Восстановление украинского зернового экспорта по морю является хорошим поводом, чтобы вновь разобраться в значимости украинского зерна для мирового рынка, а также выяснить, сколько зерна старого и нового урожая сможет экспортировать киевская власть, прежде чем поставит жителей подконтрольных ей регионов под угрозу голода.
Восстановление украинского зернового экспорта по морю является хорошим поводом, чтобы вновь разобраться в значимости украинского зерна для мирового рынка, а также выяснить, сколько зерна старого и нового урожая сможет экспортировать киевская власть, прежде чем поставит жителей подконтрольных ей регионов под угрозу голода.
За 30 лет независимости сельское хозяйство Украины серьёзно деградировало, потеряв доставшееся в наследство от УССР животноводство. Встроившись в мировой рынок, Украина вошла в мировой топ-5 производителей зерновых (10% мирового рынка зерна), а также возглавила мировой рейтинг стран-экспортёров подсолнечного масла (треть производства и половина экспорта).
На зерно и подсолнечное масло пришлось 80% аграрного экспорта Украины, который в 2021 году принёс Киеву 12,3 млрд долларов валютной выручки против 13,9 млрд долларов выручки металлургов. Одновременно зерновые и масличные позволили сформироваться на Украине целому классу латифундистов — крупных землевладельцев, — управляющих миллионами гектаров пашни, элеваторами, речным и железнодорожным транспортом, а также терминалами в морских портах.
Традиционным экспортными рынками для украинского зерна стали страны Африки и Ближнего Востока, а растительного масла — ЕС, который за счёт Украины обеспечивал до 45% свои потребностей в подсолнечном масле. Ряд европейских стран закупали украинской сельхозпродукцию на суммы свыше миллиарда евро ежегодно, например, в Нидерланды (1,7 млрд евро), Испания (1,1 млрд евро), Польша (1 млрд евро).
Урожай 2021 года был рекордным и на 32,5% превысил показатели 2020 года. Одновременно рекордным был и вывоз зерновых в 2021—2022 маркетинговом году (в сельском хозяйстве начинается 1 июля) — было вывезено 48,7 млн тонн зерновых, что на 4 млн тонн больше, чем в позапрошлом маркетинговом году.
С учётом внутреннего потребления (8,5 млн тонн по пшенице, 3,6 млн тонн по ячменю и 8,5 млн тонн по кукурузе), на Украине должны были остаться 13,8 млн тонн переходящих остатков зерновых. Часть из них к началу СВО находилась в портах, — мощности единовременного хранения составляют 4,5 млн тонн зерновых, — часть на элеваторах и складах на всей территории страны, включая ту её часть, которая теперь контролируется Россией.
Урожай 2022 года ожидается в среднем на 50% хуже по всем категориям агропродукции, чем рекордный урожай 2021 года.
Причины прозаичны:
— потеря трети посевных площадей, включая элеваторы, масложировые комбинаты (только в ЛНР их три штуки);
— сложная посевная, отмеченная дефицитом ГСМ и удобрений (весной не внесено свыше 2 млн тонн азотных удобрений);
— мобилизация части сельскохозяйственных работников;
— боевые действия, приводящие к гибели посевов и урожая.
По подсчётам Украинской зерновой ассоциации, которая объединяет 90% украинских с/х производителей, на экспорт уйдут по 10 млн тонн пшеницы и кукурузы, а также немногим больше 2 млн тонн ячменя. Если из прогнозируемого урожая вычесть объёмы внутреннего потребления за прошлый год, то экспортный потенциал снизится ещё сильнее и составит 2,3 млн тонн по пшенице, 1 млн тонн по ячменю и 9,3 млн тонн по кукурузе. Однако проблема такого подхода состоит в сложностях с подсчётом фактического потребления, объёмы которого не могли не измениться в силу фактора беженцев, потери части территорий вместе с их населением, а также закрытия части сельхозорганизаций.
— 15,16 млн тонн пшеницы;
— 2,65 млн тонн ячменя;
— 17,97 млн тонн кукурузы.
С начала нового маркетингового года на экспорт уже ушли 1,61 млн тонн зерновых и зернобобовых.
Впрочем, Киеву очень нужны деньги, что и обуславливает заведомо нереалистичные прогнозы, которые озвучил советник президента Зеленского Олег Устенко, отрапортовавший о 20 млн тонн переходящих остатков и 40 млн тонн грядущего экспорта по зерновым. 60 млн тонн зерновых Устенко оценил в 10 млрд долларов.
Рассуждать о масличных смысла нет: из-за потери части посевных площадей (сконцентрированы преимущественно на Юго-Востоке) и масложировых комбинатов подсолнечник в ЕС вывозят в виде семечки по ж/д.
До вступления в силу зерновой сделки урожай вывозили автотранспортом и железной дорогой. Активность Deutsche Bahn по созданию зернового коридора споткнулась о пропускную способность железнодорожной сети. Поэтому в мае Украина экспортировала 1,1 млн тонн зерна, что вполне укладывается в 700–800 тыс. тонн по ж/д и примерно 300 тыс. тонн автотранспортом. До 45% экспорта зерна автотранспортом шло в направлении румынского порта Констанца, но тот, в связи с началом уборочной кампании, переключился на перевалку собственного зерна и урожая с Балкан.
Порты с февраля при экспорте задействованы не были, хотя позволяют вывезти порядка 4,5—5 млн тонн зерновых. По условиям зерновой сделки экспорт допускается из трёх черноморских портов — Одессы и её двух городов-спутников Ильичёвска (он же Черноморск) и Южного. Их примерные единовременные мощности хранения — 2,3 млн тонн.
