Начало
Ранее
***
Виктория рано проснулась: не открывая глаз, слушала пение птиц, наслаждалась ярким рассветным, ласковым и прохладным, теплом солнца, прислушивалась к чужому дыханию рядом и с неудовольствием ощущала одеяло, ставшее тяжёлым от впитанной за ночь росы. В эту ночь она запретила Сашке ставить палатку, желая спать под открытым небом, чтобы иметь возможность долго любоваться на звезды. Вместе с ними она и уснула.
Выбравшись на свободу, Вика, ежась от холода, направилась к реке, быстро умылась и вприпрыжку припустила в тепло походной постели. Смирнов спал. Укутавшись, она села рядом и с улыбкой стала разглядывать лицо мужчины, который подарил ей целый год своей жизни. Они возвращались из своего маленького путешествия. Сашка сдержал все обещания: за все эти дни он ни разу не прикоснулся к ней, она понимала, скольких усилий ему это стоило и была благодарна; ни разу не попытался перейти к выяснению отношений и будущих планов; молчал, не отвлекая её от своих дум и не спрашивая о чём они. Он превратился в удобного невидимку-спутника, ожидающего своей участи: быть или не быть. И вот их последнее утро тишины и одиночества, а завтра всё проглотит суета. Пришло время давать ответ: вместе они или нет.
Вика осторожно погладила жёсткие и чёрные, как смоль, волосы, провела холодными пальцами по небритой щеке и перебитому в далеких разборках носу, коснулась шрама над губой и побежала дальше по смуглой цыганской коже. Этот полукровка даже сейчас был прекрасен в какой-то своей первобытной дикости, заставляющей его с годами лишь истасканно матереть, а в юности, да, в юности он многих, должно быть, сводил с ума. И тут мысль Шедон как-то сама по себе переметнулась к другому, заставив её усмехнуться: перед ней лежал молодой Шавин, но только пятнадцать лет спустя. Однако правда в том, что другого жизнь так не потреплет, не поломает и не заставит выживать, а сохранит под тёплым крылом отца, пока тот не войдет в силу. И позабыв о другом, она уже вновь смотрела на спящего восхищенным, благодарным и полным нежности взглядом: пришло время давать ответ. Смирнов открыл глаза и посмотрел на Викторию, и она не отвела своего взгляда, наоборот, скинув с себя одеяло, юркнула к нему, в чужое родное тепло, и прижалась к знакомым губам в долгом поцелуе. «Вика… Вика… Господи, как же я соскучился по тебе…» – и, с трудом выдохнув, Александр схватил её в охапку и загрёб под себя.
До города оставалось чуть больше сотни километров, отчего Смирнову всё труднее и труднее становилось молчать: он жаждал услышать, что они теперь вместе и навсегда, что он прощен, и что этот глупый инцидент с её дневником забыт, и что Шавин больше её не интересует, и что ему уже дали отставку. Однако Вика лишь нежно улыбалась и по-прежнему уходила от разговоров.
– Давай пересядем, – предложила она.
Он чутка скинул скорость и, передав ей руль, стал выбираться из кресла, уступая ей место.
– Прикури мне сигарету, – набирая скорость и двигая под свой рост кресло, попросила любовница.
Смирнов послушно залез в бардачок, нашёл её сигареты, прикурил, бросил зажигалку на место, поднял глаза к дороге и… застыл с сигаретой в зубах: она собиралась поцеловать зад фуре. Он не успел бросить взгляд на панель управления, чтобы оценить скорость, как Виктория уже выскочила на встречку и шла в лобовое с другой. Какой-то предсмертный хрип вырвался из груди Александра, но Вика уже ушла влево и, протащив за собой весь гравий, снова оказалась на встречной и, скидывая скорость, уходила обратно на свою полосу.
– Где моя сигарета? – как ни в чём не бывало поинтересовалась Виктория, завершив обгон.
– Останови! Остановись! – потребовал Смирнов.
– Как скажешь… – Шедон мягко ушла на обочину и остановилась.
Смирнов вышел, выплюнул сигарету, отошёл подальше и наклонился, уперев руки в колени. Его мутило, но не рвало. Отдышавшись, вернулся обратно. Вика уже сидела на пассажирском сиденье, курила и было заметно, как дрожат её руки. Александр сел за руль и молча поехал, говорить он не мог, голоса не было, слов не было, даже звуки пропали, а в голове была полная каша.
– Ну что? Вышел из меня водила? Я сдала бы у тебя экзамен? Ты мной гордишься?
Смирнов хмуро посмотрел на неё. Ох, как же ему хотелось ответить по-свойски, по-мужски, по-братски, без обиняков и разных предисловий, но сдержался. Однако километров через пятьдесят они уже вместе покатывались со смеху, вспоминая, какие у кого были глаза и ощущения.
– Сашка, ответь, только честно, о ком ты подумал, когда понял, что сейчас… ну, погибнешь. С кем попрощался в мыслях?
– С сыновьями, – после недолгой паузы, ответил Смирнов. – Ну, и… ты только не обижайся, с женой. Как-то дурно я с ней всю жизнь обходился. С пацанами нет, а с ней… – и он снова задумался. – Мать вспомнил, отца, брата… Матери бы трудно пришлось.
Виктория молчала.
– А ещё, чёрт знает почему, Валёк припомнился… да так ярко словно вчера попрощались.
– Это которого в разборках застрелили?
– Тот Витёк. Валёк – это друг детства. Он был на четыре года старше меня, ушёл в армию и не вернулся. В Афгане погиб. Я тогда представлял, что тоже пойду в армию, попрошусь в Афганистан… и отомщу за друга.
– Ты не рассказывал о нём.
– Так… детские мечты… Забыл всё. И вот вспомнил, – невесело усмехнулся Смирнов.
– Понятно, – кивнула Виктория и снова попросилась за руль, обещав без фокусов.
Александр остановился. Они пересели. И спокойно заехали в город.
– Ну что, Александр Владимирович, тебя к матери закинуть или сразу домой… к жене и детям? – весело поинтересовалась девушка. – Вот только молчи! Пожалуйста, молчи! Не порти момент! Ты уже всё и сам понял: меня в твоих воспоминаниях не было, а значит, и в жизни. Вот тебе и ответ, – нежно улыбнулась она. – Спасибо тебе, что ты был, правда, я тебе очень благодарна. Ты даже не представляешь, как ты хорош, жаль, что тебе об этом мало говорили, – и она взяла его руку, и поднесла к губам, и поцеловала. – Спасибо тебе…
– Значит… это всё? – спросил он, не теряя надежды на обратное, когда она высаживала его у дома матери.
– Да. Возвращайся в семью и будь счастлив.
И она уехала, провожаемая долгим взглядом любовника. И поставив машину в гараж, пошла к родителям, где на кухне под общий смех торжественно вручила ключи отцу и строго настрого наказала ему не пускать себя за руль. И забрав от родителей ребёнка, отправилась с ним в парк, прихватив для компании Лерку.
И в том наступило лето…
Продолжение...