...Бизнесмен помрачнел и коротким жестом отсылая из кабинета охранника, пересел за стол напротив Плачишина.
- Даже не знаю, чем еще смогу вам помочь, - в своё время я уже всё рассказал...
- Да, я читал ваши показания. Но иногда только время спустя, когда шок от пережитого проходит и человек начинает спокойно рассуждать, и вспоминаются какие-то детали...
- Мне нечего добавить. Поверь, майор, всё, что знал... - Свидетель выразительно развёл руками - Ну, как на духу...
– И все-таки... Вам сейчас, когда вспоминаете те события, ничего в них странным не показалось? Например, почему налётчики вас тогда пощадили? Единственного, заметьте, пощадили…
Свидетель отстранился, закрылся руками, страдальчески поморщился.
– Начинается... Ну не знаю я! Не знаю! Правда!
– Не надо нервничать, Павел Сергеевич...
– Но вы так говорите… Будто это моя вина, что я остался жив. Как будто жалеете, что и меня там не пристрелили. А может, хотите, что бы я сам, наконец, это «недоразумение» исправил?..
– Успокойтесь. Никто вас ни в чем не обвиняет. Служба такая - приходится иногда мучить людей, задавать подобные вопросы...
Бизнесмен вышел из-за стола, достал из бара рюмки, коньяк. Он молча разлил его, опять уселся на место, нервно выпил.
– Я потом полгода уснуть не мог. Только веки прикрою, а в голове перед глазами это «кино» встает. А я не супермен. Я обычный человек. Понимаешь?.. И мне тоже, представь, страшно. Аж до тошноты. Есть не могу. Кусок в глотку не лезет. - Бизнесмен закусил губу, помолчал. - Я такой бойни даже в кино никогда не видел...
– Расскажите все с самого начала. Как вы пришли в банк, заняли в кассу очередь...
– Да не было там никакой очереди. Старуха какая-то одна впереди стояла, я за ней. Точнее... Меня кассирша через стекло увидела, узнала, сказала, чтобы я подождал: деньги, что я накануне заказывал, еще не привезли. Но уже должны были. И только я отвернулся, шаг по направлению к креслу сделал, чтобы присесть, как в зал вошли инкассаторы с мешками.
– Сколько их было?
– Трое. Кажется, трое... Сколько их было на самом деле, не знаю. Видел троих.
– Почему решили, что то инкассаторы?
– Так на них же форменки - синий камуфляж, а на карманах, рукавах нашивки - «инкассация». Дальше они к нам подошли, точнее сбоку, слева от окошка, остановились - там у них дверь в помещение кассы. И я как-то машинально назад вернулся. Старушка уже побрела к выходу, и получилось, что я оказался за деньгами первым по очереди.
– Ваша охрана где в этот момент находилась?
– В зале. Там мягкие топчаны вдоль стен для клиентов расставлены, а еще кресла, столы с какими-то рекламными афишками... Так вот мои ребята у самого выхода сидели.
– Сколько человек?
– Четверо.
– Охрана ваша была или чоповцы?
– И так и эдак. Я сам охранное предприятие держу...
– Понятно. И что было дальше?
– Я у стойки кассы остался. Кассирша отвернулась к двери, стала замок открывать, чтобы мешки с деньгами принять. И тут... Я даже не видел, как они вошли... Услышал выстрелы, оглянулся, а там какие-то гоблины в масках моих пацанов в упор расстреливают. А затем убили инкассаторов и кассиршу. Бедная девка едва успела дверь открыть. Руку еще, помню, к мешкам протянула... Старший из инкассаторов и войти к ней не успел: прямо на пороге расстреляли
– Кто-нибудь пытался сопротивляться?
– Да ну что ты?! Какое там «сопротивляться»?! Ты не поверишь: там даже не за считанные секунды, а за какие-то доли(!) секунды дело было сделано! Просто мгновенно всё! Я так думаю, убитые и понять ничего не успели. Настолько те твари стремительно сработали…
– Но ведь вы говорите, они, когда вошли, стали сначала убивать ваших охранников...
– Ну правильно! Только моих ребят - одни казнили, инкассаторов - другие...
– Сколько их всего было?
– Откуда я знаю?.. - Свидетель подумал. - Кажется, пятеро... А, может, шестеро. Я не знаю. Я их не считал.Тем более, что у них и «на стрёме» наверняка кто-то еще оставался...
Плачишин задумался, помял ладонью подбородок.
– Вы в своих показаниях писали, что они молодые...
– Кто?
– Нападавшие.
– Да. Мне тогда так показалось.
