Юрий Николаевич Мамонтов
После ракетных пусков ночью на полигоне Балхаша посадка в Семипалатинске. Дозаправка и самолётов, и нас – кто управляет грозными дальними перехватчиками. Плотно поужинав, вероятно пообедав, хотя отданы талоны питания за завтрак, мы взлетаем домой и берём курс на аэродром посадки под Иркутском. Ночь. Вся страна спит глубоким сном. При проходе Красноярска (траверз Красноярска) наш перехватчик попадает во что-то очень ужасное. Вокруг сверкают молнии. Природа разозлилась на нас.Самолёт на большущей скорости кидает в стороны, как коробок спичек в весеннем ручье. Стрелки приборов прыгают вместе с самими приборами. Во время вспышек краем глаза вижу, как стреловидные крылья моей машины «машутся», говоря грозе: «Прощай, отпусти нас, мы уходим». Штурман, находящийся в задней кабине за штурманским навигационным столиком, А. Заболоцкий кричит мне: «Командир, держи штурвал, держи машину, убьёмся!». Глубокая ночь, в эфире треск от грозы. Мы один на один со стихией. Злая гроза хочет отобрать нас к себе и отдать земле жёсткой встречей. А аэродром посадки ещё далеко. Самолёт и мы сопротивляемся всеми силами. … Вспоминаю. На Л-29 попадал в сильную турбулентность и чувствовал удары по рулям управления. Попав в грозу на Ту-128 удары, были по самой машине, на рулях я ничего не чувствовал. Не было обратной связи от рулей на педали, штурвал.
Первые вывозные полёты на Л-29. За плечами «богатейший» опыт полётов на тренажёре. Там ты ас. А здесь? Инструктор бесклассового общества прошлогодний выпускник лейтенант В.П.Филатов. Мы у него первые, нас пять человек. Учит с нуля.
Жара. Азербайджан. В кабине совсем жарко. Специфичный ничем непередающийся в памяти, только в самолётах, запах кабины. Трубка «вентилятора» не спасает. Где-то на высоте 4.000 метров иногда инструктора разрешали разгерметизировать кабину, чтобы придти в себя от «бестолковых» учеников. Трубка «вентилятора» переставала работать. За бортом несколько прохладно.
Самолёт оттриммирован (сняты все аэродинамические нагрузки с рулей). Инструктор: «Посмотри на тангаж, вариометр, курс». Смотрю. Идём прямолинейно - без набора или снижения. Инструктор: «Повернись назад!». Я поворачиваюсь и вижу обе поднятые руки инструктора. Инструктор: «Бери управление!». И тут началось … Самолёт как необъезженный конь стал брыкаться во все стороны. Когда тангажи, крены, знакопеременные перегрузки, изменение скорости вывели инструктора из себя он кричит: «Брось управление!!». И...самолёт мгновенно успокаивается . «Повернись назад!». Снова вижу поднятые руки инструктора. «Бери управление!». И опять всё сначала. Очень долго у каждого из курсантов был вопрос: «Получится или нет?». В нашей группе все вылетели самостоятельно.
3-й курс. Обучаемся на боевом истребителе МиГ-17. Если на Л-29 управление прямое, т.е. тяги подходят к элеронам и стабилизатору напрямую, и лётчик чувствует аэродинамические нагрузки в зависимости от скорости, то на МиГе в систему поперечного управления (по элеронам) «вставили» помощника — гидроусилитель (бустер). Он частично снимал нагрузки и облегчал лётчика в управлении самолётом. Но аэродинамические нагрузки лётчик всё же чувствовал.
Проходят годы. Тот полёт не уходит из памяти. Я столкнулся с непривычным ощущением управления самолётом. После окончания училища я переучивался на Су-15ТМ. Это одноместный сверхзвуковой перехватчик, который мог нести ракеты и пушки. Так как он был скоростным, то управление было с «бустерной добавкой».
Впервые бустерное управление было поставлено в КБ Сухого на Су-9 (не путать с серийным Су-9). На больших скоростях лётчику не хватит усилий для управления истребителем — нужен гидравлический помощник.
Итак. Первый вывозной полёт на спарке Су-15УМ. В задней кабине замполит майор В.Ф.Моргулёв.
Отрыв, шасси на уборку, закрылки на уборку, отключаю форсажи. Инструктор: «Бери управление!» - «Взял!», «Отдал! Пилотируй сам!». Я взял управление и сталкиваюсь с ощущением, что пилотирую самолёт не я. Повторно говорю: «Взял управление!». Инструктор: «Я отдал тебе управление!». Чёрт. Я не могу понять — отклоняю ручку по крену и в первый момент самолёт не сразу входит в крен, он раздумывает. Бред! Ручку на себя — он опять думает. Потом входит в набор. То есть идёт задержка на исполнение моего желания. Обратная аэродинамическая связь утеряна полностью. В общем весь полёт между моей рукой и рулями «появлялся» кто-то, кто пилотировал вместо меня. Хорошо, что мои команды на отклонение рулей исполнялись правильно. «Командир, Вы не держите ручку?» - «Да нет же, я дремлю!». Ну нет тех привычных для меня ощущений пилотирования. Гидравлика делала своё привычное дело — отклоняла поверхности рулей по моей команде. Сели. Я поделился непривычными ощущениями. Инструктор: «Тебе это кажется!». И что Вы думаете? Больше этих ощущений я не испытывал ни в следующем полёте в другой лётный день, ни при пилотировании других типов истребителей. Эти ощущения больше ко мне не возвращались. Пилотировал самолёт я и только я. В голове устойчиво укрепилась уверенность, что самолётом управляю я, а не какая-то там автоматика. АРУ, АРЗ, бустеры надёжно обманули меня навсегда. А ведь задержка исполнения существует, пусть на долю секунды, но существует. И обратной аэродинамической связи нет. В отпуске делюсь впечатлением с отцом. Он: «В 50-х были МиГ-17 полностью с бустерным управлением. Т.е. на руль высоты, помимо элеронов, установлен был тоже бустер. Пилотировать такой МиГ было труднее и непривычно».
Вот о чём я и хотел рассказать и поделиться с давно ушедшими в прошлое воспоминаниями. А всё-таки пилотировал не я — автоматика. Или нет?.