Шоссе проходит через густой лес, нависающий над ним и скрывающий солнце. Окружающий вид очаровывает. И вот - табличка «Добро пожаловать в Рингтаун, штат Пенсильвания. Население 899 человек». В глаза бьёт яркое солнце, лес исчезает, а шоссе превращается в главную улицу, которая словно река стекает вниз и ручейками от неё разбегаются маленькие улочки.
Проезжая по главной улице, видите аккуратные домики, муниципальные здания: почта, пожарка, полицейский участок, церкви, магазинчики. Дорога видна до самого конца, видно, где заканчивается Рингтаун и вновь превращается в шоссе и убегает вглубь леса. Может показаться, что Рингтаун вырезали из местности с полями, равнинами и вставили в середину густого леса.
Но таких же городков, как Рингтаун, в тридцатые годы в США можно насчитать тысячами. «Знаменитым» Рингтаун в 30е годы сделали загадочные и страшные события, череда которых началась в 1934 году.
- Может ты всё - таки не пойдёшь сегодня на работу? А, Джозеф?
Сьюзан Эванс, 63 летняя домохозяйка, в белом фартуке поверх любимого синего платья длиной до середины икр и с белым воротничком, упаковывала обед в ланч бокс для своего мужа Джозефа Эванса.
Джозеф сидел за деревянным столом и доедал свой завтрак из яичницы и жаренного бекона. В свои 65 лет он сохранил крепкое телосложение, густые чёрные волосы лишь слегка коснулась седина, тёмно-карие глаза видели так же чётко, как и в молодости. Здоровье позволяло ему ещё работать техником на пороховом заводе компании ДюПонт.
Практически всё мужское население Рингтауна работала на этом заводе, находящемся в 15 км от города.
- Не выдумывай, Сьюзан! Что же мне теперь, каждый раз не идти на работу, если тебе приснится плохой сон? А если тебе приснится, что я утону в душе, мне тогда и купаться нельзя будет? Успокойся!
Его жена Сьюзан с самого утра начала отговаривать мужа идти на работу. Причиной тому стал страшный сон, приснившийся ей накануне.
- Не надо так шутить! Джозеф, я тебя прошу, ради моего спокойствия, не ходи сегодня. Только сегодня! Ну что тебе от одного дня, убудет что ли?
Она подошла сзади и положила руку на плечо мужа.
- Нет. Ты меня знаешь, я человек ответственный и не могу себе позволить прогулять работу из - за твоих суеверий. Тебе просто приснился кошмар после ссоры с соседями. Не переживай! Успокойся! Приляг и отдохни, а я пошёл на работу.
Джозеф поднялся, надел ботинки, накинул синюю брезентовую куртку, одел кепку, взял ланч бокс, чмокнув жену в щёку, поспешил на место сбора рабочих. Оттуда их забирал грузовик и отвозил на завод.
Сьюзан, стоя на крыльце дома, сцепив руки в замок на груди, провожала мужа взволнованным взглядом. «Надеюсь, что это был всего - лишь сон, просто сон». Она прошла в дом и стала убирать грязную посуду и приводить в порядок кухню, но тревога за мужа не оставляла её. «Всё будет хорошо, не стоит волноваться. Ведь столько лет он работает на этом заводе, всё же было нормально. Просто перенервничала из-за этих Линдермутов. Нет, ну что за люди? Не могут доказать честно, что это их часть земли, так гадости разные делают. Что им эта земля? Ладно бы огород был, так нет же. Никакого хозяйства нет. Ммм... Успокойся, Сьюзан, успокойся. Пойду, приму свой успокоительный настой, а то чувствую из-за нервов мигрень начинается.»
Сьюзан вытерла руки о фартук, сняла его, вышла из кухни в холл и стала подниматься к себе в спальню на второй этаж. «Заодно окна открою, проветрить. А то душно». Не спеша поднялась, зашла в спальню, огляделась: на прикроватной тумбочке пузырька с настойкой не было, на комоде напротив кровати тоже. «Куда же я его могла деть? Вчера же вечером пила. Куда, куда? Так, я после ссоры с соседями поднялась сюда, выпила капли, а пузырёк..., - она начала повторять вчерашние действия, чтобы лучше вспомнить, - в карман платья не могла убрать, вчера я была в платье без карманов, да и оно было грязное, после того, как этот пьянчужка Джеймс бросил в меня кусок грязи. Я выпила, а пузырёк. Точно, он на окне, я же решила посмотреть, ушли соседи от нашего забора или нет.» Сьюзан подошла к окну, прямо напротив двери, отодвинула занавеси, - «Точно, вот он!» - пузырёк стоял на подоконнике.
Она открыла его, сделала глоток и машинально глянула в окно. «Вот сволочь! - резко поставила пузырёк с настойкой на окно, забыв, что он открыт. Часть настойки выплеснулась на подоконник и на рукав платья, - Чёрт! Сейчас он у меня получит! Скотина!»
Гнев вызвал сосед Джеймс, который в очередной раз выплёскивал свои помои за забор Эвансов, прямо на цветы Сьюзан. Делал он это специально, считая, что это его законная земля, территория в полтора метра вдоль всего забора Эвансов с их стороны, но доказать этого не мог. Решил пакостить: то помои выльет, то забор сломает и собаку запустит, которая все грядки перекопает. Его жена Миа, тоже от него не отставала: то мыльную воду выльет, то кипяток, то собаку Эвансов отравит. В принципе, на землю Мие было плевать, она это делала больше из-за зависти и злобы на соседей. Зависти и злобы от того, что всё у соседей лучше: дом, муж у Сьюзан работает и не пьёт, не то, что её забулдыга, хозяйство у них есть: куры, утки, коровы, огород, сад, а у неё пять полудохлых кур, которые не несутся, и супа из них не сваришь. Вот она и пакостила от злобы, по городу слухи распространяла, что это всё Сьюзан порчу наводит, глаз у неё плохой.
Все Мие сочувствовали, кивали, но никто всерьёз не принимал её слова. Почти никто! Весь городок бегал к Сьюзан, она считалась знахаркой. Делала настойки, собирала травы, да и во время войны работала в лазарете и понимала в медицине. Так что: зубы болят, живот, отравление, ребёнок заболел, лихорадка, кашель, все бежали и звали Сьюзан. И она приходила и помогала, плату брала чисто символическую. Жители были ей благодарны, но в тайне и боялись её. И вроде было уже начало двадцатого века, но средневековое суеверие из людей никуда не ушло.
