Петербург - требовательный город. С первых его лет регламентировались даже, казалось бы, будничные стороны жизни. Императрице Елизавете Петровне, например, потребовалось издать специальный указ, запрещавший вывешивать бельё на просушку на Невском проспекте, першпективе - языком восемнадцатого столетия. Привычке горожан удивляться не стоит: не сразу это был центр столичной жизни, каменными строениями проспект обрастал медленно, атмосферу являл вполне загородную. Чинность и пристойность взращивались постепенно. А что говорить про вопросы градостроительства? Типовые дома, здания в "красную линию", фасады, развернувшиеся к главной петербургской доминанте - воде, высотный регламент - всё упорядочено.
Неудивительно, что и сегодня у города, который весь памятник, есть законы, стандарты, госты, призванные уберечь его от грубых архитектурных и рыночных вмешательств. Существует даже официальный термин "диссонирующие объекты". Это те, что "наносят вред историко-культурной ценности объектам культурного наследия".
Список диссонирующих зданий представлен на общественный суд. Судьбу эстетического изгнанника принял дебаркадер "Серебряный кит". Вы могли его видеть напротив входа в парк имени Бабушкина, у набережной проспекта Обуховской обороны.
Здесь целый сюжет в духе меланхоличных произведений романтизма о несбывшемся, о существовании ни там, ни тут. "Серебряный кит" создавался в начале нулевых под казино. Когда игорный бизнес в стране запретили, кит мыслился уже как ночной клуб, но и в такой версии он был дитя своего времени. Проект московский. Строительство началось в столице, но завершали работу над ним в Санкт-Петербурге: по частям перевезли из Москвы к заводу "Северная верфь". "Кит", на удивление, сооружен по всем канонам кораблестроения. При заводе собрали корпус и помещения, а всей отделкой нужно было заниматься на месте стоянки, чтобы сберечь хрупкие материалы при транспортировке. Перемещается дебаркадер только с помощью буксиров, он не самоходен. Москва к подобным объектам охладела. К моменту окончания работ сама идея устарела, запросы публики изменились. Неоднозначность проекта не позволила согласовать его запуск. К тому же, с дебаркадерами в местах исторической застройки всё непросто в Петербурге. А ведь частных денег было вложено очень много.
В свое петербургское бытиё "Серебряный кит" перебороздил невские просторы в поисках продолжительной стоянки, но нигде не задерживался. Стоял у набережной Лейтенанта Шмидта, у Выборгской стороны, у Летнего сада даже, неизменно эпатируя жителей своей неуместностью. Пришлось возвращаться обратно к верфи.
И вот в 2018 году нашлось дебаркадеру временное пристанище в старом индустриальном районе, на городской периферии и вне зоны охраны объектов культурного наследия под эгидой ЮНЕСКО. "Серебряный кит" закрыт для посещения, нелюдим и охраняем. Вероятно, он исчезнет из жизни города и даже полупризрачно не будет в ней участвовать из-за проблем с арендой и отчётов по водоохранным мероприятиям. Интервью с создателями "кита" полны сожалений, что так он и остался без дела. Дизайнер интерьеров Андрей Волков делился впечатлениями о том, как необычно работать с пространством "внутри кита". Оформление соответсвовало нутру большого морского жителя: красно-блестящее, без прямых углов, обтекаемое. Нижняя палуба обыгрывала тему морского дна с особой растительностью и обломками затонувших кораблей. А верхняя отсылала к северным широтам, в которых "кит" будто бы обитал. Вход сделали сбоку "у хвоста": ну прямо след от гарпуна китобоя. В сети есть картинки, на которых можно рассмотреть интерьеры.
Когда о "Серебряном ките" думают не как об ошибке, а осмысляют его с точки зрения архитектуры, то помещают в традицию деконструктивизма, связанного с именем Фрэнка Гери. Для этого течения характерны изломанные формы, сложность конструкции, вторжение в среду, определенный антагонизм. Удивительное совпадение, но Гери вдохновлялся очертаниями и подвижностью рыбы, вспоминая рыбные блюда своей еврейской бабушки.
Среди наших соотечественников есть группа специалистов, которые сформулировали понятие "капиталистический романтизм", или "капром", и выделяют его в самостоятельное архитектурное направление: архитектор Даниил Веретенников, урбанист Глеб Малышев и искусствовед Александр Семёнов.
Для России годы капрома - это период с 1990 и до 2000-х. А вот во всём мире завершилась эпоха с экономическим кризисом 2008 года.
Главный принцип такой архитектуры в том,что может быть построено всё, без особых ограничений, исходя из фантазии и возможностей заказчика. В этом смысле капром - народное творчество.
Теоретики архитектуры призывают смотреть на современность и недавнее прошлое сквозь призму исторической перспективы. То, что кажется пощёчиной общественному вкусу, может являться культурным артефактом, знаком времени. Без философского принятия здесь не обойтись.
Расскажите в комментариях, как у вас обстоит дело с таким принятием? Сочувствуете ли вы дебаркадеру без прошлого, настоящего и - будущего, по всей видимости, тоже?
А пока благодарю за внимание! Подписывайтесь на канал, приходите на экскурсии проекта "Открытый город".
Автор статьи: Анастасия Сугоняко, специалист в области прикладной культурологии, экскурсовод по Санкт-Петербургу.