- Не свисти! Денег не будет.
Призыв адресован двенадцатилетней воспитаннице детского дома – то есть, мне!
С некоторых пор, у меня появилось навязчивое желание научиться настоящему свисту, и теперь надоедаю окружающим шипением и кряхтением.
- Подумаешь, денег не будет, их вообще-то и так никогда не бывает, - ворчу я, но, в душе, соглашаюсь, что свистеть в помещении неприлично и выхожу на крылечко, где настырно продолжаю упражнения.
До пацанов мне, конечно, далеко – так виртуозно выводить трели я вряд ли когда-нибудь сумею, тем не менее, кое–что уже получается. С каждым разом все лучше и лучше.
Сначала действую, используя пальцы одной руки, потом двух.
Свист выходит очень даже залихватский – я прямо в восторге от собственных достижений.
На крыльцо выскакивает одноклассница, чтобы полюбоваться на мои успехи, и мы направляемся в сторону хоздвора, теперь уже на пару сокращая количество денег в детдомовском бюджете.
Какое нам дело до плохой приметы, когда на дворе весна, солнце и у нас есть кусочек свободного времени?
Завтра начнется сбор берёзовых почек, поэтому сегодняшний день нам особенно дорог - мы обязаны полностью посвятить его себе. Чем и заняты сейчас.
***
- Не свисти! Денег не будет.
Моя пятилетняя дочь сидит на полу, и, неумело вытягивая губы, старательно учит свистеть трехлётнего брата.
Услышав просьбу с пятого раза, она сердито ворчит:
-А их и так никогда нет.
Не поспоришь…
На дворе 1998 год и последнюю зарплату я получала четыре месяца назад – рулоном линолеума.
- Всё равно, Ириша, не свисти.
- Ладно, - говорит дочь, - Тогда сходи, купи нам печенья. Ну, хотя бы сто граммов!!! - ребёнок уже разбирается в измерениях и много не просит.
Я обречённо молчу…
- Мам, ну купи, ведь завтра праздник, - бросает она последний убойный аргумент.
Да, завтра - четвёртое марта, и в детском саду будет утренник, посвящённый мамам.
Я сижу и учу текст роли. Моя комплекция позволяет играть любых персонажей, кроме колобков, поросят и снеговиков.
После операции, я отлично подхожу на роль Кощея, но его мы используем редко - без этого страшилок в жизни хватает. Поэтому, завтра, я буду Скоморохом.
- Ириш, поздно уже, магазин закрыт, - я пытаюсь интеллигентно вывернуться из ситуации.
- Нет. Ещё без сорока минут восемь, - парирует ребёнок, посмотрев на часы.
Дочка действительно разбирается в измерениях - её не обманешь.
Я мысленно взвешиваю наши шансы дожить до следующего появления в доме наличности. Потом «включаю» безалаберность и начинаю одеваться.
До магазина пара минут ходьбы, закрывается он в восемь - десять раз успею.
- Скоро буду, - говорю я и выхожу на улицу.
Морозный воздух приводит меня в чувство. Что я делаю? Кроме печенья, у нас и так полно всевозможных насущных нужд и трат - за свет бы заплатить, носочков подкупить. А если заболеют? В аптеке линолеумом не рассчитаешься…
Дойдя до калитки, долго всматриваюсь в тёмную улицу и думаю: Хлеб я стряпаю сама - полмешка муки еще есть… и печенье тоже пеку… Только, видимо, приелось оно, вот и просят покупного… Надо бы, конечно купить…
У магазина горит фонарь, и видно, издалека, как на крыльцо взбегает какая-то фигура.
- Нет. Не пойду. Вот работала бы я продавцом, тогда выбирала бы получку товаром, а так - даже под зарплату взять не могу - не знаю, когда в следующий раз её увижу…
С тяжелыми мыслями возвращаюсь домой…
- Возвращаться – плохая примета, - обиженно, встречает меня дочь.
Сегодня просто день примет какой–то.
- Ну, да - говорю я.
- Наверное, завтра текст забуду - совсем не учу, а бегаю по магазинам. Давай, после утренника, мы вместе купим печенье, которое вы сами с Серёгой выберете?
Дети у меня умницы – всё понимают, и мы откладываем визит в магазин до следующего дня. Авось, завтра будет лучше, чем вчера…
Утро обрушивается на голову, как лавина. Пришедшие на смену педагоги, принимают детей со слезами на глазах.
Через несколько секунд я присоединяюсь к ним.
Оказывается, маму одного из наших воспитанников, накануне вечером, застрелил обезумевший наркоман. Прямо на рабочем месте – за прилавком.
- Во сколько это случилось? - растерянно спрашиваю я, и, почему–то, ответ меня совсем не удивляет.
Я же видела его силуэт…
- В полвосьмого - кассу уже сдали, он всё равно ничего не нашёл! – всхлипывает Галина Андреевна.
Она не знает, как вести утренник: мало того, что мальчик ходит к ней в группу - они были подругами с его мамой.
Галя с надеждой смотрит на меня – праздник отменять нельзя, дети готовились, ждали… Сегодня, все стихи и песни будут про мам и для мам, вот испытание–то...
Гуашью рисую улыбку от ушей, надеваю костюм Скомороха и готовлюсь к выходу.
Пытаюсь собрать волю в кулак, но на пороге музыкального зала спотыкаюсь левой ногой.
- Блин, плохая примета, - не к месту, думаю я, - И так всё хуже некуда…
Стараюсь не думать о том, что было бы, если бы я вчера не вернулась…