Во всех украинских портах (включая те, что Киев не контролирует) находятся 68 кораблей с 1,2 млн тонн груза, из которого 2/3 приходится на продовольствие. А в трёх интересующих нас портах уже погружены 480 тыс. тонн продукции АПК.
Важнейший логистический вопрос — доставка зерна в порты и его вывоз оттуда. Беглый анализ показывает, что узким местом, — при условии работы портовой инфраструктуры на полную мощность, — будет доставка зерна в порты. Пример: Ильичёвский зерновой терминал с 257 тыс. тонн мощностей единовременного хранения, он может принять 5 тыс. тонн зерна в сутки автотранспортом и 12 тыс. тонн в сутки по ж/д. Мощность погрузки на судно — до 48 тыс. тонн в сутки.
Биржевые цены в этом случае не всегда могут быть показателем. Куда важнее цены, по которым зерно закупают у независимых производителей — мелких фермеров и крестьян-пайщиков, чьи земельные наделы находятся в аренде у фермеров и латифундистов.
Если в феврале-марте за тонну пшеницы в Бессарабии (юг Одесской области) давали 7,5 тыс. гривен, то к маю-июню цены рухнули в три раза — до 2,5 тыс. гривен. Затем, — в преддверии зерновой сделки, — цены подросли до 3,5—3,8 тыс. гривен за тонну. После её заключения ожидаемая цена увеличилась до 4,5—5,5 тыс. гривен за тонну, однако являются ли сделки по данной цене массовыми — неясно. При этом биржевые цены пусть и растеряли свой первоначальный рост, снизившись с пиковых 450 до примерно 350 долларов за тонну, но уж точно не в три раза, как в период с апреля по начало июня. Ко 2 августа цены на продовольственную пшеницу в дунайских портах подросли до 170—190 долларов за тонну (6,6—7,4 тыс. гривен), а на фуражную — до 125—150 долларов за тонну (4,8—5,8 тыс. гривен).
Если в прошлые годы пайщик мог выбрать между натуральной и денежной формой оплаты со стороны арендатора, то в этом году никакого выбора нет: оплата только в натуральной форме. Естественно, что в таких условиях мелкие производители и пайщики предпочитают придержать зерно, осознавая, что на рынке правят бал перекупщики.
Очевидно, что жизнеспособность зерновой сделки зависит от выполнения всеми её сторонами, включая тех, чьи подписи на документах отсутствуют. МИД РФ напомнил США и ЕС о необходимости снятия ограничений на экспорт российского зерна. Именно от США и ЕС зависит дальнейшая судьба сделки. Позиция Киева в данном случае особого значения не имеет — он объект политики, а не субъект.
Тем не менее Киев наверняка продолжит в ручном режиме регулировать объём вывоза зерна, так как его цель — максимизация прибыли за счёт большой разницы между закупочными и биржевыми ценами на зерно. Часть из этой прибыли достаётся Зеленскому и его ближайшему окружению.
Скорее всего, жертвой нового передела зернового рынка стал владелец агрохолдинга «Нибулон» (земельный банк 82,5 тыс. га, 81 судно, терминалы и порты, в т. ч. Николаевский) Алексей Водатурский. Зерновой рынок сейчас является единственным стабильным источником валютной выручки, поэтому соблазн максимизировать свою прибыль от его передела высок как никогда. Но Водатурский каким-то образом странно погиб несколько дней назад. Что очень выгодно в этой ситуации Киеву.
Украинские фермеры и пайщики в таком случае оказываются между молотом и наковальней: им необходимы деньги (в том числе оборотные средства), которые они могут получить лишь продав зерно. Однако продавать они его будут в крайнем случае, ожидая роста цен. И даже рост цен не гарантирует дохода: девальвация гривны на 25% автоматически приводит к такому же удорожанию топлива, удобрений и запчастей, «съедая» рост закупочных цен. Таким образом, независимо от сделки, тысячи сельхозпроизводителей разорятся, попутно обогатив латифундистов с собственными элеваторами и морскими терминалами. В случае длительного нежелания фермеров продавать зерно не стоит исключать его силового изъятия (продразвёрстки).
Ещё одной пострадавшей стороной станут граждане Украины: киевской власти слишком нужны деньги, и она крайне зависима от западных кураторов, да и сама никогда не отличалась человеколюбием, чтобы ограничить с/х экспорт в интересах обеспечения потребностей внутреннего рынка. А значит есть ненулевые риски дефицита зерновых и кукурузы, что автоматом ударит по потребительскому рынку и животноводству, снизив доступность продуктов питания.
Крупные латифундисты являются одной из опор постмайданного режима, как, например, погибший Водатурский, активно поддерживавший Петра Порошенко и ВСУ. Следовательно, при освобождении новых регионов, их активы, включая оформленные на подставных лиц, должны быть обращены в государственную собственность.
Поддержка, в свою очередь, должна быть оказана мелким фермерам, у которых уже к концу этого года будут особые счёты как с киевской властью, так и с агробаронами. С учётом того, что российские хозяйства только в ЛНР убрали 100 тыс. га брошенных полей, а только Крым передал аграриям освобождённых регионов 85 единиц сельхозтехники, уже к концу уборочной кампании у России будет накоплен солидный опыт по поддержке фермеров. А значит интеграция постукраинского аграрного сектора в российский рынок будет проходить легче и сопровождаться меньшими издержками.