Как это всегда бывает: городок маленький и если у тебя лучше, чем у других, то что-то тут не так. Человек всегда пытается в своих бедах и несчастьях обвинить кого-то, даже если эти обвинения будут граничить с бредом.
Сьюзан, как смогла, быстро спустилась вниз, вышла во двор, обошла дом с левой стороны, схватив по дороге грабли, но сосед увидел её издалека и отошёл от забора на безопасное расстояние.
- Что же ты, сволочь такая, делаешь? Все цветы мне погубил! Я на тебя в полицию напишу за порчу имущества! - Сьюзан пыталась достать соседа граблями через забор высотой в метр.
- Это моя земля! Что хочу на ней, то и делаю! Хоть срать буду! Все в городе знают, что это земля моей семье изначально принадлежала, а дед твоего муженька её нагло оттяпал у моего прадеда! - Джеймс улыбался, засунув руки в карманы своих засаленных и поношенных брюк. Он уже с утра был пьяным, когда только успел?
- Так, что же твой прадед, дед, отец не смогли и ты не можешь доказать это через суд? Да потому - что ты всё это выдумал! Перепил виски, вот тебе и приснилось, что это твоя земля! Иди, докажи через суд!
- Через суд?! - Джеймс разозлился, - Да, если бы у меня были деньги, как у некоторых, я бы всю землю у вас отсудил вместе с домом!
- Пить надо меньше и работать! Будут деньги!
- Я что ли виноват, что завод закрыли? Я там на хорошем счету у начальства был! А что я могу найти в этом паршивом городке?
- Захотел бы - нашёл! А не жалел бы себя и не пил!
- Да пошла ты! - Джеймс смачно плюнул в сторону Сьюзан, провёл рукой по давно немытым и засаленным волосам, развернулся и пошёл прочь от забора.
Миа, его жена, всю ссору слышала, стоя у окна дома. В этот раз она не вышла, чтобы поддержать мужа, ведь Сьюзан во всём была права, и это Мию злило ещё больше. Она убила бы сейчас их обоих: её и своего мужа. «Вот же ведьма! Вместо того, чтобы поучать Джеймса, её муж мог бы помочь ему устроиться на работу. Ведь работает в хорошей компании и давно работает, и с Джеймсом с детства знают друг друга. Вот как! Им хорошо, деньги есть, работа есть, зачем общаться и помогать таким, как мы? Зазнайки! Ничего, всё вам вернётся! Будешь, ты Сьюзан, плакать ещё больше, чем я! Чтоб вы сдохли!»
Миа отошла от окна, нужно было сходить в ателье и отнести готовое платье. Она работала в ателье Оливии Коллинз, шила заказы дома. В шитье Миа была мастером. Она бы тоже открыла своё ателье, если бы были деньги, как у родителей Оливии. Родители же Мии были простыми рабочими, откуда они смогли бы помочь дочери открыть своё дело? Миа вышла из холла и прошла в гостиную, тут была её маленькая мастерская.
Возле окна, в углу, стоял стол с инструментами для шитья. Шить приходилось целый день, не отрываясь, тратить керосин вечером на освещение - было слишком затратно для их семьи. На крючке в стене висело платье на вешалке, оно очень выделялось на фоне гостиной. Платье было из тонкой шерстяной ткани ярко синего цвета, кружевные оборки на рукавах и вороте, сзади красивый округлый вырез на спине до лопаток. Оно контрастировало на фоне выцветших зелёных штор, старого потёртого дивана с засаленным и просиженным сидением, старого книжного шкафа с остатками книг и пылью, протёртого ковра из циновки, почерневшего от копоти камина, журнального шатающегося столика с остатками выпивки и закуски на нём, которые уже успел оставить муж Мии.
Да, этому платью точно тут не место. Миа глянула на себя в высокое зеркало на стене. Да уж! Где же эта ухоженная, с прекрасной фигурой 38-летняя она? Миа видела в зеркале сорокалетнюю тётку, практически седую, со впалыми щеками, тусклой кожей, синяками под глазами, глаза стали последнее время подводить, зрение ухудшилось, пальцы от частого шитья стали болеть, кожа на них потрескалась, огрубела, волосы потеряли свой блеск и мягкость. Как же ей хотелось вновь баловать себя кремами, мазями, парикмахерскими, вновь шить красивые платья себе, себе, а не кому - то. Но на это вот уже три года не было финансовых возможностей, она то в ателье пошла пошла работать, чтобы не умереть с голода.
Раньше Миа хоть и шила на заказ, но мало и только, когда ей самой была интересна модель платья или костюма. И денег она получала за заказы больше, в ателье дают лишь процент от заказа, за работу. Миа вздохнула и ещё раз злоба на соседку поднялась в ней, соседке работать не надо, муж работает! «А вот не было бы у тебя мужа или стал инвалидом? Вот бы я на тебя посмотрела тогда!» и Миа представила, как её соседка приходит к ней просить на хлеб или распродаёт своё имущество, радостная пошла в ателье.
Проходя мимо дома Эвансов, злобно плюнула в его сторону. Да, воспитанием она и раньше не отличалась, а за последние три года поднабралась хамства у мужа. Надо было спешить, предстояло ещё пройти почти через весь город до ателье. Ведь их дома стояли в самом конце города вниз по дороге.
За всё время пути ей почти никто не встретился, не считая нескольких детишек и парочку местных жительниц. А вот и ателье. Это было здание возле продуктового магазина и бакалейной лавки, расположение было рассчитано на то, что женщины, выходя из продуктового и проходя мимо, волей - неволей заглядывали в ателье.
Не заметить ателье было просто невозможно. Полностью стеклянный фасад открывал вид на модные модели одежды и аксессуаров внутри. На витрине стояли самые лучшие наряды, по последней моде: белое повседневное платье, рукава три четверти, на груди сборки с глубоким декольте, свободная юбка доходила до середины голени, к платью шли перчатки с прорезями, клатч и белая шляпка с перьями и цветами; чёрное шёлковое платье, скроенное по косой, как и все наряды того времени, подчёркивающее фигуру и ниспадающее до пола; красное платье в пол, грудь закрыта, вырез на спине, к платью шли короткие красные перчатки, меховая серая накидка и шляпка с чёрными перьями. Вокруг образцов на витрине и вместо занавесей была разнообразная материя, предоставляющая заказчикам выбрать ткань изделия на свой вкус.
