских сапог по мостовой в Ленинградской симфонии.
В море были несколько часов, но не солнце время определяло. Полярное лето, солнце в зените и светит круглые сутки. По часам была ночь, подошли к берегу, по метущемуся трапу сбегали с баржи. И нос к носу сталкиваюсь с лейтенантом Саней, соседом и другом детства. Оказывается, служит здесь, ждал баржу для отъезда в отпуск. От радости хлопнул меня по плечу, так, что я упал на камни. Уже от своей радости я успел вскочить и достал его. С трапа он прыгнул прямо в бушующие волны. Мокрый, он помахал мне кулаком, что-то крикнул, и побежал на баржу. Это была моя крупная победа, если считать, что он был мастером спорта по боксу. Мячик остался на его стороне. О нём отдельно, я о Сане.
На открытых грузовиках повезли в место проведения сборов. Ночь была сказочная, солнечная и яркая, с редкими и быстро несущимися рваными тучами. Июнь месяц. Пейзаж: сопки, озера, речушки, растительность – низкие кустарники в низинах. Потом оказалось – это такие березы и осины. Тундра! Всюду цветы. Необычно контрастные цвета. Синий, так синий, красный, так красный. Прибыли на место. В тундре, два пятиэтажных дома. Вот те раз. И редкие деревянные строения. Никаких запахов кроме, как от грузовиков. Подошли к подземной казарме. Тугой срывающий дыхание ветер. Даже птицам срывал их полет. Без выхлопных газов обнаружился запах свежести и чистоты. Фантастика.
Казармой был спортзал с двух - ярусными койками (кроватями). Утром, по часам, нам выдали удивительную форму. Белую корабельную робу. Всем одного размера, 52-й, и 4-й рост. Черные бушлаты и бескозырки двух размеров с ленточками. Еще кирзовые сапоги двух размеров с комплектами портянок. Мне повезло, достались всего на 2 размера больше. Выдали иголки, нитки и ножницы. Требовалось, что возможно, подогнать под себя. Мурлыкал песенку. Получилось. Вскоре приняли присягу. Стали курсантами.
Оркестра часть не имела, слишком маленькая. По утрам физподготовка с купанием в озере. Наше селение называлось «Озерко». Тундровая «тишина» под музыку постоянного ветра и криков несметного количества разнообразных птиц. Здесь места их сезонного обитания. Некоторые были агрессивны и нападали на нас, пикируя и выставляя когти.
В основном курсанты были заняты строевыми занятиями и чем-то полезным. Но я попал в группу, взвод, которая была больше свободна, чем занята. Мы быстро выполняли поручения и уходили бродить по полуострову. Растительность плотная, бурная, низкорослая. Ягоды морошка и клюква, грибы подосиновики, в кустах обнаружились куропатки. Мы взяли в кладовке (баталерка) два котелка один для жаркого, другой для чая. Быстро выполнив задания по хозяйству, уходили в тундру к пологому, южному берегу полуострова.
Северный был скалистый и штормовой. Брызги от ударов волн летели на многометровую высоту. На берегу чего только не было. Все, что смывало штормами с палуб кораблей. Бревна, одежда, остатки мебели, канаты, стеклянные, пластиковые и стальные поплавки рыболовецких сетей. Авторучки, банки с селедкой в винном соусе и емкости с томатным соком. Огромное количество помятых пустых бочек и с горючим.
И комары, комары, комары, много комаров. У кого была аллергия на их укусы, поднималась приличная температура. Тут был фельдшер с трехлитровой банкой серых таблеток, без надписи и крышки. Вместо крышки - железка, прижатая большим камнем, утверждал, чтобы мыши не поели. Таблетки универсальные. Выдавал жменями, запасы еще с войны, большие, от комаров помогали, смеялся, хороши были ещё от косоглазия и плоскостопия.
Бывали шквалистые ветры такой силы, что приходилось прятаться в расщелинах скал и в каких-то гротах. Но однажды во время построения пронесся ветер, называемый «заряд». Его было видно издалека. Черная туча, наполненная рыбой, камнями, водой и всяким мусором. Нам крикнули «В укрытия», мы попрятались в специальных местах. Нас регулярно об этом предупреждали. Человека могло унести таким ветром, как щепку. Он длился меньше минуты. Когда мы вышли, ландшафт несколько изменился.
Суровая природа суровой красоты. И, тем не менее, ягодки и цветочки. Мы не сидели на месте. Ловили куропаток и готовили жаркое с грибами, на костре. Дров по берегу было достаточно. Иногда мы купались. Не понятно было, куда ты прыгнул в холодную воду или в кипяток? Бегом выскакиваешь, выпиваешь водки, бегаешь у костра, когда согрелся – чаек. Но одеться не возможно. Бежишь к ручью, смываешь с себя выпавшие на волосках кристаллики морской соли. В ручьях вода чуть теплее. Но все же опять водка, бегаешь, пьешь чаек, одеваешься. Горячее жаркое. Безумное удовольствие.