Как-то на телеграмм мне пришло личное сообщение: «Здравствуйте, Роза. Меня зовут Педро де Хуан. Я очень хочу показать вам свой маленький перчик. Надеюсь, мы сможем договориться».
«Очередной озабоченный, – решила я, но на всякий случай поинтересовалась: – Насколько маленький?»
«Что выросло, то выросло, – тут же ответил де Хуан. – Я вам сейчас фотографию пришлю».
«Только этого не хватало!» Пока я рылась в настройках, чтобы забанить извращенца, пришло фото: куст перца, усыпанный красными сморщенными плодами.
Так я познакомилась с мужчиной моей мечты – мексиканским мачо, владельцем бескрайних плантаций перца хабанеро и завода по производству соуса табаско и приправы чипотле.
Сейчас сеньор Педро богатый уважаемый человек, а несколько лет назад это был опустившийся наркоман. Его выгнали из института, бросила жена, и даже любимая кошка Лейла ушла от него куда глаза глядят. Все, что оставалось у Педро, – это большая плантация конопли на задворках собственного дома, но и она приносила больше проблем, чем удовольствия. Местный наркобарон, узрев в делянках каннабиса конфликт интересов, предложил Педро выбор: смириться с рейдерским захватом или легкую смерть. Педро де Хуан выбрал смерть.
В судный час, приняв двойную дозу каннабиноидов, он открыл все запоры, отключил сигнализацию, вышел в прямой эфир Интернета и стал ждать того, кто положит конец его бессмысленной и никчемной жизни.
Вскоре в дверь постучали. Вместо наркобарона Педро увидел кошку Лейлу, а следом незнакомую бабуcю лет ста пятидесяти с каким-то кустом под мышкой. Она молча поставила горшок с растением перед Педро и растворилась. На кустике росло три скрюченных перца. Педро съел один, потом второй… На 30-й секунде в его голове произошел вулканический взрыв и потоки раскаленной лавы залили горло.
– Я не мог дышать! Роза, это был настоящий ад. Ад во рту. Поцелуй дьявола! В этих перцах был миллион по шкале Сковилла, не меньше. А может, и все два. У меня начались галлюцинации, конвульсии, бред…
– И все это в прямом эфире…
– Именно, Роза! Потом этот ролик набрал миллионы просмотров на youtube и на меня вышли перцеголовые.
Перцеголовые – это группа идиотов по всему миру (преимущественно американцы и австралийцы), которые развлекаются, поедая очень острые перцы перед видеокамерой, выкладывая потом ролики со своими конвульсиями в социальные сети.
– Роза, понимаешь, от перца, даже суперострого, не умирают. Ну максимум ожог. А тут меня так проколбасило, парни стали спрашивать: «Что ты жрал, Педро? Как называется этот фрукт?» А я не знаю. Я вообще не очень люблю острое.
– Но у тебя же остался куст с последним, третьим перчиком…
– Ты умная женщина, Роза! Куст завял, но перец с семенами остался.
Этот третий перчик и стал для Педро смыслом жизни и проклятием одновременно. Он заменил ему семью, работу, наркотики.
Вначале Педро скосил всю коноплю на своем участке, засадил его перцем, а потом взялся за подарок бабушки. Трепанировав драгоценный плод, Педро извлек из него несколько семечек, которые через год дали небольшой урожай действительно очень жгучего, неведомого миру сорта. Протокол растениеводов требует, чтобы новый перец прошел от пяти до восьми самоопылений, прежде чем его можно будет считать устойчивым, а следовательно, отдельным сортом. Пять лет ожидания! Педро говорит, что его перец самоопылялся пока только три раза.
– Я уверен, это будет перец-чемпион. Ведь все это не случайно, Роза. Какая-то незнакомая бабка, потом Лейла вернулась… Это провидение, рука судьбы, – говорит мне Педро с задором комсомольца, верящего в победу коммунизма.
«Каждый сходит с ума по-своему, – думаю я про себя. – Парень нашел свое призвание в сельском хозяйстве, что тут плохого? Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не наркотиками».
Однако, вникнув поглубже в перцовую тему, я поняла, что все в этой отрасли не так просто. По своей прибыльности она не уступает наркоторговле. Производство острых соусов входит в десятку самых быстроразвивающихся отраслей в Америке наряду с изготовлением солнечных панелей и продажей онлайновой гарнитуры. Даже не очень крупные компании по производству острого кетчупа ежегодно получают прибыль в сотни миллионов долларов. А ведь перец – это не только вкусная подливка к мясу, это еще лекарства и БАДы, допинг для спортсменов, начинка для газовых баллончиков, слезоточивый газ, а может быть, что-то еще, о чем мы не знаем.