Владела ателье местная 23-летняя красавица, шатенка с зелёными глазами, тонкими чертами лица, Оливия Коллинз. Она так же, как и Миа сначала шила наряда, в основном только себе, родным и друзьям. Потом решила превратить своё хобби в источник дохода. С каждым годом список постоянных клиентов рос, появились клиенты из близлежащих городов. Родители помогли ей выкупить помещение между магазинами, и она открыла своё ателье, наняла работниц.
Все денежные документы сначала вела её мать, потом Оливия научилась и этому. Каждый год она ездила на показы мод в крупные города, чтобы не упустить тенденцию моды. Вот так, благодаря Оливии, в этом маленьком городке и в соседних, прекрасная половина человечества была одета по последней моде. В тридцатые годы ценилась изысканность и элегантность, богатство не выставлялось напоказ, но выйти в общество без шляпки, перчаток и сумочки, Боже упаси! Клиенты у Оливии прибавлялись не только благодаря хорошим моделям одежды, доступным ценам, но и благодаря её доброму, весёлому характеру. С клиентами была вежлива, весела и внимательна, да и работниц своих ценила, не обижала ни словом, ни делом, ни зарплатой. Хотя для Мии денег было мало, тут как говорят: « Палец дай - руку откусит!»
Детей у Оливии и её мужа, бывшего футболиста, а теперь тренера Тома, пока не было, да они и не торопились, строили карьеру. Поэтому всё свободное время Оливия уделяла своему бизнесу, который рос и процветал.
- Доброе утро, миссис Коллинз! - Миа вошла в ателье. - Извините, немного опоздала. Всё эта соседка - Сьюзан Эванс, опять ругалась из-за нашей земли. Вот ведь ужасная женщина, я вам скажу! Хорошо, что ваш муж в своё время не женился на её дочери, а бросил её. Как бы он жил с такой тёщей - ведьмой? Хорошо, что он встретил вас, повезло ему с вами.
- Доброе утро, Миа! - Оливия решила не заострять внимание на замечания о Сьюзан и её дочери, - Ничего страшного, клиентка ещё не пришла за платьем. Идём, я дам тебе ещё один заказ, на этот раз мужской костюм для мистера Брауна.
- Ого! Я сошью ему такой костюм, что он будет одеваться только у вас в ателье.
- Посмотрим, я уверена в тебе и твоём мастерстве. Думала самой взять этот заказ, но нужно ехать в Чикаго за новой материей.
- Я вас не подведу.
- Как и всегда Миа! Пошли.
Они пошли в кабинет Оливии в конце зала. Тут в ателье ворвалась одна из работниц - Ханна Миллер.
- На заводе взрыв! Завод пороховой взорвался, вот ужас - то!
- О чём ты? - поинтересовалась Оливия.
- Мой муж - пожарный, за ним прибежал сотрудник и вызвал на работу. Завод, на одной из мельниц был взрыв, пожарных Феридейла не хватает, наши на подмогу выехали. И врачи, говорят, есть жертвы!
- Ужас какой! - Оливия схватила щеки руками.
- А муж Сьюзан сегодня поехал на работу, была его смена.
- Только не надо ничего выдумывать. Ещё неизвестно, кто погиб или ранен. Не надо, чтобы люди волновались. Думаю, шериф им всем вечером или завтра обо всём доложит. Лучше не лезть, - Оливия взглянула на Мию.
- Да, конечно. Ведь ещё ничего не известно, - та быстро согласилась.
- Пойдём, отдам тебе заказ и буду собираться в поездку. Работу никто не отменял. Будем надеяться, что все будут живы и здоровы. Ханна, для тебя тоже есть заказ. Надеюсь, с твоим мужем тоже всё будет хорошо.
- Надеюсь.
Миа забрала заказ и пошла домой. Её всю дорогу так и подмывало зайти и сообщить Сьюзан о взрыве. Миа радовалась и надеялась, что с мужем Сьюзан, Джозефом, что-нибудь случиться и он останется без работы. Вот тогда Миа и посмотрит, как они будут и дальше задирать нос, не имея дохода. Она даже не подумала, что в этом взрыве пострадали и другие, и другие семьи останутся без кормильца или доходов. Нет, она радовалась этому взрыву: «Вот оно всё и вернулось! Закон бумеранга!» Радовалась, словно это Эвансы были виноваты во всех её бедах. Хоть соблазн принести Сьюзан страшную весть и был велик, Миа не стала ничего говорить. Пусть Сьюзан сидит, ждёт мужа с работы, начнёт волноваться, а потом придёт шериф, сообщит обо всём и бац... её схватит удар!
- Здорово, Райан! - Джеймс Линдермут зашёл в автомастерскую. - Слышал последние новости?
- Какие ещё новости? - Райан Уилсон стоял возле автомобиля и вытирал руки ветошью. Это был 30-летний блондин с голубыми глазами, высокий, нос немного картошкой. Автомастерская ему досталась от отца, когда тому уже стало тяжело работать, четыре года назад.
- Завод пороховой взорвался!
- И откуда знаешь? - Джеймс не нравился Райану. В обычное время он сделал бы вид, что очень занят, но новость была необычная.
- Да шёл мимо пожарки, а там переполох, народ бегает, машины выезжают. Ну я увидел Джо Миллера, его жена вместе с моей в ателье работает, и спросил: «В чём дело?». он и сказал, что завод взорвался, есть жертвы.
- Ничего себе! Вот это да! - Райан поправил закатанные рукава своей красной в чёрную клетку рубашки.
- Вот такие новости.
- Ну да, мимо меня пожарки проехали, но я и не подумал. Мало ли. Может лес или поле горит. А тут, оказывается такое!
- Слушай, Райан, дружище. Не одолжишь пару долларов, сам понимаешь, на нервах весь: то соседка - ведьма достаёт, то теперь вот этот взрыв. Там же много моих друзей работает, что с ними? Да и сосед Джозеф, сегодня его смена. Жена у него , конечно, гаргулья ещё та, но его я с детства знаю.
- Ладно, ладно, одолжу. А что соседка? Вновь достаёт?
- И не говори, - уже веселее ответил Джеймс, радуясь возможности вновь выпить, - вчера скандал устроила, сегодня утром. Как скажет что-нибудь, так обязательно плохое случится. Тьфу, одним словом, ведьма.
- Не обращай на неё внимания, хотя тебе это сделать будет тяжеловато. На, держи. - Райан протянул деньги.