– Сейчас тоже так считаете?
– Конечно!
– А почему так решили? Вы же говорите, они в масках были, их лиц вы не видели...
– Хм... Так ведь так через столы прыгать ни я, ни ты, майор, не умеем! Хотя ты еще не старый... Они когда вошли - я сам этот момент, повторяю, не видел - они разделились. И одни стали моих парней стрелять, другие - к нам с инкассаторами ломанулись. Так вот между ними и нами, - получается прямо по центру операционного зала, - столы стояли... И они, чтобы к нам добраться, не стали вокруг них обегать или перелазать. И даже не так, чтобы, значит, сначала на стол заскочить, а потом спрыгнуть. Они эту преграду за доли секунды преодолели! Сиганули с места и перемахнули через почти метровую высоту! Высоту стола. И это, заметь, с автоматами у груди... И даже не пошатнулись, равновесия не потеряли! Такое впечатление, что у них на кроссовках пружинки были. Так вот дело не в тренированности. Лёгкость в них какая-то невероятная природная была. Ну, в общем, молодняк стопроцентный. И когда они всех в зале уже положили и мешки с деньгами взяли, один из них, главарь, оглянулся на меня, улыбнулся через маску: «Прости, - говорит, - папаша, но денег своих ты сегодня не получишь. Через пару недель приходи...»
– И что вас в этой фразе смутило?
– Так ведь он меня «папашей» назвал! А я еще не дед. Мне сороковник всего. Вот и получается, что по возрасту он мне как бы в сыновья годится.
– Почему решили, что он - главарь?
– Показалось так. Они же и управляющего банка тоже убили. А тот сидел наверху, в своем кабинете. Так вот этот, что меня отпустил, рявкнул на тех, что моих людей расстреливали, а потом обыскивали, оружие забирали: чего, мол, там возитесь?! Наверх быстро! И двое стремительно бросились к лестнице. А еще... Меня ведь не тронули... Тот, здоровый, когда сказал, чтобы я через две недели за деньгами приходил, получается, меня пощадил, отпустил. И на меня больше никто из остальных бандитов даже не взглянул. Как бы не посмели ослушаться приказа...
– Описать его сможете?
– В каком смысле?! Он же в маске был!
– А в общих чертах? Необычного ничего не заметили? А у других?.. Возможно, кто-то прихрамывал или фигура некрасивая, нестандартная?
– Хм... У этих наоборот. Всё при них. Красивые лоси.
– А главарь?
– Метр девяносто ростом, не ниже. Это точно, так как я и сам не маленький. У меня метр восемьдесят. А он выше меня. Крепкий такой. Но не качок. От природы так хорошо сложен. Хотя в зале, наверное, и занимается, а как же... Потом очень сильный. Это он всех банковских расстрелял. Остальные потом просто пробежались по трупам, проверили. А стрелял он длинными очередями и сразу из двух стволов.
– И что?
– Автоматы, майор, не игрушечные, не бутафорские были. А, значит, не лёгкие. Держать на вытянутых руках почти десять кило - попробуй-ка... Ты один такой ствол удержишь с трудом, а уж когда два, и они, стреляя, еще и «пляшут»... А бить надо было сразу прицельно, чтобы несчастные клерки разбежаться не успели. И те, бедные, как снопы, сразу под его огнем ложились. Жуть…
– Сколько они в помещении находились?
– Секунд тридцать, не больше.
– В полицию вы позвонили?
– Да. Там ведь в живых уже никого не осталось…
Плачишин помолчал.
– Обращались они друг к другу как?
– Никак. Организованы были как спецназовцы, как на боевой операции: ни одного лишнего движения, ни одного не нужного жеста, слова. Всё отработано до автоматизма. Ни путаницы, ни суеты. И уходили так же: выскальзывали за дверь один за другим и исчезли, просто растворялись.
– Почему вы решили, что налет длился всего тридцать секунд?
– Ну, может, не тридцать - сорок… Там часы были. На противоположной от кассы стене. Круглые такие, с большим циферблатом. Когда мне кассирша сказала, что денег еще нет, не привезли и попросила подождать, я машинально на них взглянул, время отметил. Было без пяти минут одиннадцать. А потом, когда все это закончилось, я опять глаза поднял, а там опять... без пяти одиннадцать! Я тогда еще успел подумать, что они, часы, наверное, стоят, не работают, когда минутная стрелка вдруг дрогнула и перескочила на следующее деление... То есть получается, банда действительно работала меньше минуты.
– Одеты они были как?
– Спортивное трико, на ногах – кроссовки, и кожанки... Черные. В общем, обыкновенно.
