Лагерная жизнь – одна из самых ярких. Чего в ней только не было: коварство и любовь, воровство и поддержка, драки мальчишек, предательство девочек и настоящая дружба. Моя подруга как-то посадила в наш шкаф девочку из соседней комнаты, с которой у нас шла вражда, и, когда я зашла, долго и странно выпытывала у меня все, что я о ней думаю. Естественно, на момент вражды и подстрекаемая ей, ничего приятного о человеке я сказать не могла. Пока неожиданно шестое чувство не заставило меня подойти и открыть дверцу шкафа, откуда вылетела разъяренная десятилетняя девочка и вцепилась мне в волосы. Что заставило мою подругу так коварно поступить со мной, я не поняла. На следующий день мы продолжили дружбу, но осадок остался. С тех пор я предпочитаю не говорить гадости о людях, так как меня подсознательно не покидает мысль, что меня могут услышать.
Моя лагерная жизнь была сродни битве на выживание, жизни на необитаемом острове и чудесной сказке одновременно. Отчасти это было потому, что ездила я по социальной путевке, выдаваемой многодетным семьям. Лагеря были самые обычные, располагались то в Клинской области, то в Московской, с самыми обычными названиями – «Салют», «Сказка» и так далее. Мало кто из детей был из обеспеченных семей. Мы были жестокие, это правда. Но мы не были злыми. Жестокость компенсировалась отзывчивостью. Травля была, но всегда имела свой конец, где рождала дружбу и учила нас сочувствию и стойкости. Уезжая в лагерь, мы вырывались из наших больших семей и исследовали мир сами, пробовали его на вкус. Чаще всего, чтобы попробовать, приходилось что-то разрушить, разбить или поджечь. Но если вдруг ты попадал в беду, никто тебя не бросал.
Я помню момент, когда мы удрали из отряда и пошли купаться на речку. Течение было сильное. В свои девять я плавать умела, но весила очень мало. И я начала тонуть. Кричать о помощи было стыдно. Течение утаскивало меня и силы, брошенные на борьбу с ним, в какой-то момент просто оставили. Дети думали, что я прикалываюсь. Еле вдохнув, я наконец смогла крикнуть, что тону. Меня бросились спасать. Я уже ушла под воду, когда почувствовала, что меня схватили за трусы от купальника и начали тащить. У берега я поняла, что жива, и открыла глаза. В воде были даже те ребята, кто не умел плавать. Они бросились спасать меня ценой своей жизни. Вытащила меня моя подруга – та самая, что за день до этого подставила меня со шкафом, та самая, что украдет через три дня мои лосины, та самая, что побьет за меня девочку из старшего отряда, потому что она была сильнее меня.
На моих трусах красовалось пять огромных дырок. Она так сильно вцепилась в них, что пальцами прорвала ткань купальника. Я помню ее большие карие глаза, живо глядевшие на меня. Слов не было.Страшно не было. Просто купальник у меня был фирменный – жалко было. Нам обеим.