Он к Сьюзан относился спокойно, но обида была, после того, как та сказала его жене Эмме, что она слишком бледная и слабая, но она, Сьюзан, готова помочь и сделать специальный отвар из трав, укрепляющий здоровье, пока Эмма ребёнка не потеряла или инвалида не родила. Эмма спокойно отказала, сказав, что со здоровьем проблем нет, но дома, да и потом несколько дней нервничала и плакала из-за этого. Пока они не съездили в клинику и не прошли полное обследование, убедившись, что всё хорошо.
- Спасибо, тебе дружище! Ты молодец! Продолжаешь работу отца, не бросил профессию поколений. Хоть автомобилей и мало, особенно в нашем городке, дело нужное.
- Да, автомобили только начинают входить в общество, но скоро у каждого будет по автомобилю. Зато все кто проезжает через наш городок, обязательно останавливаются у меня: масло проверить, колеса, много чего. Сам народ не разбирается.
- Ладно, пока. Как будут новости с завода, зайду, расскажу. Отцу привет от меня, мы с ним с детства знаем друг друга. Он меня всегда защищал, как старший друг.
_ Пока, пока, - Райан уже устал от пустой болтовни этого гуляки. Взял деньги на выпивку - уходи, что время отнимаешь.
Джеймс, наконец-то, ушёл. Два доллара жгли ногу через карман брюк, ему хотелось быстрее зайти в лавку и купить две бутылки виски, добраться до дома и выпить их, сидя на своём любимом диване. Нет. Он будет пить у себя на крыльце, чтобы не пропустить момент, когда эта ведьма, Сьюзан, будет волноваться и высматривать своего мужа с работы. Да. Это будет в два раза приятнее. Конечно, он не хотел, чтобы с его другом Джозефом что-то случилось, но пусть даже просто задержится из-за взрыва.
Подходя ближе к лавке, он вспомнил о своей жене Мие, которая могла быть в ателье в это время и увидеть его, а она быстро заберёт или деньги или выпивку, да ещё скандал устроит на всю улицу. С неё станется, та ещё склочная баба. Не может его понять, вместо поддержки только пилит и пилит. Единственное в чём она его поддерживает, так это в борьбе со Сьюзан. Тут она даже заступается за него. Так, надо быть аккуратнее и следить, чтобы Мии не было поблизости. Быстро зайти, купить и пойти проулками и обходным путём. Ведь ему ещё идти почти через весь город, а пить виски хотелось прямо сейчас. Утренний алкоголь успел выветриться и начинало подступать похмелье. Особенно, если учитывать то, что он ничего не ел, когда пил, а пил он, практически, постоянно.
- Здорово, Джеймс!
На противоположной стороне улицы стоял Ник Сандерс, постоянный компаньон Джеймса по распитию спиртного, и махал рукой. Вот его ещё не хватало. Джеймс не хотел ни с кем делиться сейчас. Ведь когда он потом раздобудет выпивку или деньги - неизвестно.
- Здорово, Ник! Извини, спешу, Миа ждёт возле ателье.
- А я думал, зайдём в бар, посидим, выпьем по стаканчику, поболтаем.
- Я на мели.
- Да брось ты! Я угощаю. Заработал.
- Толгда другое дело! У меня такая новость!
Джеймс был счастлив. Ему сегодня везёт, в голове уже всё просчитал: сейчас выпьет с Ником, а потом ещё возьмёт виски в лавке и будет пить дома, наблюдая за волнением соседки. Бог точно на его стороне, воздаёт по заслугам. Ему - выпивка, соседке - ещё неизвестно, что с ней будет, но надеялся, что ничего хорошего. Джеймсу уже даже было плевать: будет на него орать Миа или нет. Точно, если он будет выпивши, не будет, побоится. Он был счастлив, сидел, пил виски с Ником в баре, болтал и шутил без умолку. Даже забыл про взрыв, про который собирался рассказать. День был чудесный, настроение поднималось с каждой выпитой порцией виски.
И уже вечером, идя заплетающейся походкой и отпивая виски из купленной бутылки, вторая была во внутреннем кармане куртки, он проходил мимо дома ненавистной соседки. И тут весёлое настроение сменилось злобой, злобой на эту ведьму за все её скандалы и за землю. Остановился, смотрел на дом Эвансов и улыбка возвращалась на его лицо. “А, ведьма, у меня для тебя есть отличная новость. Пойду тебя обрадую, пусть тебе не спится спокойно сегодня. Ик...” Шатаясь, направился к входной двери, постучал.
- Кто там?
- Сьюзан, это Джеймс, а Джозеф дома? - заплетающимся языком спросил пьянчуга.
- Нет, его ещё нет. Что тебе надо?
- А тебе шериф ничего не говорил?
- А что мне должен сказать шериф? Опять написал на меня жалобу? - Сьюзан с грозным видом открыла дверь и, уперев руки в бока, смотрела на соседа, готовая дать отпор. Ведь этот алкоголик уже еле-еле стоял на ногах, она итак волновалась из-за задержки мужа, а тут ещё этот.
- Нет, что ты, - Джеймс поднял руки, отгораживаясь от Сьюзан и пытаясь изобразить сочувствие, - просто сегодня на заводе произошёл взрыв, есть пострадавшие. Я думал, тебя уже предупредили. Весь город об этом говорит.
- Что ты опять выдумываешь? Допился? Или специально мне нервы треплешь? Сейчас с крыльца спущу.
- Не веришь мне - спроси у кого угодно. Хоть у шерифа. Я вот надеялся, что Джозеф дома и с ним всё в порядке, ведь с детства знакомы.
- Ишь ты, какой заботливый! Вспомнил про соседа! Вали отсюда! - Сьюзан сделала шаг в сторону Джеймса.
- Ну и чёрт с тобой!
Джеймс плюнул под ноги Сьюзан, развернулся и пошёл домой, радуясь в душе.
В дом даже заходить не стал, а сразу сел в кресло - каталку на крыльце, чтобы быть в курсе событий и ничего не пропустить.
- И что это ты тут расселся? Где ты вообще был? И откуда у тебя выпивка?
Миа вышла на крыльцо.
- Не ори! В городе я был. А откуда выпивка - не твоего ума дело! Ты мне деньги давала? Нет! Вот и отвали! Не порть настроение.
- Какое настроение?
- Взрыв был, слышала об этом?
- Да, Ханна Миллер сказала.
- Ну вот. А мне её муж, встретил на станции. Кстати, сосед ещё домой не вернулся.
- Да? Откуда знаешь?
- Заходил к нашей “любимой” соседушке, сообщил новость.
