Е.Евтушенко
В вагоне шаркают и шамкают
и просят шумно к шалашу.
Слегка пошатывает шахматы,
а я тихонечко пишу.
Я вспоминаю вечерение
еще сегодняшнего дня,
и медленное воцарение
дыханья около меня.
Пришла ко мне ты не от радости —
ее почти не помнишь ты,
а от какой-то общей равности,
от страшной общей немоты.
Пришла разумно и отчаянно.
Ты, непосильно весела,
за дверью прошлое оставила
и снова в прошлое вошла.
И, улыбаясь как-то сломанно
и плача где-то в глубине,
маслины косточку соленую
губами протянула мне.
И, устремляясь все ненадошней
к несуществующему дну,
как дети, мы из двух нерадостей
хотели радость, хоть одну.
Но вот с тетрадочкой зеленою
на верхней полке я лежу.
Маслины косточку соленую
я за щекой еще держу.
Я уезжаю от бездонности,
как будто есть чему-то дно.
Я уезжаю от бездомности,
хотя мне это суждено.
А ты в другом каком-то поезде
в другие движешься края.
Прости меня, такая поздняя,
за то, что тоже поздний я.
Еще мои воспринимания
меня, как струи, обдают.
Еще во мне воспоминания,
как в церкви девочки, поют.
Но помню я картину вещую,
предпосланную всем векам.
Над всей вселенною, над вечностью
там руки тянутся к рукам.
Художник муку эту чувствовал.
Насколько мог, он сблизил их.
Но все зазор какой-то чутошный
меж пальцев — женских и мужских.
И в нас все это повторяется,
как с кем-то много лет назад.
Друг к другу руки простираются,
и пальцев кончики кричат.
И, вытянутые над бездною,
где та же, та же немота,
не смогут руки наши бедные
соединиться никогда.
Красиво!...
А это моё
Просто подумала, сколько же разного видали вагонные полочки. Хотя, конечно, у Евтушенко это даже не штрих к портрету. Там все красиво, именно так хочется всегда говорить о нашей жизни, символами, намеками, изящными образами, и, даже имея в виду невозможность счастья, прочитывать, тем не менее, между строк надежду на него.
Это с одной стороны. Так сказать, первая часть концерта, классическая и лирическая. Как раньше, помните, Зыкина, потом Магомаев. Антракт. И...- опа! Пошли разные и всякие. Кто во что горазд.
Ну вот и мне подумалось, вернее, вспомнилось. Однажды услышала этот рассказ от одной сослуживицы, и помню, вспоминаю частенько. Там дело в том было, что к ним в гости ехал их отец и дед. Ехал на Новый год. Местечко себе купил козырное - верхнее плацкартное у туалета. Всю свою поклажу с гостинцами, мешок семок, сало, ну и что там его, не в этом дело, утолкал на верхнюю багажную полку, и не влезла туда только ЕЛКА новогодняя! Вот как надо ездить к детям и внукам! Елочка была замотана в какую-то дерюжку, веревочкой перевязана, все цивильно. Беда только в том, что, как все знают, полочки боковые узкие и короткие. И хоть дедушка был щуплый и невысокий, с елочкой ему было фигово там вдвоем. И всю ночь с этой полочки падали по очереди то человечек, то елочка, потому что он, съезжая с полки, хватался за что- нибудь, пытаясь удержаться, этим чем-нибудь оказывалась елка, она валилась на него естественным образом, дальше он, сопровождая свои действия комментариями, которые набирали обороты, и количество "пип" зашкаливало, а, надо сказать, что если дочурка пошла в папу в смысле умения выразить эмоции, то это было похлеще любого концерта с цирком. Короче, народ в вагоне ржал, пытался помочь, но и не надо забывать, что местечко было у туалета, и периодически кто-то не мог выйти из вагона в тамбур, а другой кто-то, соответственно, продвинуться в обратном направлении. Короче, счастье, что дедушка не сообразил взять с собой живого поросеночка. Или петушка. Кино, да и только.
Просто вспомнилось.
И вдогонку моя история из студенческих лет. Ехали мы с подружкой с зимних каникул на учебу в Москву. Проводники бухали всю ночь в соседнем вагоне. Поезд прибывал в 9 с чем-то, а часов в 6 клацнула дверь и раздался клич проводницы во все горло: " Вставайте, бл...и, зарядку будем делать!". Все давились со смеху до самой столицы. Вроде, и приласкала несильно, но и не обидела. Это же крик души был. Любит человек свою работу. И жизнь вообще!
Вот вам и великое разнообразие образов в нашей жизни.