– Все, кто потерял работу в Мексике, начинают заниматься перечным бизнесом, – рассказывает Педро. – Мой друг после того, как вывел сорт очень острого перца, в первый же год заработал 60 тысяч долларов.
Охотно верю. Ведь даже Педро со своим сараем, который он гордо называет заводом по производству соуса, живет себе вполне припеваючи.
Вот недавно выложил в сеть несколько роликов, где поедает жгучие перцы, словно это яблоки Симиренко. Теперь он уважаемый человек среди членов доблестного отряда перцеголовых. Для полного счастья осталось вывести самый острый перец в мире. Все перцеголовые одержимы этой идеей. Все они что-то скрещивают, воруют друг у друга семена, завидуют, пакостят, иногда убивают более успешных конкурентов.
– Педро, ну вырастишь ты свой перец, а дальше то что? Как это дело монетизируется?
– Вначале отправлю стручки в институт перца в Мехико или в Калифорнию. Там точно скажут сколько в них единиц капсаицина по шкале Сковилла. Потом нужно подать заявку в Книгу рекордов Гиннесса. Чтобы они рассмотрели ее побыстрее, платишь им семьсот долларов.
– Ок, пропустим всю эту бюрократию. Твой перец – чемпион. Что дальше?
– А дальше открывай кошелек шире, – смеется Педро. – Можешь выращивать плоды, продавать семена или сырье, делать соусы, наконец… Со сбытом проблем нет. В мире все больше людей предпочитают погорячее… к обеду. Азия, Африка, Америка – все прочно сидят на острой еде. Отстает только Европа. Но ты ведь мне поможешь, Роза? Я мечтаю видеть свой соус в магазинах Парижа…
– Слезоточивый газ сейчас популярен в Париже – да. К нему все чаще прибегают на улицах французских городов. Но француза, поедающего фуа гра с острым кетчупом, я представить не могу. И немца, заправляющего им тушеную капусту, тоже. В конце концов, у них есть горчица. У русских есть хрен…
– Ха! Роза, да ты не в теме. Русские даже жениться без острого не могут. На свадьбах только и слышно «Горько, горько!» А русская водка с перцем мой любимый напиток.
Я задумалась.
– Педро, а девочки среди перцеголовых есть?
– Нет, что ты! Перец – чисто пацанская тема. Девочки пусть выращивают цветы.
– Ну значит, я буду первой. Ты поможешь мне купить небольшой участок под хабанеро, откроем совместный бизнес.
– Ок, – вдруг согласился Педро. – Ты поможешь мне, я помогу тебе. Ты такая неожиданная, Роза.
Я старалась соответствовать. Педро мне нравился. Импульсивный, непредсказуемый, даже эксцентричный. С ним пресная жизнь становилась острой, как его соус табаско. С ним было весело. Взять хотя бы его любимицу Лейлу. В Мексике не принято держать кошку дома, это все равно что жить с нечистой силой. Это животное там табу, а Педро привез из США самую страшную, невероятно породистую лысую кисю. Бедное животное не догадывалось, в каком страхе оно держит всю округу. Даже местный падре приходил уговаривать Педро избавиться от этого исчадия ада. Но Лейла жила на плантации, которую теперь все обходили десятой дорогой.
В общем, я решилась устроить себе на выходные небольшое приключение и полетела в Мексику.
Вы считаете меня легкомысленной? Но я же к Педро не с банным веником полетела. Я взяла с собой Ruger LC9s калибра 9 мм c двумя запасными магазинами патронов и платиновую кредитную карту. Жаника я с собой не взяла, т.к. он не любит острую пищу. Хотя в последствии он утверждал обратное и три месяца со мной не разговаривал.
Сопровождать меня в дороге было поручено песику Зидану породы чихуахуа. Дело в том, что Педро де Хуан жил в штате Чихуахуа, где когда-то явили миру эту карликовую собачку. Для мексиканцев чихуахуа священное животное и талисман. Раньше вера в их чудесные способности была столь велика, что каждая собачка получала в личное распоряжение слугу. У Зюзи служанкой, разумеется, была я. Но он того стоил: в СССР чихуахуа привез Фидель Кастро в подарок Хрущеву. Зюзя был далеким потомком этого подарка и стоил, как весь урожай с плантаций Педро за 10 лет.
Впрочем, историческая родина не произвела на песика никакого впечатления, а вот я была приятно очарована. Разборок между наркоторговцами я не видела, Ruger LC9s не пригодился. Глаз радовал приятный европейский город Чихуахуа (все-таки правильнее произносить Чиуауа, но русскому человеку с буквой «х» привычней) с испанской архитектурой и даже музеями и театрами.