- И что? - Миа замерла в ожидании.
- Ничего! Как всегда начала орать. Идиотка. Не верила.
- Вот ведь стерва! Мужа дома нет, ей сообщают такое. А она , вместо того, чтобы бежать к шерифу и обо всём узнавать, орёт на человека, который предупредил её. Я бы помчалась узнавать или сразу в больницу или на завод. Как так можно? - возмущалась Миа. На самом деле она больше расстроилась, ведь она надеялась, что Сьюзан будет волноваться или её сделается плохо. А она! Дневная надежда позлорадствовать - рассеялась как дым.
«Хммм. Да уж, побежала бы она. Сейчас. Деньги мои побежала бы искать в тайнике, а не мужа разыскивать. - Джеймсу захотелось стукнуть Мию, - Все бабы одинаковые. Им муж нужен только, если он зарабатывает, а если нет, то он ничтожество и не нужен вообще. Какой от него толк. Все они ведьмы». Но спорить с ней не стал, не хотел портить себе настроение.
- Это точно. Вот решил посидеть, понаблюдать, вдруг побежит к шерифу или ещё куда.
- А вечер сегодня замечательный: свежий воздух, прохладно, тишина. Тоже посижу, отдохну.
И чета Линдермут устроилась на крыльце своего дома, словно на балконе в театре в ожидании начала спектакля.
В это время Сьюзан, после прихода соседа и его слов, не находила себе места. Они и так волновалась с утра за мужа, а теперь, когда он не вернулся, и сосед сообщил о взрыве и жертвах, она просто сходила с ума. Что же ей делать? Она в волнении ходила по кухне от стола к плите, то ставя приборы на стол, то убирая их. Она оставила приборы в покое, взглянула на часы: было уже восемь вечера. Что делать? Идти к шерифу и обо всём узнать? А вдруг он уехал в город и ещё не вернулся? Или пошёл к другим сообщить новости, потом придёт к ней, а её не будет дома? Или Джозеф вернётся домой?
Сьюзан в который раз вышла на крыльцо, посмотреть, не идёт ли Джозеф. Её взгляд скользнул вбок и она увидела соседей, сидящих на крыльце и смотрящих в сторону её дома. Вот же сволочи! Смотрят и радуются чужому горю. Или они знают больше, чем сказал сосед ей? Сьюзан решила вернуться в дом и сесть возле окна, чтобы соседи её не видели. Она выпила свои успокоительные капли, но сердце болело от предчувствия беды. Зачем же он пошёл на работу? Почему не послушал её? Это всё его упрямый характер! С ним всё хорошо. С ним ничего не случилось. Он просто помогает после взрыва. А может и не было никакого взрыва, и сосед просто наврал, чтобы её напугать? Специально. Решил вот так зло ей отомстить за слова, которые она сказала ему утром. Ведь правду не все любят, тем более такую правду о себе.
Неизвестность и ожидание хуже всего, когда не знаешь чего ожидать. Как это тяжело. Время начинает идти медленнее, словно готовое остановиться. Зато в голове начинают носиться сотни мыслей, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Сьюзан сидела у окна и перебирала пальцами складки своего платья. То вставала, когда ей чудился силуэт вдали, то снова садилась, то ей чудился звук подъезжающего грузовика. Она редко молилась и часто пропускала воскресную службу, но сейчас она твердила только одно: « Господи, пусть мой Джозеф вернётся домой целый и невредимый!»
Вдоль ограды по дороге к калитке приближался мужской силуэт. Сьюзан вскочила со стула с несвойственной ей быстротой. Джозеф? Если она сейчас выбежит навстречу, Джозеф будет её укорять в том, что она опять накрутила всё себе, да ещё поверила словам соседа. А если это шериф, то он тоже не поймёт её выходку. Надо дождаться, когда человек подойдёт к дому, тогда спокойно выйти на крыльцо. Тем более соседи, наверняка, всё ещё сидят на своём крыльце и ждут начала представления, чтобы повеселиться.
Человек вошёл во двор к Эвансам и направлялся к дому. Когда он был уже почти у крыльца, вышла Сьюзан. Она уже на полпути поняла, что это не Джозеф. Этот человек был в брюках, рубашке, без куртки и без кепки, в туфлях, а самое главное сбоку виднелась кобура с оружием. Её Джозеф был одет не так. Это был шериф. Когда Сьюзан поняла это, её сердце упало, тело ослабло, голова закружилась.
- Добрый..., здравствуй, Сьюзан.
- Здравствуйте, шериф. Не тяните, говорите, что с моим мужем? Мне сосед сказал, что был взрыв на заводе. Что с Джозефом?
- Успокойтесь, пожалуйста. Мне очень неприятно сообщать такую новость, но во время взрыва Джозеф получил травмы несовместимые с жизнью. Мне очень жаль, я знал его всю жизнь. Очень сожалею, Сьюзан.
- Как же так? Почему? Почему он меня не послушал? За что? Где он?
- Его отвезли в городскую больницу, пытались спасти, но шансов не было. Он там. Там такое твориться, такая катастрофа.
- Почему? За что?
- Крепитесь. Если тебе нужна будет помощь, мы всем городом поможем, любой горожанин окажет поддержку. Мы все понимаем, какое это горе. Может вызвать вашу дочь? Я отправлю телеграмму. Тебе сейчас необходимо, чтобы рядом был кто - то близкий и родной.
- Да. Товилла, она должна проводить отца в последний путь, проститься с ним. А ты точно уверен, что это он погиб? Может его с кем-нибудь перепутали?
- Нет. Мне очень жаль, Сьюзан. Но я сам лично опознал его. Мне очень жаль. Я бы очень хотел ошибаться, но нет.
- Да, ты не виноват. Не виноват, никто, кроме меня.
- О чём ты, Сьюзан? Как ты можешь быть виноваты во взрыве? У тебя шок.
- Нет, я виновата. Я не отговорила его идти на работу. Я ведь чувствовала, знала, но не настояла на своём.
Сьюзан смотрела отсутствующим взглядом куда-то вдаль, голос был отстраненным. Словно она говорила эти слова не шерифу, а сама себе. Шериф решил, что у неё шок и ругал себя, что не пришёл вместе с доктором. Вот ведь дурак! Ведь новость ужасная, а Сьюзан - женщина в возрасте. Он начал оглядываться, словно ища помощи вокруг, и увидел соседей на крыльце. Хоть они побудут рядом, пока дочь Эвансов не приедет. Да, он знал, да весь город знал об их ссорах, стычках и спорах о земле, но в такой беде не время думать о разногласиях.