– Павел Сергеевич, теперь взгляните на этот рисунок... - Плачишин порылся в папке, достал листок. - Нет, я понимаю, что лица главаря вы не видели. Но глаза... Он же смотрел на вас...
Свидетель осторожно принял фоторобот, потом зажал рукой подбородок, долго сидел, всматривался в нарисованные черты. Наконец, медленно покачал головой, обмяк, отстранился.
– Мне трудно судить. Это ведь не фотография. К тому же он, когда со мной говорил, улыбался. То есть форма глаз была другой, чем здесь, у этого на рисунке. Но, знаете, определенное сходство все-таки имеется... Но не портретное, нет. А как бы настроения, как бы характера человека... – Свидетель запнулся. - …Столько людей положить и не испытывать при этом никаких отрицательных эмоций. Даже шутить при этом. А еще в нем не было ни злости, ни ненависти. Так, просто, словно походя, играючи, зашел человек в банк, отнял у людей деньги и жизни, и пошел себе дальше… Это каким же толстошкурым, каким бесчеловечным нужно было родиться... Ну были же, есть же у него родители: мать, отец?.. Ведь люди же, наверное, не звери… Он в кого такой? Больной? Дурак? Так не похоже...
– Вы бы его узнали?
– Как то есть, не понял?..
– Он ведь с вами разговаривал...
– По голосу?! - Свидетель встрепенулся, на секунду задумался. - А, знаете, пожалуй, и смог бы... У него очень красивый тембр... Такой, знаете ли, необыкновенный тенор. Замечательный очень. Я до сих пор его помню. Не могу забыть!
– Хорошо… - Плачишин помолчал, опять нахмурился. – И последнее… Павел Сергеевич, я, конечно, понимаю, что вы были тогда в состоянии стресса, к тому же все произошло быстро... И все-таки... Подумайте... Как себя вели в то утро сами сотрудники банка?
– В каком смысле?
– Не было ли в их поведении, когда вы пришли, ничего подозрительного, никакой суетливости?.. Возможно, кто-нибудь из них ждал кого, подходил к окну, к двери, или нервничал, выходил на улицу?..
Свидетель догадался.
– Думаете, кто-то из них мог быть наводчиком?
– Наводчик был. Безусловно. Вопрос в другом: среди мертвых или все-таки живых?..
Свидетель несколько мгновений рассматривал оперативника ошеломленными глазами, потер виски.
– Полагаете, они могли застрелить еще кого-то и из своих?
– Ну это кого понимать под «своим». Своими бойцами они, судя по всему, дорожат, а вот остальных, случайных «попутчиков», когда дело уже сделано, без колебаний пускают в расход. Зачем он им этот уже отработанный материал?..
Свидетель с сожалением покачал головой.
– Нет. Да, знаете, я как-то их тогда специально и не рассматривал... Так только... оглянулся, когда вошел, поздоровался. Но они даже глаз от компьютеров не подняли. А дальше, как я уже рассказывал...
Он вдруг смутился.
– Если только... Маленький такой нюансик... Когда этих несчастных постреляли, несколько человек из банды бросились проверять: не осталось ли кого в живых. Так вот девчонку они одну добивали. Хотя, на мой взгляд, в этом уже не было никакой необходимости: голова, лицо у нее и так были обезображены до неузнаваемости - сплошное месиво. Мертвой она однозначно была. Зачем в нее стрелять?.. А один из бандитов все равно короткую очередь ей в грудь выпустил: постоял, ну может одно мгновение, автомат поднял, нажал на курок… Потом отвернулся, к двери побежал. Они уже уходили...
– Интересно. - Плачишин открыл папку, достал, развернул план помещения. - Покажите на схеме, где эта девушка сидела, где ее рабочий стол?
– Да вот... вот здесь, с краю... что ближе к нам, то есть к кассе...
Оперативник словно и не удивился.
– Понятно.
Он собрал последние бумаги, встал, задвинул стул, миролюбиво прищурился.
– К слову, банк вам потом ваши деньги отдал?
– А куда денется? Хотя и таскали... Банковские даже какую-то столичную сыскную контору к расследованию привлекли, - думали, что я с бандитами в доле... Да и ваши мне нервы потрепали: типа, почему жив остался?!, почему тебя не грохнули?!
Плачишин улыбнулся.
– Ну что делать?.. Сами-то в ситуацию вникните...
– Я понимаю... Да и мне-то чего Бога гневить?.. Ведь жив остался. Но... Вот сколько жить буду, никогда этого не забуду. Страшная вещь.
(продолжение следует.... )