С Педро мы встретились, как старые друзья. На нем была шляпа сомбреро и майка с надписью «Поцелуй мой бхут». Всю дорогу от аэропорта он веселил меня так, что стало очевидно: по возвращении в Марсель придется опять колоть ботекс в мимические морщины. Дома к Педро добавились еще 15 его братьев и сестер и невероятное количество их детей, которые ходили на головах, играли «в смерть» игрушечными гробиками и остервенело избивали палками куклу, пока из ее живота не посыпались конфеты. В Мексике своеобразное воспитание детей и игрушки соответствующие.
Вскоре к нам присоединился какой-то важный мужик со свитой. Весь вечер он пялился на меня, не моргая. «Это местный наркобарон», – шепнула мне на ухо одна из сестер Педро.
Когда мы сели за стол, чтобы отметить встречу, Зюзя впервые увидел Лейлу и с той минуты не оставлял попыток вступить с ней в интимную связь под одобрительные крики детей: «Давай, трахни наконец эту ведьму!».
Я была голодна, но есть ничего не могла, потому что все было с перцем сорта халапеньо. Разболелась голова. Де Хуан, видя мои мучения, наконец предложил мне отдохнуть с дороги.
В гостевой комнате одна стена была обклеена обоями, что в Мексике считается невероятным шиком. Две другие в духе традиций облицевали кафельной плиткой. Я лежала на железной кровати и думала, что с тем же успехом могла провести эти выходные в палате сумасшедшего дома где-нибудь в Крыжополе.
Утром, выйдя из своих покоев, я обнаружила, что гости уже сидят за столом, будто и не уходили. Не было только наркобарона. Ассортимент блюд не изменился. Все смотрели на меня выжидательно.
– Утром я пью только кофе без сахара - объявила я присутствующим.
– Роза, ты должна пройти через это, если хочешь заслужить уважение местных. Попробуй-ка халапеньо с мясом.
Педро придвинул ко мне блюдо с половинками перца, наполненные мясным фаршем.
– Халапеньо – первое средство от целлюлита, – моргнула сестра Педро и протянула стакан молока.
Я выбрала самый маленький перчик и проглотила его, не разжевывая, выпила залпом молоко. Было горячо, но никаких конвульсий не последовало. С голодухи я опустошила почти все блюдо. Гости аплодировали и кричали «Горька, Роза!». У меня текли слезы, видимо от перца, а может, от нахлынувших чувств после нескольких рюмок текилы.
После обеда Педро отключил ток на самодельном электрическом заборе и повел меня осматривать свои плантации. Аккуратные ряды с кустами были осыпаны маленькими зелеными стручками. То ли земля тут была особая, то ли конопля как-то поспособствовала, но урожаи у Педро были всегда рекордные. Это позволило ему быстро разбогатеть и сосредоточиться, так сказать, на научно-селекционной работе, не особо заботясь о хлебе насущном.
Между рядов с кустами ходили несколько рабочих с корзинами и собирали урожай. Они были в масках, перчатках, защитных костюмах и походили на ликвидаторов очага сибирской язвы где-то в степях Казахстана.
– Здесь в основном растут халапеньо, хабанеро и чили. А вот там дальше парник, где я выращиваю самые ценные сорта.
– Это сорт «бхут» – до миллиона единиц по шкале Сковилла. Вот «тринидад семь кастрюль»...
– Почему семь кастрюль?
– Потому что одного стручка хватит на семь кастрюль. А это «тринидад скорпион» из Австралии.
– Жалит, как скорпион?
– Они все жалят, но у этого еще хвост загнутый, как у скорпиона.
– Какой перец сейчас чемпион?
– Даже не знаю, Роза. Все меняется каждый год.
Наконец мы подошли к кусту, возвышающемуся в парнике над всеми остальными. Молча постояли возле него, как возле могилы неизвестного героя.
– Вот он, будущий чемпион. Если все получится, Роза, обещаю подарить тебе семена этого перца. А пока тебя ждет последнее испытание: пойдем пробовать мой соус.
В цеху я бесстрашно высунула язык и лизнула кроваво-красную массу. Тысячи раскаленных иголок вонзились в меня и долго не отпускали.
– Ты чувствуешь, какой насыщенный вкус? С нотками персика и лайма…
Он что, издевается? Какой персик и лайм, когда все пылает внутри!
Прощаясь в аэропорту, Педро подарил мне пять бутылок своего соуса, так сказать, для маркетинговых исследований. Больше не позволяли правила таможни. Во Франции я с удовольствием раздала их своим врагам и стала ждать последствий. К двоим приезжала скорая, один обвинил меня в попытке убийства, остальные ограничились проклятиями.
Педро я написала, что его соус имел грандиозный успех, но закупать большие партии пока никто не решается. Педро обиделся и исключил меня из своих френдов. А через год я получила из Мексики странную бандероль. В маленькой коробочке лежал красный сморщенный перчик.
Педро де Хуан, неужели у тебя все получилось?