- Давай я позову Мию, твою соседку, тебе одной сейчас оставаться никак нельзя. А я сообщу твоей дочери о Джозефе.
- Да, да, да. Товилла, Товилла должна знать, она бы его остановила.- Снова безучастно сказала Сьюзан и пошла в дом, даже не закрыв дверь. Похоже она даже не до конца поняла и услышала шерифа. Ну и ладно, а соседка пусть побудет рядом.
Шериф направился к соседям. Джеймс был уже изрядно пьян, а когда подошёл шериф, допивал бутылку виски. Питер Льюисон за эти три года, что пил Джеймс, устал бороться с его пагубной привычкой. Тот умудрялся пить в годы сухого закона. Питер вначале пытался беседовать, уговаривать, затем пошли угрозы арестом, штрафами, но ничего не действовало на Джеймса. К слову сказать, его дед и отец тоже были любителями выпить, эту участь не удалось избежать и их внуку и сыну. Нет, Джеймс не буянил, не устраивал драк или нарушал закон, хотя сухой закон всё-таки нарушал, но сильно надоедал и доставал шерифа своими жалобами и кляузами на Эвансов, особенно на Сьюзан. Всё твердил, что она - ведьма и что она постоянно насылает порчу и сглаз на него, чтобы оставить землю себе. Шериф не обращал внимания на его жалобы и слова внимания, что слушать человека, который уже и не помнит, когда был трезв последний раз. Но сейчас выбора у шерифа не было, рядом были только Линдермуты. Да и время уже позднее.
Он всё им рассказал и попросил, от лица городской власти и от себя лично, побыть со Сьюзан, пока не приедет её дочь. К его удивлению, Миа с большой охотой согласилась посидеть со Сьюзан, даже слишком наиграно сокрушалась по поводу гибели Джозефа и чересчур сочувствовала Сьюзан. Хотя, по мнению Питера, должна была прыгать от радости, учитывая её характер и отношения с соседями. Видно, он ошибался по поводу Мии, считая её озлобившейся из-за трудностей и пьянства супруга. Теперь лишь бы Сьюзан не стала с ней ругаться и не прогнала бы её.
- Спасибо тебе Миа. А я постараюсь быстрее известить Товиллу, чтобы она приехала.
- Конечно, конечно. О чём вы говорите, шериф. Такое горе, как я могу отказать. Бедный Джозеф, бедная Сьюзан. Как же она теперь одна, без мужа? Конечно я с ней побуду, даже не беспокойтесь. Не дай Бог кому такое горе.
- Ты только аккуратней, Сьюзан видно в шоке. Не обращай внимание на то, что она будет говорить. По-моему, она немного бредит. Утром пришлю к ней врача, осмотреть её и выписать лекарства.
- Хорошо, шериф. Не переживайте, я побуду с ней.
Всю их беседу Джеймс не проронил ни слова. Общаться с шерифом у него желания никакого не было. В его голове кружились мысли о Джозефе, о том, что Сьюзан теперь одна, и возможно ему удастся теперь отсудить себе землю. На остальное ему было наплевать. Никуда эта ведьма не денется, заработка у неё нет, сдастся от безысходности. Как бы и остальную свою землю не распродала вместе с имуществом, когда есть захочется. Наконец-то шериф ушёл. Хоть лекции не читал в этот раз. Да этого простофилю ничего не стоит обвести вокруг пальца. Джеймс улыбнулся, вспоминая, как он обдуривал шерифа во время сухого закона и доставал себе выпивку.
Миа тоже ушла следом за шерифом. Вот и хорошо, можно было пить виски и дальше в спокойной обстановке, никто не будет зудеть над ухом. И Джеймс с удовольствием растянулся в кресле - каталке, вытянув ноги. Сегодня день удался.
А вот настроение Мии, которая шла к Сьюзан, было двоякое. С одной стороны - она была рада, что соседке наконец - то плохо, что теперь и в её жизни не всё так гладко, как и у Мии, даже хуже. А с другой - когда она с утра про себя проклинала соседку и желала её самого плохого, Миа не хотела смерти Джозефа. Или же она и такое желала со злобы? Ну что не скажешь и не подумаешь сгоряча? Верно? Нет, она не желала смерти соседу, так заболеть или работу потерять.
С этими мыслями на душе Мии засело некое подобие вины в этом горе. И она всячески пыталась отогнать от себя эти чувства и мысли. Мало ли что она там подумала? Сколько раз она ругалась со Сьюзан и посылала той проклятья, всё же было хорошо. Это были просто слова, как и сегодня утром. Сьюзан сама виновата в своём горе, весь городок её ненавидит и боится, вот её Бог и наказал. Да, Миа ни в чём не виновата. Тем более она сейчас даже идёт поддержать Сьюзан, хотя могла этого и не делать. С этими мыслями Миа подошла к крыльцу Эвансов.
- Сьюзан, Сьюзан, - тихонько позвала Миа. Никто не откликнулся, дверь была приоткрыта. Соседка от горя забыла запереть дверь.
Миа потихоньку вошла в дом, в обитель старого врага, в которой никогда не была, да это и понятно, если учесть их «дружеские» соседские отношения.
Увидя дом изнутри, мысли раскаяния и вины отошли на второй план, на первый снова вышла зависть. Вот это дом! Уже один холл был в два раза больше, чем у Мии. На полу лежала новая циновка, наверх вела красивая деревянная лестница с резными перилами. Вот же живут люди, ещё из-за какого-то клочка земли нормальным людям покоя не дают. Что им мало что ли? Миа прошла влево, там была кухня с новой красивой цвета морской волны мебелью, за стеклом в шкафчиках виднелась красивая посуда. Любопытство взяло вверх и Миа решила осмотреть и гостиную справа от холла. Сьюзан на кухне не было. В гостиной горела керосиновая лампа, видно соседка забыла её.
Гостиная была огромная. Посередине стоял совсем новый зелёный диван, рядом столик из тёмного дерева: на нём стояла корзинка с пряжей и принадлежностями для вязания, напротив был камин, такой белоснежный, словно в нём никогда не разводили огонь., на каминной полке стояли серебряные подсвечники, фотографии Сьюзан, Джозефа и их дочери Товиллы. На полу лежал необыкновенной красоты ковёр, на окнах зелёные, в тон дивана, шторы. У Мии перехватило дыхание от вида комнат, всё было дорогое, качественное и видно, на поддержание порядка и чистоты у Сьюзан уходило много времени. Ну конечно, её же не надо шить сутки напролёт одежду, чтобы заработать на хлеб.
