В начале ноября 1942 г. в Сталинграде наступили холода, из окопа мы перешли в земляную яму, в которой была небольшая дверца и дырка в дощатом потолке для трубы от маленькой буржуйки. Мы тогда не знали, что наши войска окружали немецкую армию.
Однажды во двор вошли двое немецких солдат, один держал подмышкой маленькую рыженькую собачку и часто произносил "Прима, прима". Потом вошли еще двое, начали шарить всюду, что-то искать. Один полез в погреб, там оставалось несколько луковиц, он сунул лук в карман, вылез и схватил кастрюлю, в которой мама когда - то варила щи. Мы наблюдали за всем происходящим. Мама быстро подбежала к немцу и схватилась за кастрюлю, догадавшись, для чего она им нужна.
"Ты мою кастрюлю поганить будешь! Не дам поганить!". Немец тянул к себе, мама - к себе. Я стояла рядом и просила, чтобы мама бросила кастрюлю, но та не отпускала, и сильно дернула её. Немец закачался и выпустил кастрюлю из рук. Мама бросилась к нам в яму, и мы закрыли дверцу. Один из немцев быстро побежал в соседний домишко и принес другую кастрюлю. Солдаты сварили собачку и тут же съели ее. Мы выбрались во двор, когда они ушли.
В октябре 1942 г, однажды утром прибежала соседка и сказала, что на соседней улице миной убило лошадь, когда два немца приезжали за дровами. "Скорей бегите, возьмите нож, отрежете себе кусок мяса! "Мама взяла топор, и мы побежали туда, где лежала убитая лошадь. Там уже было несколько человек. Наклонившись, они резали, рубили, отрывали куски лошадиного мяса. Мы тоже отрубили кусок конины, принесли домой, долго варили его. Хорошо перетерли пшеницу на ручной крупорушке, мама замесила тесто и испекла пирог. Все с нетерпением ждали. Мясо оказалось вкусным, мама открыла заслонку и пошел приятный запах - пирог был готов. Только мама взяла пирог в руки, мимо окна промелькнули два человека в странной форме.
Заканчивался октябрь 1942 года. Становилось прохладно. Мы, жители городских окраин, в мирное время не задумывались о том, что такое мыло, сода, и другие моющие средства. Но, когда прожили в окопе более трех месяцев, то испытали на себе большие физические и моральные неудобства.
Кто-то из соседей сказал, что можно мыть голову золой. Мы попробовали это в перерывах между обстрелами, но эффекта не было. Все думали о хозяйственном мыле. Что касается стирки, так этот вопрос был решен. Кто-то из женщин принес ведро каустической соды - кристаллического белого порошка. Мамины племянницы бегали на станцию Сталинград - 2, где между разбитых вагонов лежала куча этой соды. Если кто-нибудь находил что-то необходимое для жизни, весть мгновенно разносилась среди людей, и все бежали туда. Принесенную соду высыпали под лавку во дворе, дождей не было. Чтобы решить проблему с мылом, мы рано утром с тетей Грушей отправились на мыловаренный завод в пойме р. Царицы. До бомбежки нам давали по карточкам жидкое мыло, оно напоминало протертое абрикосовое повидло. Одевшись в старые пиджачки (другой одежды не было), вышли со двора. Шли быстро, держась вдоль разбитых одноэтажных домиков, вдоль искореженных трамвайных путей, где лежал на боку сгоревший трамвай, а на соседней трамвайной остановке зияла огромная яма от тонной бомбы.
Во второй половине сентября 1942 г. шли особенно жестокие бои на окраинах Сталинграда. Из-за Волги летели снаряды разного калибра, которые рвались и разрушали все. С противоположной стороны летели немецкие снаряды. И так с раннего утра до позднего вечера, даже за водой сбегать было нельзя. На соседней улице была дамба через овраг, по которой непрерывным потоком шли немецкие танки, машины с прицепленными пушками. Стремясь остановить немцев, наши из-за Волги били из "Катюш", от их снарядов загоралось все вокруг. Жители окрестных улиц сбежались спасаться в дамбу, она была набита людьми. Под дамбой по дну оврага текла потихоньку вода. Жители принесли с собой доски, старую одежду и набросали все на землю, так как приходилось по нескольку дней ночевать внутри дамбы. Утром 17 сентября несколько снарядов "Катюш" разорвались в овраге напротив дамбы, правда, внутрь ни один не попал.
Продолжение следует