Миа подошла к камину и не удержалась, чтобы не провести пальцами по подсвечникам.
- И что это ты тут делаешь?
Миа испуганно отскочила от камина, уронив подсвечник, в дверном проёме стояла Сьюзан, руки в боки, недобрый взгляд, как и интонация вопроса, не предвещали ничего хорошего.
- Оу, Сьюзан, я просто, меня попросил прийти и побыть с тобой шериф, - Миа торопливо подняла подсвечник и поставила на камин под пристальным взглядом Сьюзан, - прими мои соболезнования по поводу Джозефа. Мне очень жаль. Да, мы не ладили, но я, как женщина, не могу оставить тебя одну в такой ситуации.
- Не ладили, - то ли спросила, то ли заключила Сьюзан, - не стоило шерифу так беспокоиться, я и одна бы справилась.
- Ам, может, ты хочешь поговорить? Иногда надо высказаться, не держать в себе.
- А что толку? - они так и стояли: Миа возле камина, Сьюзан - в проходе, - Джозефа разговорами не вернуть, а я нюни не люблю разводить. Тем более я уже сделал всё что могла.
- О чём ты?
Сьюзан прошла в гостиную и села на диван.
- Я его предупреждала утром, говорила, чтобы не ходил на работу. Но его упрямый характер сделал своё дело.
- А почему ты ему говорила не ходить?
Сьюзан подняла свой взгляд на Мию, он был тяжёлый, Миа не выдержала такого взгляда, отвела глаза.
- Я видела, я знала, что с ним случиться что-то плохое. Я весь день была готова к такой новости, может поэтому я сейчас так спокойна. Когда целый день ждёшь беды, и она приходит, чувства уже затупились. Это я виновата, надо было его отговорить, добиться своего. Но я не стала настаивать. Так что...
- Да нет, Сьюзан, ты ни в чём не виновата, - хотя Миа была рада переложить своё чувство вины в произошедшем на соседку. Тем более она сама об этом говорит и на этом настаивает, - мало ли что привидеться или присниться.
- Нет, только не мне. Ладно, Миа. Давай не будем разыгрывать сцену лучших подружек и соседей, - Сьюзан поднялась с дивана, - ты можешь идти домой. Не переживай, со мной всё хорошо, а шерифу я скажу, что ты была со мной всю ночь.
- Да, но. Я думала, так будет лучше.
- До свиданья, миа! Иди домой, тебя муж ждёт.
Это было сказано безоговорочным тоном, и Мие пришлось уйти.
Ну и пусть сидит одна. Вот ведь ведьма, даже в такой ситуации не поменялась. Миа же вот, пришла с ней посидеть, а она выставила её. И что она там плела про то, что знала всё, предупреждала? Бред. А взгляд! Мию передёрнуло от воспоминания об этом взгляде. Так даже хищник не смотрит. Ну и хорошо, что Сьюзан её прогнала. Не очень то и хотелось оставаться вдвоём с этой ведьмой в доме. Хотя, Миа была бы непрочь осмотреть комнаты наверху. Там, наверняка, ещё роскошнее, чем в гостиной. Ничего, скоро она это всё будет продавать, лишь бы прокормить себя.
Сьюзан закрыла дверь за Мией, прошла в гостиную, подошла к фотографиям над камином и посмотрела на фото Джозефа.
- Чёрт бы тебя побрал, Джозеф Эванс! - она схватила фото и швырнула его об стену, - Почему ты такой упрямый, почему не послушал меня?
Сьюзан дала волю чувствам, рухнула на диван и заревела, уткнув лицо в ладони. Да, она не была злой. Просто Сьюзан с детства воспитывалась в строгой семье и привыкла сдерживать свои эмоции на людях. Её слёзы, тревогу, боль, страхи, волнения, любовь и радость могли видеть только родные, из которых теперь осталась только дочь. А окружающие, которые думали, что она говорит обидные слова со зла, не понимали, что она просто привыкла говорить людям правду без прикрас. Ведь не зря говорят: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.» но жителям этого городка, видно, нужна была приторно-сладкая ложь. Ведь сами они только и делали, что лицемерили друг перед другом. Как сейчас её соседка Миа. Пришла не её жалеть или поддержать, а в душе позлорадствовать. И ей на самом деле плевать на чувства и состояние Сьюзан. А шериф! Всё время вставал на сторону соседей и сейчас попросил Мию присмотреть за ней. Такой же двуличный, как и все остальные. Хорошо, что её дочь Товилла вышла замуж и уехала из этого гнилого городка с его двуличными жителями. Строят из себя правильных, а у самих скелеты в шкафах. Сьюзан знала, что весь городок считает её ведьмой, но ей было плевать на их мнение. Плевать на всех. Она справится со всем сама, никогда ни у кого не просила помощи и не будет!
Утром к её дому подходил шериф вместе с врачом. Возле дома их встречала Миа, она специально пришла, чтобы показать свою заинтересованность в состоянии соседки.
- Ну как она? - поинтересовался шериф.
- Доброе утро! Я волнуюсь. По-моему, она не в себе от горя, всё время говорит, что это её вина в гибели мужа и взрыве на заводе. Что она знала об этом ещё утром.
Шериф взглянул на врача, тот был спокоен.
- Это у неё, скорее всего от шока, давайте пройдём в дом. Заранее ничего сказать не могу.
Они подошли к двери, шериф постучал.
- Сьюзан, это шериф.
- Здравствуйте, - Сьюзан оглядела пришедших к ней людей, - к чему всё это собрание?
- Я позвал врача поговорить с тобой. Проверить, как ты себя чувствуешь.
- Не о чем говорить, и чувствую я себя хорошо, не стоило так беспокоиться. Наверняка у доктора есть более важные пациенты.
- Все пациенты важны, независимо ни от чего.
- Ну да, ну да. Шериф, вы сообщили Товилле об отце?
- Да, Сьюзан, сообщил, - шериф стал хлопать себя по карманам, ища что-то, - вот, ответная телеграмма.
Он протянул бумагу Сьюзан, она пробежала глазами по тексту.
- Она уже выехала утром на поезде, завтра до обеда будет здесь. Спасибо за телеграмму. А теперь извините, мне надо в город, оформить все бумаги в больнице, а потом в похоронное бюро. Так что, мне некогда беседовать с вами, доктор, как и с остальными.
- Я всё-таки выпишу вам успокоительные капли.
- Я же вам сказала, мне не нужны никакие лекарства. Я и сама могу себе помочь, без всяких ваших лекарств.
- Может я вам дам служебную машину, чтобы вам было легче сберечь и время и силы. - шериф попытался пресечь назревавшую ссору.
Сьюзан задумалась. С одной стороны она не хотела быть кому-то в должниках, а с другой - шериф сам предложил помощь, она не просила.
- Хорошо. Я только переоденусь.
- Миссис Линдермут, я могу вас попросить об одолжении?
- Да, конечно.
- Хоть миссис Эванс и отказывается от лекарств, но она сама не знает о своём состоянии. Я выпишу лекарства, вы их возьмёте под запись в аптеке и отдадите её дочери вместе с моей запиской. Надеюсь, дочь сможет повлиять на её мнение о лекарстве и уговорит его принимать, - врач выписывал рецепт и писал попутно записку Товилле.
- Конечно, доктор. Я всё понимаю. У Сьюзан сейчас такое состояние и она сама не понимает, что говорит.
На самом деле Мие больше хотелось кому-нибудь рассказать о Сьюзан, обсудить её поведение и вчерашние слова. А эта просьба доктора, можно сказать, давала ей на это полное право. И Миа чуть ли не бегом побежала в аптеку, тем более аптекарь так же не любил Сьюзан, как и она.
- Добрый день, мистер Холл!
- Добрый день, миссис Линдермут. Чем могу вам помочь?
- Вот, можете выдать мне лекарство под запись по рецепту?
- Да, конечно. Давайте рецепт, - Итан Холл прочитал рецепт, - А почему запись на Товиллу Смит? Разве она здесь? Она заболела, раз сама не смогла прийти?
Миа только и ждала этого вопроса, теперь она могла рассказать всё.
- Нет, это для Сьюзан Эванс. Разве вы не слышали? Джозеф, её муж, погиб при взрыве на заводе.
- Да что вы? Вот беда? Только не пойму, Сьюзан настолько плохо, что она не смогла прийти сама? Да и почему запись на её дочь?
- Ой, мистер Холл. Сьюзан ни в какую не хочет пить лекарства, чуть не поругалась с доктором. Поэтому выписали на её дочь. Доктор надеется, что Товилле удастся уговорить её принимать лекарства. Она должна уже завтра быть здесь.
- Ну, чтобы Сьюзан принимала лекарства. Это вряд ли. Она всю жизнь лечилась своими травами, да и многих других лечила. Всё наговаривала на меня и мою аптеку, называя шарлатаном и химиком - отравителем. А с какой - такой стати она имеет право заниматься самолечением. И ведь людей дурит. Что за травы она им даёт, помогают они или наоборот делают хуже. Вот я, специализированный фармацевт, и знаю, что и в каких дозах и когда надо принимать, и то не продаю лекарства без рецепта. А она возомнила себя великим целителем?
Итан Холл распалился, и его речь невозможно было остановить. Эти слова он говорил всем и всякий раз, когда кто - то упоминал о Сьюзан. Миа смотрела на него понимающим взглядом.
- И не говорите! Я вот лучше пойду к аптекарю, чем буду пить непонятно из чего сваренный отвар. но она, я вам скажу, мнит себя не только целительницей, но и предсказательницей.
- С чего вы взяли?
- Вчера шериф меня попросил побыть с ней, поддержать. Я с добрыми намерениями пришла к ней, а она меня чуть ли не пинками прогнала, обозвала двуличной, сказала, что никто ей не нужен, что ничем её мужу уже не поможешь. А самое главное, что она говорила о своей вине в гибели мужа, о том, что она его предупреждала о беде и знала о ней. И хоть доктор ссылается на её шоковое состояние. Я могу сказать, что она нормально себя чувствует, хорошо соображает, и по ней не скажешь, что она горюет по мужу. А ведь они прожили столько лет вместе.
- Знала о беде. У неё такой язык, что плохое скажет - то и случиться. Вон, Эмма Уилсон после слов Сьюзан про её слабое здоровье, чуть ребёнка не потеряла на нервной почве. Может, Сьюзан сама своими словами накликала беду. Хоть я во всё это не верю, и человек практичный. Но один раз я поругался с ней, когда она советовала моей постоянной клиентке попить её отвар вместо моих бесполезных, по её словам, лекарств. Так вот. В этот же день у меня упала и разбилась целая упаковка дорогого лекарства, просто выскользнула из рук ни с того, ни с сего. Совпадение?
- Да что вы? Каждый раз, как я поругаюсь со Сьюзан, у меня то курица сдохнет, то яйца не несут, то в доме что-нибудь ломается. Так что не совпадение. Много раз я это замечала, муж может подтвердить, что не выдумываю. И сейчас. Сама же она на своего мужа накликала беду.
- А вы слышали про Альберта Шински?
- Нет, а что с ним?
- Он уже давно, с семнадцати лет, покупает у меня успокоительные. И всё из-за вашей соседки.
- Так что случилось?
- как он мне рассказал. Когда ему было семнадцать лет, он работал на ферме Брауна. Так вот. В один день у Эвансов пропала корова, которая паслась возле фермы, Сьюзан во всём обвинила бедного мальчишку, накричала на него, проклинала. Бедняга так перепугался, что заболел. Он выздоровел, но теперь говорит, что все эти годы не может спать по ночам, часто впадает в уныние, теряет силы, подвержен приступам тревоги и страха, ему кажется, что с ним рядом кто-то есть. Вот врач и выписал ему успокоительное. Но Альберт уверен, что всё это проклятие Сьюзан. И ведь он не отсталый . работает, встречается с девушкой. Но в работе его преследуют неудачи, то фирма закроется, то его оштрафуют ни за что, то сократят. Не везёт ему и всё.
- Да уж! Ну и дела! Видно, не только нам плохо от проклятий Сьюзан. Вот бедный парнишка. Ой, что-то я заболталась. Спасибо за лекарства. Всего хорошего!
Миа вышла из аптеки с ещё большим количеством новостей и сплетен про Сьюзан, и ей нужно было срочно с кем-нибудь поделиться. Вот она и решила для вида зайти в магазин и ателье, а уж там она найдёт слушателей. Городок ведь маленький, а тут такие события!
#рингтаун
#ведьма
#проклятье
#убийства
#пожар
#сумасшествие
#проклятыйгород
#несчастныеслуча